Меня задолбали люди, которые во всём видят только плохое. Но не пессимисты, нет. Те, кто на любую оказанную вами услугу по умолчанию выдадут негативный ответ. Всегда. Независимо от всех обстоятельств.
Едешь забирать кого-то и приехала слишком медленно — только идиоты соблюдают правила, ты что, на минус первой скорости тащилась? То же самое, но прибыла практически мгновенно — дура, куда так гоняешь, знаешь, как такие заканчивают?
Не помыла посуду — лентяйка! Помыла — о господи, ну почему столько пены в раковине осталось?
Таким хочется сказать одно: делайте сами. Так, конечно, идеально тоже не будет, но это будет лучше соответствовать именно вашим представлениям о том, как нужно делать. Да и не критикуют самих себя такие люди, по моим наблюдениям.
Почему из трёх возможных реакций на любое событие — положительная, отрицательная, отсутствие оной — такие люди всегда, всегда выбирают второе? Поверьте, другие не обидятся так уж сильно, если в ответ на их любезность по отношению к вам вы просто промолчите. Но лучше же полить грязью, да?
Самое очаровательное — ответ одного из таких людей, когда ему было прямо указано на его неблагодарность. «Ну я же любя, ты ж знаешь, что на самом деле это спасибо и всё такое». Не-а, не знаю. Я привыкла понимать слова других буквально, и в следующий раз можете источать свои «похвалы» в адрес кого-нибудь другого, ибо постоянно получать хамство в ответ на помощь и мириться с этим я считаю неуважением к себе. Задолбали!
Нет, я не фотограф и не позиционирую себя таковым, просто мне нравится посещать мероприятия, чаще всего реконструкторские, реже военно-показушные, и фотографировать их. Иногда особо удачные кадры растаскивают сетевые издания, сами клубы или сайты. Но, как вы понимаете, аккредитации журналиста и волшебного беджика «Пресса» у меня нет, и я не могу с наглостью танка переть в сектор прессы.
Что меня задолбало?
Во-первых, зрители. Дорогие мои, я специально приезжаю на мероприятие за час-полтора до его начала, чтобы занять место у оцепления или на первом ряду, стоять/сидеть и снимать не через ваши головы, при этом никому не мешая. Я бы с огромным удовольствием снимала издалека, благо качество объектива позволяет. Не позволяют мои 158 см роста. Так какого, простите, хрена за пару минут до начала или уже в процессе вы, усердно работая локтями, пролезаете вперёд и становитесь аккурат передо мной, достаёте свой паршивый смартфон и начинаете на него снимать, закрывая мне кадр своей широкой спиной? Или запихиваете так же передо мной своё чадо, которое зачастую одного со мной роста, а то и повыше. Чадо через пару минут начинает вертеться, прыгать, ныть. Чаду вообще не интересно. Но вы будете уговаривать своё чадо постоять и посмотреть ещё. А я буду подпрыгивать или тянуться на носочках покруче любой балерины, чтобы хоть что-то отснять.
Поверьте, от оцепления видно не лучше. Оттуда приходится снимать, едва ли не положив объектив на плечо полицейскому и видя происходящее одним глазом в видоискатель. Более того, сюда иногда прилетает песок, раздутый лопастями вертолёта, или ошмётки горящей травы от взрыва. Это опасно не только для вас, но и для ваших чад, которых вы норовите едва ли не за ограждение пихнуть.
Во-вторых, фотографы. Люди, я прекрасно знаю, что с вашим полуметровым объективом можно спокойно снимать мух на крупе лошади с расстояния пятисот метров. Зачем, ну зачем вы, как черти из табакерки, выпрыгиваете из оцепления с воплем «я фотограф!» и бросаетесь на поле, под копыта лошади, под копьё всадника, под гусеницы танка или едва ли не на закладки с пиротехникой? Вы мало того что загораживаете кадр другим, вы ещё и себя опасности подвергаете.
Когда-то я жила в городе, где приходилось постоянно следить за своим внешним видом, чтобы не нарваться на неприятности. Надел пальто — будут тыкать пальцем со словами: «Ишь ты, европеец»; одежда не сочетается по стилю — бабки в автобусе будут громко обсуждать, «куда смотрят родители»; длинные волосы у парня — обязательно будут докапываться обладатели правильных волос, а если не сможешь себя защитить, то будешь избит; сочетание чёрного и розового — ты эмо, а эмо нужно бить.
