После неоднократно звучавших заявлений о том, что диалоговый режим естественнее для пользователя, что работа в консоли — это как словесная беседа, а GUI — это как если бы вы общались, показывая собеседнику картинки, мне хочется спросить: и после этого вы скажете, что у айтишников не извращённое мышление?
GUI правильнее сравнить с ящиком офисного стола. Если вам вдруг понадобился фломастер, вы открываете ящик, глазами ищете предмет, по форме и цвету соответствующий фломастеру, вынимаете его оттуда (если фломастер затерялся среди прочего хлама, в GUI обычно есть строка поиска, но это уже детали). Консоль — это когда вам нужно написать на бумажке что-то типа
/ящик_2 синий_фломастер -еслинетсойдётизелёный
и отдать дрессированной обезьяне, которая принесёт вам фломастер.
Пока писал это, в голову пришло ещё одно сравнение для GUI: это когда вы не пишете такие команды на бумажках каждый раз заново, а написали их заранее или вовсе изготовили набор штампов с ними и с тех пор храните под рукой.
Я часто встречался с мнением, что консоль ближе к недрам компьютера, чем GUI, что работающий с консолью залезает в самые глубины чудо-машины, а работающий с GUI бродит по поверхности. Причина такого заблуждения — непонимание того, что консоль, по сути, такой же графический (sic!) интерфейс, консольные команды — придуманный практически от балды набор символов, он свой в каждой ОС и не имеет никакого отношения к глубинным процессам, происходящим в вычислительной машине (то же касается и шеллов). Пресловутое
rm -rf
— не слова, которые компьютер понимает, это картинка, которую вы показываете операционной системе. Именно эти шесть символов были выбраны по прихоти левой пятки создателей системы, они могли быть другими. Это просто картинка, и она так же далека от настоящих внутренностей системы, как и нарисованные дизайнерами яркие значки на рабочем столе.
Произошёл недавно случай на работе. Один из отделов начал возмущаться, почему это «их» принтак, который является общим сетевым на всю фирму, всеми используется. Мол, непорядок это. Я только руками развёл со словами, что указ генерального и ничего делать не буду.
Спустя несколько часов меня начали дёргать сотрудники других отделов и жаловаться, что принтак не работает. Несколько раз подходил и видел такую картину: все крышки открыты и оставлен маленький такой зазор — мол, всё хорошо, сразу и не заметить. Несколько раз я так бегал, потом мне это надоело. Поставил пломбы (верёвочку к корпусу и дверце на клей) и подписал приказ у генерального, что пломбы срываются либо мной, либо в моём присутствии. За незаконный срыв пломбы виновного карать рублём.
Всё вроде устаканилось, но люди оказались дотошными и начали менять разные настройки. Редко, но, что называется, метко. Я уже начал думать, как ещё можно угомонить непокорных, но пару-тройку дней пришлось отсутствовать в главном офисе. За время моего отсутствия непокорные так намудрили с настройками, что сами уже запутались, и принтак перестал печатать вообще у всех.
Когда я вернулся и всё починил, я даже ничего не сказал, просто умиляясь человеческой жадности. Как говорится, не рой другому яму, сам же в неё и попадёшь.
Носимые радиостанции придумали давным-давно. Сначала это были тяжеленные ящики с огромными аккумуляторами и ламповыми схемами, затем их размеры уменьшались, уменьшались, и вот уже благодаря микросхемам радиостанция вполне помещалась в карман. Но это вовсе не привело к массовому использованию: да, с рациями ходили сотрудники спецслужб, спасатели, и обычные люди иногда покупали наборы из пары раций для походов на природу или для связи во время каких-то работ, но именно массового распространения рации не получили. Неудивительно: сравнительно небольшая дальность действия никак не позволяла им заменить, к примеру, телефон или телеграф. Понадобилось придумать структуру сотовых сетей и воплотить её в реальности, прежде чем сотовый телефон в кармане стал чуть ли не обязательным спутником человека и перевернул наше представление о коммуникациях.
Небольшой по размеру карманный компьютер также появился достаточно давно, ещё в 90-х. Он обладал собственной ОС, позволял запускать некоторые приложения, мог служить в качестве записной книжки. Но тогда подобные устройства не стали массовыми: этакая вещь в себе, не очень понятно для чего нужная, сложная с точки зрения сопряжения с другими компьютерами. Даже добавление модуля сотовой связи и возможность чтения почты не сильно изменили ситуацию. Но когда появились смартфоны, реализовавшие концепцию «интернет в кармане» и обладающие упрощённым интерфейсом, ситуация резко переменилась. При этом нынешний смартфон мало напоминает тогдашние наладонники.
Вот вы вспоминаете дисплей-шар. Что же, это концепция интересная, но практически мало применима: для чего он нужен? Если панорамное зрение внутри шлема ещё может как-то быть использовано, например, для управления тяжёлой техникой, то как можно использовать «вид на шаре»? Вы говорите — чтобы другие тоже видели — а оно такое надо? Кому? Для чего?
