Давно было. Видеокамера Сони, ещё формата Hi8. Куплена в торговой сети, являющейся официальным дилером Сони. Проработала меньше гарантийного срока. Начала глючить кнопка переключения режимов (off — камера — проигрыватель), слайдер такой сбоку. Эксплуатировалась, кстати, очень немного.
Кнопка перестала включать режим съёмки. Точнее, включала, но с 25-го раза. Поехал в ремонт. Объяснил. Сдал. Приняли, обещали звонить. Неделя проходит, две — тишина… Звоню сам. Говорят: «Ой, мы заказали этот тумблер аж из самой Японии, он едет, но когда будет — не знаем, пеший курьер пешком идёт». Хорошо. Жду ещё неделю, опять звоню — «Неизвестно, когда починим, ждите нашего звонка». Зашибись!
Хорошо. Пишу письмо в представительство Сони в РФ (нет, я не кляузник, но дело надо было сдвигать как-то). Ответили на следующий день. Официальный дилер позвонил через несколько часов после ответа Сони с извинениями: приезжайте, всё давно у нас, всё сделано, просто… так получилось.
Особенности использования IPTV от Ростелекома поражают воображение.
После многочисленных автообновлений прошивки «магической» ТВ-приставки (MAG-250) случился интересный казус. После включения приставки пульт ДУ этой самой приставки входит в режим оцепенения на 8–10 минут после загрузки, длящейся минуту-две. В результате ни одна кнопка на пульте не работает. 12 минут на включение приставки для просмотра телепрограмм — весьма круто. Советские ламповые чёрно-белые телевизоры почти вековой давности включаются быстрее в разы.
У проблемы есть два решения: классическое (ждать 12 минут) и оригинальное: вынуть батарейку из пульта, воткнуть обратно (начинает работать только одна кнопка — выключения приставки), выключить приставку с пульта, включить приставку, и… О чудо! Все кнопки начинают работать!
Только хардкор, только брутфорс. Мы не ищем лёгких путей.
Прислали как-то из бухгалтерии табличку. Её запаролил каким-то длиннющим паролем бывший главбух; когда он уволился, все, естественно, пароль тут же забыли. Очень слёзно просили открыть.
Я удивился: файл открывается безо всяких паролей. В чём же дело? Да просто открывал я его Опенофисом, которому до всей этой мелкомягкой безопасности дела никакого нет.
Муж и жена, у которых даже ОС на телефонах разные, сошлись на почве общего увлечения — ZX Spectrum? Да, бывает. Но кто сказал, что должно быть только так и не иначе? Что, с разными увлечениями уж никак нельзя сойтись?
Разрешите представиться: не программист по профессии, но увлекаюсь программированием. Теперь разрешите представить мою супругу: не переводчица по профессии, но увлекается изучением иностранных языков. Почему сошлись, как сошлись? А очень просто. Мы любим делиться друг с другом знаниями по своим увлечениям. Она с интересом слушает, как я рассказываю ей про программирование, я — как она рассказывает мне про иностранные языки. Интерес неподдельный — когда рассказывают хорошо, послушать действительно интересно даже о том, чем сам не увлекаешься.
Переймите наш опыт — тоже попробуйте. Не пожалеете.
Бесплатный антивирус для Android или настольного Windows — не лучшее средство защиты от угроз. Но лучше, чем вообще никакого. Впрочем, не все «тыжкомпьютерщики» это понимают.
Человек пользуется бесплатным антивирусом не первый год, за весь период ни одной жалобы. Приходит «тыжкомпьютерщик», выливает пару тонн страшилок на прожужжавшую все уши тему мышеловок, капканов, ям, граблей, мин и прочих опасностей, а затем меняет бесплатный антивирус на триал платного. Первый месяц пользователь наслаждается полной защитой, а по его окончании мог бы увидеть просьбу купить билет на «продолжение банкета». Но не видит, ведь эту просьбу тут же загораживает другая, более настойчивая: отправить SMS. Неполная защита сменилась на полную, а через месяц — на никакую. Но если фея предупреждала Золушку о превращении кареты в тыкву, то «тыжкомпьютерщик» забыл это сделать.
А мораль? Лучше уж скейтборд, но не склонный к превращениям годами, чем карета, но так и норовящая…
Когда мне было пять, я задал маме вопрос: зачем мыть руки перед едой, если можно похлопать в ладоши, и микробы сдохнут? Мама сказала, что я задал глупый вопрос — она всегда говорила так, когда не знала, как ответить или как объяснить такому маленькому. Признаться, что не знает или не умеет объяснять — уронить свой авторитет. Лучше унизить ребёнка, чем упасть в его глазах. А я ревел.