Доходило до абсурда: «Почему ты портфель на пол ставишь, а не на тумбочку?» — «Мне так удобнее, зачем ставить на тумбочку?» — «Потому что так делают все!»
В городе не было никакой возможности для организации подросткового и юношеского досуга, только дискотеки, клубы и один каток. Даже кафе не было! Чем занималась молодёжь? Пила, курила, принимала наркотики, сбивалась в шайки, дралась, унижала «не таких, как все».
Страх, постоянный страх, правильные ли я колготки надела к платью, достаточно ли нормальна моя причёска, не слишком ли я ярко одета. Доходили слухи о каких-то геях и лесбиянках, которых правильные пацаны нашли и «поучили жизни».
Вы хотите жить в таком мире, автор истории «К пропасти по битому стеклу»? Добро пожаловать в любой маленький город за Уралом, чувствуйте себя как дома!
А мне нравится Северная столица. В этой пёстрой толпе я впервые почувствовала себя в безопасности, перестала бояться. На родине я считала себя неформалом из-за стиля милитари и цепи на джинсах. Здесь я вполне конформист, хотя ношу всё, что мне нравится. Здесь я узнала, что геи и лесбиянки — тоже люди, и им не надо скрываться от кровавой расправы только за свою ориентацию. Как и всем остальным. Здесь я познакомилась с десятками удивительных людей, которых раньше могла видеть только в иллюзорном мире телевидения. Здесь я впервые увидела настоящих хиппи, познакомилась с лесбиянкой, вошла в тусовку нудистов, побывала в кришнаитском храме, беседовала с дзен-буддистами, старообрядцами, родноверами, настоящими панками, здесь я бросила курить и пить алкоголь и вижу, что большинство моих необычных знакомых сделали то же самое. Я не стала лесбиянкой и не горю желанием совращать несовершеннолетних мальчиков, я не хочу драться и ругаться, защищая себя, как было дома, не хочу убивать или грабить. Вообще более не встречала сторонников воровской романтики (а на родине она была очень популярна среди детей и подростков).
Резюме: агрессию и страх порождает тотальный контроль и невозможность от него спрятаться. Отсюда растут многие преступления, так как внутренняя энергия не находит выхода, накапливается — и происходит взрыв. Пусть уж лучше человек сублимирует агрессию во внешний вид, а сексуальную энергию в нудизм, чем избивает и насилует.
Хочу поделиться своим недоумением. Я искренне не могу понять одной тенденции — новаторства. Я не говорю о всех тех чудных, полезных изобретениях, которые делают нашу жизнь лучше и комфортнее, я хочу сказать только о маленькой нише — о театре. С каждым годом, с каждым месяцем меня печалит всепроникающее новаторство! Во всех странах, во всех театрах. И ладно бы на афише писали большими буквами: «Современная интерпретация», так ведь нет.
В одном театре одного европейского города давали «Севильского цирюльника». Костюмы классические, декорации весьма схематичны, но пускай; игра прекрасна, голоса ещё лучше. Кто задолбал? Режиссёр. Тот злой гений, который считает, что надувной резиновый детский бассейн на сцене, в который падает старый доктор Бартоло — это смешно! Человек с волшебным голосом, в образе, в отличном, вполне историческом костюме, падающий в надувной бассейн, — находка. И знаете что? Все те люди, который пришли в театр, которые сознательно выбрали это место и эту постановку, смеются, смеются над этим чёртовым бассейном. Это опера-буффа, она сама по себе комедия, ей не нужны примитивные дополнения и бездарные находки постановщика.