Это вопрос не технологии изготовления, это вопрос места изобретения в мире людей. Если у вещи нет своего места или она может быть использована только в узкой области — такое изобретение никогда не станет массово использоваться, а то и вовсе будет забыто. Но если вы сумеете ответить на вопрос «зачем?» — вот тогда вчерашний полузабытый прототип сможет в очередной раз перевернуть мир.
Для этого иногда надо суметь забыть старое. Если бы карманный телефон делался как классическая рация — он бы перестал помещаться в карман из-за требований к дальности связи. Если бы айфон делался в стиле «обычный компьютер, только маленький», он просто пополнил бы собой ряды забытых ныне коммуникаторов.
Так и тут: если вы хотите создать новое, придётся забыть что-то старое. Пробуйте. Будет интересно посмотреть; может быть, у кого-то получится…
Валялась на работе клавиатура. Знал, что её почему-то поменяли пользователю на другую, но почему, не написали. Потом она оказалась на одной из тестовых машин и все свои функции выполняла. Так и не понимал я, чем клавиатура пользователю не угодила, пока не понадобилась другому пользователю. Обнаружилось, что на ней просто стёрты все буквы на клавишах, на которые я уже давно отвык смотреть.
В одной школе был уникальный кабинет информатики: в нем были и 386-е, и Спектрумы. За первыми работали те ученики, у которых в предыдущей четверти не было ни одной тройки, за вторыми — все остальные. Причём по информатике у них могла быть и пятёрка, это никого не волновало.
Приходили Бейсик, уникальная учительница рассказывала, как решать каждую из задач на обоих диалектах этого языка. И ведь не путалась, и мы тоже. Холиваров не было, все оказывались на своих местах не по собственной прихоти, а заслуженно. Ой, вру, один раз был.
Один ученик узнал, как загружать в ОЗУ EGA-карты разные шрифты для текстового режима. Напомню: если просто загрузить, шрифт сменился обратно на хранящийся в ПЗУ по умолчанию, стоит переключить режим с одного на другой. Чтобы после переключения в ОЗУ адаптера снова оказался пользовательский шрифт, надо держать запущенной резидентную программу-драйвер.
Ученика интересовало, как вывести на экран несколько шрифтов одновременно. Этой возможности текстовые режимы на PC не предоставляли. А вот на Спектруме графический, включённый по умолчанию и единственный — ещё как! И другой школьник, сидевший за такой машиной, показал, как это делается с использованием системных переменных 23606 и 23607, чем вызвал у первого ученика фейспалм: зря старался без трояков учиться!
Первый отыгрался через полгода, когда учительница рассказала о графических режимах EGA.
На выставке «Электронная Москва» на ВДНХ всем желающим давали пробовать шлем виртуальной реальности, да не простой. В простом поворачиваешь голову — и картинка остаётся той же самой. А в этом благодаря датчику положения меняется при повороте. Можно оглядываться в виртуальном пространстве.
Получается здорово, но — костыль на костыле. Зачем датчик, если можно без него? Даже если не брать в расчёт этот шлем, а говорить о простых мониторах и телевизорах, инженеры приложили столько усилий, чтобы превратить дисплей из выпуклого в плоский, а теперь и в вогнутый. А несколько десятилетий назад Носов, вероятно, посмотрев перед этим на глобус или ёлочный шарик, предложил в «Незнайке в Солнечном городе» не только оставить дисплей выпуклым, но и сделать шарообразным. А чем плохо-то? Можно смотреть на него с разных сторон, и информация будет разной безо всяких датчиков положения головы. В отличие от шлема, смотреть могут несколько человек одновременно, и каждый увидит то, что видно с его стороны.
К его мнению прислушалась лишь в 2008 году компания Microsoft Research. В отличие от просто Microsoft, эту я очень уважаю, достаточно сказать, что их проекты Singularity и Barrelfish бесплатны, а второй из них ещё и под лицензией MIT. Вот только с дисплеем-шариком не пошло у них что-то, заглохло, так и осталось в 2008 году.
В кои-то веки решил в игрушку на компе поиграть. DOSBox и тетрис, старый, как дерьмо мамонта. Собственно, и я тоже являюсь подобным копролитом, ибо программирую за деньги с 1986 года и в тетрис этот играю примерно столько же. Компьютер тоже не монстр — нетбук на Атоме, который используется исключительно чтобы валяться с ним на кровати. На нетбуке стоит ХР, а интеловская интегрированная графика начинает адски тормозить, если программа в трее вывешивает нотификационный баллон.