Теперь мой сын в том же возрасте задал мне тот же вопрос. Я показал ему в сети табличку: «Убежище заполнено, не стучать! Укрывайтесь в складках местности». Объяснил, что в этих складках относительно безопасно, потому что они намного выше человека. Попросил его рассмотреть свои ладони — на них складки повсюду, и объяснил, что для микробов, в них находящихся, они по размерам, как для нас горы. Хоть обхлопайся — не достучишься. Обошлось без рёва — он всё понял.
В три я научил сына читать. Когда ему было четыре, я рассказал, как работает двигатель внутреннего сгорания. Понял.
Они понятливее, чем мы думаем, надо только объяснять уметь правильно — пока без формул и точных цифр, потом само до них дойдёт.
Подключаю интернет. Всё на мази. Девочка из техподдержки нежным голосом говорит:
— Мастер приедет в течение недели.
— Спасибо! — говорю машинально, но тут же спохватываюсь: — То есть — в течение недели?
— У нас такие сроки.
— Да это ладно, но он хоть позвонит, когда именно придёт?
— Молодой человек! — повышает голос девушка. — Я же вам ясно говорю, что в течение недели. Ждите.
— Вы предлагаете мне сидеть дома неделю и ждать, пока ваш принц явится без предупреждения? А ничего, что я работаю, да и вообще, у меня есть жизнь помимо ожидания ваших гонцов?
Знакомьтесь: человек, которого не может разбудить ни один крик, звонок, сосед с перфоратором или кто бы то ни было. «Счастливчик!» — скажете вы. Как бы не так! Порой это вызывает кучу проблем в виде опозданий на работу, а до этого и на учёбу. Но сейчас не об этом.
В конце 90-х мне подарили часы-радио небезызвестной японской фирмы, которые, как оказалось, единственные способны были на чудо: разбудить меня. Обычные такие часы, в розетку втыкались. О смене сигнала в те времена и речи не было: пищат — и ладно. Прижились у меня, работают до сих пор.
Сегодня проснулся от уже до боли знакомого звонка и понял, что будильник не ставил. Отпуск, какой будильник? Глянул на часы — не работают. Света тоже нет. Только упсы верещат.
Картошка, штаны… С аналогиями не следует обращаться так небрежно, тем более ставить в один смысловой ряд платный софт, бесплатное (для конечного пользователя) серверное приложение и хардвар из «модного» сегмента. Однако не раз тут уже звучала в историях некая безысходность.
Мы, айтишники, не потому «белая кость», что знаем и умеем больше других в профессиональных рамках (хотя часто это так). Мы рулим потому, что мы востребованы. Что спрос на разработчиков и сисадминов в крупных городах все растёт и растёт, тогда как менеджеры по продажам, к примеру, давно перестали быть популярной и желанной профессией. Это уборщицу заменить почти ничего не стоит, а на нас порой завязано столько, что замена обойдётся работодателю в астрономическую сумму, потому мы можем договариваться о более выгодных условиях, чем средний представитель другой профессии. Кто-то скажет, что это несправедливо, что «все профессии важны», что когда-то спрос кончится, и мы страшно пожалеем, останемся нищими и безработными. Может случиться и так. Но это не повод принижать себя сегодня.
И главное — мы не заложники судьбы. Не нравится делать ненужные свистелки? Возможности профессионального роста в рамках исчерпаны? Смени компанию — делай что-то, что нравится или хотя бы интересно. Вообще надоели компании с их унылыми правилами? Удалёнка и фриланс.
Байка о том, как чувство профессиональной солидарности пересилило чувство патриотизма и умеренно-консервативные политические взгляды.
Я ведущий сисадмин, обслуживаю один из офисов крупной российской корпорации. На волне информационной русско-украинской войны придерживаюсь умеренно-патриотических взглядов.