И так везде. В другом городе, в другое время тоже покупаю билет в оперу, тоже заранее, так как билеты разобраны за полгода. Это «Тоска». И что мы видим? Голоса — действительно на уровне, игра — отличная, декорации — печаль, но ладно, додумаю сама, воображение дорисует. Но! Шеф полиции, влюблённый в Тоску, допрашивает её, и она соглашается на его домогательства в обмен на жизнь любимого. Всё по сюжету — но на сцену выходит молчаливая женщина в строгом офисном современном костюме и начинает надевать на Тоску прямо поверх классического платья красный пояс для чулок из ближайшего секс-шопа. Это, видимо, символизирует подготовку к разврату. Всем и каждому (независимо от того, знает ли человек сюжет или нет) понятно, до чего договорились Тоска и Скарпиа, они не бублики будут есть. Кому нужны эти дешёвые режиссёрские находки?
Про «Щелкунчика» в Будапеште даже не стоит говорить — большего бреда не встречала, просто закрыла глаза и слушала музыку (без видеоряда).
Я не заядлый театрал, мне просто нравится временами побаловать себя приятным вечером в опере или театре, но мне очень хочется увидеть классическую постановку. Если меня заинтересует новаторство, то я буду искать современный театр. Но это даже не новый взгляд — это примитивизм, сомнительный юмор и пошлость.
Вагон плацкартный. Ночь. Ни звука.
А ну, давай, достань пакет
И до утра шурши им, сука, —
Важнее дела в мире нет!
Ночной поезд, прибывающий с юга России в столицу в два часа дня. Могучий храп разрывает тишину после полуночи. В три часа утра после свиста, щелчков пальцами и робких надежд, что само пройдёт, вежливость заканчивается. Нет, никто не ругается. Вежливо будим могучую валькирию и просим поменять положение для сна, потому что храп громкий. Меняет. До самого утра — ни звука! То есть спать тихо она все же умеет, просто это умение скрывается от постороннего вагона людей. Мадам, вечером столь фамильярная и развязная, утром старательно прятала взгляд и обижалась.
Ночью раздаётся истеричный и надрывный плач ребёнка: «Мама, просыпайся, мама, вставай, МАМА, ВСТАВАЙ, А-А-А!» Плач длится минут пять, пока наконец, последней из всего вагона его не слышит сама мамаша, лежащая с ребёнком на одной полке.
Семь утра. Три нижние боковушки устраивают шумный шуршащий завтрак: разворачивается первый пакетик, в нем второй, во втором — третий… Шуршание, громкое, хрусткое, длится и длится. По спящему вагону разносится запах колбасы, шашлыка (!), нестерпимый «аромат» растворимого кофе ударной крепости. Сначала спросонья я думаю, что наверное, людям выходить скоро, вот и встали так рано, потом, окончательно проснувшись, вспоминаю, что поезд без остановок идёт до конечного пункта. А тем временем завтрак плавно переходит в обед.
Более поздним утром любопытство берёт верх, я иду по вагону на экскурсию — посмотреть на ночных героев, плачущих, голодных… Возвращаясь на место, получаю в спину от одной из пиршествующих: «Ох, ходят и ходят туда-сюда…»
Предвосхищая аргументы типа «не нравится — бери билет в СВ», отвечу: а почему же тогда я, путешествуя в плацкарте, не издаю утробных звуков, не шуршу целлофаном, не рыдаю, не вскакиваю на заре для громкого принятия пищи, если вижу, что люди спят? Почему я осознаю, что в общественном транспорте дальнего следования нужно поступиться некоторыми своими интересами ради общего комфорта, и если этому последуют все, то доедут в мире и согласии? Это так сложно для понимания?
Я человек открытый и общительный, с людьми схожусь довольно легко, поэтому круг знакомых у меня обширный и весьма разноплановый. 80% моих друзей-знакомых составляют музыканты — от «гаражных» групп до достаточно известных. Собственно, задолбало меня слово «зазвездились» в отношении более-менее известных исполнителей.
Ребята, тот факт, что вы купили диск или билет, не даёт вам права доступа к мозгу или телу музыканта. Если после концерта ребята не слишком общительны или отвечают смазанно — это потому, что они устали, а вас много. Очень. Им приятно, но язык уже отваливается. А в социалочках им одновременно может писать от сотни персонажей, поэтому ваше сообщение «привет, как дела?» останется без ответа. Да и заводила-фронтмен в реале может оказаться несколько замкнутым. Оно вам надо — знать всё как есть на самом деле?