Процесс игры выглядит так. Нажимаем кнопку, ноут выходит из спячки. Досбокс уже открыт. Запускаем тетрис — можно играть. Одновременно оживает обновлялка Адоби и вывешивает баллон, что готово обновление. Его я ставить не хочу, а играть из-за тормозов невозможно. Клик по баллону. Хорошо, если на крест попал, иначе откроет окно обновлялки. А фокус на окно Досбокса потерян, а фигурки на восьмом уровне быстро сыплются. Пока тачпадом туда-сюда — если не успел, стартуй тетрис по новой. Перезапустил. Вылезают баллоны Виндоус-апдейта (осспади, какой апдейт, кончилось уже), потом апдейта Джавы, потом после полутора минут — баллон с инфой, что вайфай не найден. Ну да, квартира большая, стенки бетонные с арматурой, сигнал затухает быстро, до спальни не добивает. На каждый баллон графика начинает тормозить. Тачпад туда, тачпад сюда, закрыть окно — попытаться спасти игру и в конце концов перезапустить тетрис…
Спустя десять минут вроде всё успокоилось, но влезает антивирус со своим баллоном: базы надо обновить… Рычу, тачпад туда, тачпад сюда, рестарт игры. Через пять минут наступает десять вечера, и вывешивается баллон, что антивирус начал профилактическую проверку. Мат, тачпад туда… Ну, дальше вы понимаете.
Фух, вроде успокоилось… Играю почти десять минут и вроде как иду на рекорд. Начал расслабляться — и тут радостно вывешивается баллон: вайфай нашёлся! Ура, блин… Тачпад туда… Прощай, рекорд.
Мой телефон с зелёным роботом внутри в очередной раз заартачился и отказался ставить обновления программ по причине «места мало» — ага, 200+ мегабайт свободной памяти! Пришлось начать шаманские танцы. В процессе плясок возникла необходимость пометить пару программ (которые в обновлениях не нуждались) как системные. С моей лёгкой кривой руки в этом списке оказалось приложение Buben с очевидной функциональностью. Я посмеялся, перезагрузился (как велела инструкция)… и с удивлением обнаружил, что зелёный робот бодро обновляет софт.
Я не знаю, кто именно отзывается на звон бубна, но этот кто-то явно могуч…
Перед вами — суперпрофессионал в той или иной области. Но вот вышло так, что как выполнять именно это действие, он не знает. Обошло оно его, не приходилось выполнять ранее за весь многолетний опыт. И он спрашивает, как его выполнять, у вас. Вы начинаете объяснять — и тут случается чудо. Суперпрофессионал превращается в блондинку, умеющую следовать только линейным алгоритмам и паникующую при любом отклонении от последовательности событий, сопровождающих выполнение. Здесь уже были истории о таких случаях. В чём дело?
А дело в том, что любой человек может работать в двух режимах: ведущем, когда он делает всё сам, и ведомом, когда работает по подсказкам. Это как булева переменная, как флаг, как галочка, если говорить в аналогиях, понятных программистам. А смешанный режим, в котором состояние этого флага меняется слишком часто, для человека неестественен, вызывает дискомфорт. Если бы выключатель умел чувствовать, он бы испытывал дискомфорт, когда по нему слишком часто долбают: вкл! выкл! вкл! выкл! А человек — не выключатель, чувствовать умеет.
Представим себе сисадмина, которому начальство дало строгий приказ поменять в учреждении все роутеры на новые. Объяснение, что старые подобраны на редкость удачно и ещё сто лет проработают, а новая модель — необъезженная, и ещё неизвестно, как себя поведёт, не проходят ни в какую. А вдруг они внезапно начнут сыпаться (ага, а вдруг новые ещё быстрее начнут), перед посетителями неудобно, что мы старьём пользуемся (ага, пришёл в учреждение посетитель и первым делом начал пялиться на роутер, других дел у него нет). О том, что и самому админу несколько лень учиться настраивать роутеры новой модели, а также выполнять первоначальную настройку нескольких десятков новых роутеров, он молчит. А начальник об этом тоже чуть-чуть догадывается, но и он молчит.
Тот же админ дома. Как опытный человек, он когда-то подобрал себе из сотен моделей роутеров одну, отличающуюся сверхнадёжностью. На работу он когда-то выбрал ту же модель. Зачем он будет менять объезженного коня, да ещё и настраивать обновку — это действие у него вообще с работой ассоциируется.
Но начальник оказался сильнее. Роутеры по всему учреждению сменены на новые, выбранные им исключительно по красивому дизайну. Админ же, замучившись с их настройкой, получил «конфетку» — прилавку к зарплате коробкой старых роутеров, которые начальник приказал «убрать куда угодно, только чтобы я их больше тут не видел».
Ну, теперь можно будет не покупать новые роутеры домой несколько десятилетий, даже если каждый обитатель коробки протянет всего год. А у админа они протянут дольше, потому что он, во-первых, электролиты менять умеет, во-вторых, держит рядом с роутером вентилятор, в-третьих, удачная модель, в которой электролиты не так уж часто замены требуют, и без вентилятора — и этим всё сказано. Так что стоять коробочке нераспечатанной ещё долго.
Вот и кажется со стороны, что сапожник без сапог, но мы-то знаем, что он в сапогах — давно вышедших из моды, ни разу не чищенных и потому сливающихся визуально со столь же грязными ногами, но очень долговечных и уютных. А его клиенты носят требующий частого ремонта красивый и неудобный ширпотреб, потому что сами его выбрали. Сапожник же никогда такое не наденет, ибо знает в сапогах толк.
Для сапожника это, может, и лучше — благодаря такому их выбору он и существует.