А тут вдруг после тяжёлой рабочей недели за ужином посмотрел по зомбоящику круглый стол ведущих айтишников (руководителей ассоциаций разработчиков софта) страны на тему санкций Запада и выживания отрасли. В двух словах: правительство предлагает ввести 10-процентный налог на все IT-компании, чтобы создать фонд поддержки инновационных разработок. Разработчики говорят: с нами, мол, ничего не согласовывали, у нас таких денег нет в бюджете, мы вынуждены будем поднимать цены на продукт. Ну, в общем-то, логично. Потом переходят к другому вопросу — закону о переносе персональных данных граждан с зарубежных серверов на отечественные. Безотносительно полезности такого решения ясно, что строительство дата-центров, подготовка оборудования, расширение каналов — процесс, особенно в условиях крупного бизнеса, небыстрый. К диалогу в студии подключается депутат и требует ускорить процесс, перенести все данные не в 2016-м, а сразу в 2015-м.
И тут я внезапно начинаю ржать, потому что в очередной раз понимаю известную вещь.
Руководство никогда не советуется с айтишниками. Точнее, советуется, но когда всё уже настолько хреново, что без сисадминов/разработчиков не обойтись, а вот заранее — практически никогда. Насколько бы грамотным, умелым, талантливым и находчивым руководство страны (компании, бюджетной конторы и т. д.) ни было, айтишник часто представляется ему чем-то вроде сантехника-интеллектуала, которому стратегические решения надо сообщать по факту, а не принимать совместно, посоветовавшись. Работа информационной системы компании — «чёрный ящик», внутри которого (по мнению руководства) всё будет и так работать независимо от поступающих сигналов, то есть начальствующих решений.
Ситуация меньшего масштаба: руководство компании внезапно решает перегнать из одного офиса в другой несколько крупных отделов. Об этом вскользь, через третьих лиц информация доносится до руководителей IT-отдела. Сразу возникают вопросы о переносе данных, увеличении файловых хранилищ, расширении локалки, расширении канала инета, телефонных номерах и прочем. Пишутся служебки о покупке железа, софта, телефонов (потому что АТС офисов несовместимы: в одном устаревшая, в другом новая) и т. д. Руководство говорит: «Ага, всё купим», потом сообщает о том, что переезд переносится на неопределённый срок, и постепенно работа в IT-департаменте переходит в обычный режим, все забывают и переходят к другим задачам.
И вот в один прекрасный день сисадмин одного из офисов идёт по коридору одного из этажей и наблюдает несколько открытых дверей в пустовавших ранее кабинетах. Там какие-то люди таскают мебель, коробки, компы, оргтехнику. Становится немного очково. Сисадмин спрашивает у того, кто кажется наиболее важным из незнакомых:
— А вы, собственно, кто?
— Я начальник, это мой такой-то отдел… А ты сисадмин, да? Знаешь, у нас что-то тут не работает ничего. Почини, а?
— Э… А вы предупреждали о переезде?
— Ничего не знаю, но всё должно работать сегодня же, у нас очень важные переговоры и переписка.
Сисадмин офиса в панике бежит звонить своему начальству, которое обитает в другом офисе. Верховный айтишник корпорации в шоке от того, что узнаёт о переезде у подчинённого, потому что ему никто из руководства компании ничего не говорил.
В итоге несколько десятков переехавших сидят и в течение нескольких дней курят бамбук, пока айтишники не спят ночами, готовят им серверное оборудование, переносят коммутаторы, гоняют и заливают файловые массивы, обжимают патч-корды и т. д. Телефонов нет, потому что никто не купил аппаратов и лицензий на них. Следующие недели все сидят на сотовых, ругаются, тратят кучу денег. Руководство негодует.
Через пару месяцев ситуация повторяется: переезжает ещё один отдел. В этот раз айтишники почему-то всё делают уже чуть медленнее. У кого-то из новеньких встаёт работа, он жалуется руководству, айтишников вызывают на ковёр. Те объясняют руководству, что чудес не бывает, что надо закладывать IT-издержки в бюджет при переездах, читать служебки, предупреждать заранее. Высокие чины, наконец, вроде бы всё понимают (по крайней мере, последние масштабные изменения проходят в более спокойной обстановке).
И всё равно руководство иногда забывает о том, что при какой-то новой задаче очень не мешает позвонить айтишникам и спросить о том, что они об этом думают. Забавно, что подобные проблемы возникают и при изменении «масштаба» действующих лиц. Информационные технологии сейчас — это нервная система общества. И очень не хотелось бы, чтобы какое бы то ни было «начальство» доходило до мысли посоветоваться с айтишниками только после того, как наступило пару раз на грабли. Потому что страдать, помимо айтишников, придётся и юзерам (рядовым гражданам).