Когда у меня были проблемы, поддерживали меня именно «звёздные» товарищи. Ежедневно, на протяжении месяца, между подготовкой концертов, репетициями, записями, гастролями. У менее «звёздных» времени не было даже на звонок.
В общем, вне сцены это прекрасные друзья, но самые обычные люди со своими тараканами. Встречаются, конечно, и пафосные, и высокомерные — но это не такие уж редкие общечеловеческие качества.
В конце концов, не трогайте идолов: от них может отвалиться позолота.
Вы бьёте начальника, который отказывается вам подчиняться? Сотрудников банка, которые отказывают вам в кредите? Бьёте ли вы здорового лба, который не собирается вам уступать? Ссыкотно. А ребёнка — можно. Он маленький, в отмах не пойдёт. Хорошо-то как: «Это моё дитё, как хочу, так и воспитываю, не ваше дело». Моё. Потому что моему ребёнку жить с вашим, который с подгузников впитал, что слабых бить можно, что битьём завоёвывают авторитет, что насилие — это норма, и можно только так, а не иначе. Хорошо, что у меня не девочка: ей не придётся идти замуж за такого, а своего мальчика я учу давать сдачи.
Мама родила меня рано, посему воспитывать детей на мне и тренировалась. Битьём не добилась ничего и поняла очень быстро, что ежели ребёнка в истерике шлёпнуть, он, зараза нелогичная, чегой-то ещё больше заливается уже в протесте в отношении подобных мер. Тогда мама просто перешла на взрослую модель поведения. Выёживаешься не по делу? Вали в угол, осознавай, осознаешь — амнистируют. Я, даже в отвисших на попе колготках, была чертовски свободолюбивой и деятельной особой, посему осознание собственной неправоты приходило тем скорее, чем более увлекательные занятия простаивали без моего участия. Орать без дела тоже было всегда чревато: мама умеет смотреть так, что ты моментально испытываешь желание надеть на себя власяницу и усамобичеваться в раскаянии. (Я теперь тоже умею так смотреть.) Из угла выпускали только в том случае, если осуждённый мог чётко сформулировать, за что его заточили. Так меня научили анализировать свои поступки и отношение окружающих к ним.
Небольшое отступление: в садике со мной этот метод не работал, ибо там в наказание ставили в угол в другой группе на глазах у всех, а я вообще категорически обожаю находиться в центре внимания. Кроме того, я была в тот момент влюблена в двух мальчиков в той группе (количество объясняется тем, что они носили одинаковые красные рубашки. Когда одного из «о боже» родители всё же переодели, резко стала однолюбом. Да, шмотки я всегда любила больше людей) — и, обнаружив, что каждое наказание — очередное свидание, шкодила уже с удвоенной силой.
Знаете, если вы не можете завоевать уважение маленького человечка, который априори вас боготворит, иными способами, чем насилие, вы расписываетесь автоматически в полном бессилии и низком интеллектуальном уровне. Это даже не слабость — ничтожность. Насилие порождает страх. Боялась ли я своей матери? Я боялась заслужить её неуважение. Если меня наказывали, я чётко знала, за что. А ещё я знала, что своим проступком обидела человека, который мне доверяет, который любит меня безусловно, и эта любовь, это доверие — ответственность. Теперь я ценю тех, кто меня любит, я с уважением и осторожностью отношусь к их чувствам — мама научила.
Я так же воспитываю своего детёныша, и, честно признаюсь, очень редко у меня возникает желание на него наорать (а я, вообще, ещё та истеричка). Желание выпороть не возникает вообще: детёныш не даёт повода. Просто мы договариваемся по-взрослому. А капризничает он только в одном случае — если нарушен режим, и он устал, но это уже вина не ребёнка, а его безответственной матушки, которую-то как раз и стоит выпороть за подобное упущение. Он не ангел — он просто гиперактивная пузатая мелочь. Но когда это хитрая мося нарушает правила и знает, что их нарушает — на этой мосе написано большими неоновыми буквами: «Я анархист и дестроер». Я сажусь на его уровень и вопрошаю: «И что это мы творим?» А мося прячет глазищи и исправляется, ибо знает, что с мамой весело и интересно даже убираться, а вот когда мама обижена — это всегда скучно и без сказок.
Маркетинг, дизайн, агентства, раскрутка — куда нынче без них? Только что открывшееся предприятие или торговый гигант — неважно, их реклама повсюду! Ведь всем известно, что без раскрутки и офигенного дизайна не выдержать конкуренции. Из одних только ярких флаеров на толстой ламинированной бумаге можно было бы напечатать сотню книг. Где взять деньги? А сэкономить можно на качестве товара. Сотни и тысячи фирмочек и организаций, прогорающих через год или быстрее из-за того, что производят откровенное дерьмо или работают хреново. Нанять нормальных сотрудников? Контролировать процесс самостоятельно, держа дело в железных тисках? Делать товар из качественного материала? Не это рецепт успеха! Вложимся в рекламу!
Реклама. Растяжки, щиты, флаеры! Больше рекламы! Больше! Больше ярких картинок! Цвета «вырви глаз» и полуголые тела — теперь точно заметят! Реклама! Реклама повсюду!
Самые низкие цены! Самые доступные цены! Стоит запрошенной цены! Обжёгшись на низких и доступных ценах, ты кидаешься к тому, что запрошенной цены якобы стоит, и понимаешь, что в большинстве случаев цена зависит вовсе не от товара, а от наглости производителя. Ты надеешься, что, заплатив больше, ты получишь качественный товар, а на тебе наживаются, радостно потирая ладошки: вот лохи, такое дерьмо за такие деньги брать! Этот человек — сволочь? Что вы, он удачливый бизнесмен.
Больше прибыли при меньших затратах. Прекрасный принцип, но на определённой стадии он преобразуется в куда более привлекательный «деньги из воздуха». Конторы с мгновенным займом денег множатся на глазах, а ведь эти люди не производят ничего, ни-че-го — это круговорот жадности в социуме. Расползающаяся ещё в руках одежда — я представить боюсь, из чего её делают. Продукты, раз попробовав которые, можно загреметь в больницу. Ради наживы готовы на всё. Новые схемы обмана людей, поставленные на кон чужие жизни и здоровье — деньги, всё ради денег! Ещё больше денег! Вложить их в бизнес, улучшить свой товар или услугу? Ну уж нет, и так хавают, зачем вкладывать? Лучше машину! Новую машину! Самую лучшую машину! Часы за сотню тысяч деревянных — пусть все видят, мой бизнес принёс доход!
Ты не знаешь, кому и чему верить. Тебя уже затянуло. В любой новой марке, любой новой фирме ты видишь предполагаемый развод. Информация на сайте, кричащая реклама, отзывы — всё куплено, всё проплачено. Враньё, наглое враньё в глаза ради прибыли. Единственные источники, которым ты ещё веришь — близкие друзья и собственный опыт. Но и тут тебя настигает неумолимый бизнес — твои любимые товары исчезают с рынка по весьма невнятным причинам. То ли конкуренты съели, то ли ветвь производства приносит не огромный, а нормальный доход. Долой её! И вновь с головой в поиск, в постоянное напряжение в ожидании подставы.
Да сколько ж можно? Что же вы за гады такие? Неужели оно того стоит? Неужели стоит ваша наикрутейшая машина, пафосный особняк, плевки в толпу под ногами этого обмана, вранья, бесконечных испорченных дней тысяч людей, у которых рвётся только что купленная рубашка, которые бегут с аллергией в больницу, едва попробовав вашу продукцию, у которых плачет ребёнок, новенькая игрушка которого рассыпалась на кусочки при первом же прикосновении? Вам хорошо? Вы, сидящие на нахапанном добре, раздувшиеся от бабла, вы рады?
И что пугает больше всего — это уже даже не бизнес, это стиль жизни. Устроиться в офис на непыльную работёнку и бить баклуши — деньги-то капают! Это же бабло! Ради бабла — всё что угодно! Крутиться, изворачиваться, подсиживать, врать — результат ведь того стоит! Плевать в потолок и получать деньги — высшая цель!
Мой взгляд замылился. Я не обращаю внимания на рекламу, особо рьяно рекламируемых марок избегаю вообще — о действительно хорошем товаре я ещё ни разу не узнала таким способом. Фирмы, услуги — только по рекомендации друзей. Люди, которые честно выполняют то, что должны, как же я вас люблю! Но не всё можно найти и получить таким способом, и каждый раз при мысли о том, что сейчас снова придётся вступить в это болото…
Задолбали! Подавитесь своим баблом! Рекламщики, рекламирующие дерьмо, обманщики, изобретающие всё новые способы впихнуть его недовольным покупателям, все бесчисленные сотрудники, пропихивающие товар в массы, изобретающие акции с мозговыносящими условиями и закрывающие глаза с мыслями: «Ладно, за это же платят, главное — родных предупредить, чтоб не купили случайно!», и, конечно, сволочи, производящие всё это — горите в аду! Горите там вместе с вашими деньгами, единственной ценностью в вашей жизни.
Я сама во всём виновата. Я мечта криминолога. Ага. Сначала я «сама такая», а потом заявы пишу. И о чём только я думаю? А правда, о чём?
О чём я думала, когда надевала то короткое красное платье? О том, что этот цвет идёт к моим тёмным волосам, о том, что длина до середины бедра идеально подчеркнёт мои стройные ноги, о том, что я буду королевой выпускного бала.
О чём я думала, в одиночку возвращаясь домой? О том, что мальчик, который нравился мне, предпочёл мне водку, о том, что мальчик, которому нравилась я, так и не рискнул на что-то большее, чем пригласить меня на танец. О том, что мне идти всего минут двадцать, в конце концов.
О чём думала я, видя на пустынной улице троих парней? О том, что у них тоже праздник (они были в костюмах), о том, что я буду выглядеть глупо, скользя на каблуках вниз по насыпи, пытаясь их обойти.
Да, я ошиблась. Нет, я не была пьяна. От того места, где я без сожаления сбросила туфли, до того места, где меня изнасиловали — почти полкилометра. Я имела все шансы убежать (первый разряд по лёгкой атлетике всё же), но железка (или стекляшка) под босую ногу мои шансы обнулила. Через три месяца я узнала, что своими необдуманными действиями я сломала жизнь троим замечательным ребятам. Им дали от пяти до шести лет.
О чём я думала, когда перегородила дорогу здоровому амбалу? О том, что я уже два часа стою в очереди, о том, что, может быть, меня поддержит кто-то из многолюдной очереди в паспортный стол. О том, что, может быть, этот амбал не полное животное и не станет бить девушку. О том, что, может быть, он не знает, что тут почти сто человек в очереди.
О чём я думала, когда после «вежливого» толчка снова встала перед ним? Смотрите выше.
Я ошиблась. Нет, я не обкурилась, я просто не поняла, почему он не должен стоять в очереди. Вред моему здоровью классифицировали как тяжкий. Я нагло и цинично оставила на два года ЧОП без лучшего охранника, попутно отобрав у ребёнка этого амбала деньги на своё лечение.
О чём я думала, когда согласилась стать свидетелем в суде? О том, что вор должен сидеть в тюрьме. О том, что группа «неплохих ребят» обчистила, в частности, квартиру моих знакомых, унеся взятые в кредит деньги. О том, что если я откажусь, то не будет свидетеля, видевшего, по крайней мере, двоих из них на месте преступления. О том, что милиция не даст меня в обиду.
Да, я ошиблась. С последним — точно. О чём я думала, когда получила конкретные угрозы в свой адрес и требование отказаться от показаний? О том, что я не могу подвести тех, кто по вине преступников лишился имущества.
Я провела в больнице полтора месяца. Воров посадили. Нашли и тех, кто «поработал» со мной. Из-за меня, «языкастой суки», двое ребят, «которые просто хотели справедливости», отправились за решётку на четыре года.
О чём я думала, скидывая одежду перед фотокамерой? О том, что у меня, в принципе, красивое тело. О том, что мой молодой человек, хоть и не профессионал, но делает красивые технически грамотные снимки. О том, что я, в конце концов, доверяю этому человеку. Тут, кстати, встречный вопрос: а вы ложитесь в постель с человеком, которому не доверяете? Да, в некоторых качествах этого человека я ошиблась.
Думала ли я об этих фото, когда говорила ему, что наши отношения закончены? Нет, не думала. Я полагала, что взрослый человек сможет принять разрыв как разумный выход из того положения, которое у нас сложилось, тем более что с его стороны никаких предложений не было.
О чём я думала, когда он потребовал возобновить отношения под угрозой публикации этих фото? О том, что, согласившись один раз, мне пришлось бы ублажать этого подонка до тех пор, пока он не натешится. Зачем было бежать в милицию? Вы знаете, если бы он просто разослал бы мои фото знакомым, я бы не обратила на это внимания. Фото были очень неплохи, я на них — тоже. А вот страница в соцсети с объявлениями об интим-услугах с моей стороны — это слишком. Что? Несмотря на приговор в виде штрафа, он не может найти работу из-за судимости? Извините, не подумала.
О чём я думала, останавливаясь перед голосующей на обочине девушкой? О том, что по этой трассе не ходит общественный транспорт, о том, что воздух слишком свежий для того, чтобы пребывать на нём продолжительное время. Я не думала о том, что из-за кустов появятся ещё двое, что меня вытащат из машины, ограбят и расстреляют из травматического пистолета. Не думаю, что хотели убить, просто покуражиться. Родители этой девушки позже будут утверждать, что мне ещё повезло, что я осталась в живых, ведь раз я остановилась, то я «сама такая». Девушке дали семь лет. «Просто потому, что она стояла на обочине».
О чём я думала, вызывая на дом компьютерного мастера? О том, что компьютер не включается вообще, о том, что мне надо проверять контракты, о том, что вечером меня будут ждать на сайте знакомств. Я ничего не понимаю в компьютерах и не знаю, когда мастер успел скопировать ключи из программы. Сделал он всё очень быстро. Я не захотела нести ответственность за то, что не совершала, и возмещать полумиллионный ущерб. Я написала заявление. Да, лохушка повесила ущерб и судимость на компьютерного гения!
Ещё я жертва двух краж (одну так и не раскрыли), грабежа и двух мошенничеств (оба раскрыты, но возмещение ущерба призрачно). Я прохожу свидетелем по делу о получении взятки. И в каждом эпизоде — хор: «Сама виновата!» Самые мощные голоса — это родственники преступников. Они готовы свалить на что угодно, на кого угодно, только не на сыночку своего. На втором месте, как ни странно, мои знакомые. Не друзья (друзья советуют, как поступить, куда обратиться), а знакомые. Двоюродный брат ловит кайф от моих происшествий. «Никто ничего делать не будет, сама виновата» — его любимая фраза. Коллега упивается моей лоханутостью, ведь она такая умная и предусмотрительная! Самое интересное, что когда у неё угнали машину (была запаркована на ночь на неохраняемой стоянке без сигнализации), то это было «другое дело».
Да, я сама виновата. Жизнь меня ничему не учит. Я по-прежнему люблю ярко одеваться, хотя в силу возраста мои наряды теперь не так откровенны. Я готова подойти на помощь человеку на улице. Я подвожу попутчиков. Я не стесняюсь указывать на несправедливость и выступать в качестве понятого или свидетеля. Я делаю для мужа откровенные снимки и пользуюсь услугами частных мастеров. Я хожу на распродажи. Я верю людям. Я не могу видеть везде подвох и ожидать от каждого нападения. Если в этом вся моя вина — что ж, я согласна.
Кому-то это может показаться смешным и глупым, но меня до зубовного скрежета задолбали люди, у которых всё «наше». И речь сейчас не о коммунистах, а об авторах рецептов, мастер-классов и статей в интернете. Вам когда-нибудь такие попадались?
«Чтобы сварить макароны, нам понадобится вода, соль и макароны. Наливаем нашу воду в кастрюлю, кидаем туда нашу соль, ждём, пока наша вода закипит, бросаем туда наши макароны».
«Берём наши ножницы и режем нашу ткань для нашей будущей юбки».
«Открываем нашу папку, копируем наши шрифты, открываем нашу вторую папку, вставляем наши шрифты в неё».
Казалось бы, одно слово (и, что характерно, слово-то какое хорошее!), но как же его любители задолбали!
