Представьте себе, что вы рисуете. Рано или поздно все карандаши в доме заканчиваются, и вы идёте за новыми. Берете отличный НВ, сразу пять штук, потому что это точно НВ. По крайней мере, вы в этом уверены.

Вы принесли их домой, и оказалось, что это никакие не НВ, а 7В. Вам такое не надо, и вы идёте сдавать эти обратно и/или брать новые.

Допустим, обратно у вас их не взяли, но открыли при вас коробочку других НВ, даже попробовали один на бумажке и выдали вам — не тот же самый, но его близнец. Домой вы снова принесли 7В. Или 5Н — как повезёт.

Вы возвращаетесь в магазин, и дальше, в общем, бог знает, что будет — вам будут давать попробовать все НВ магазина на сходство, или магазин позвонит поставщику, а те заводу: «Эй, „Фабер-Кастелл“, у тебя партия бракованная», — но что-то определённо произойдёт.

Попахивает шизофренией? Вы просто не покупали карандаши для глаз.

Почему в магазине я пробую тестер, но домой приношу вообще не то же самое?

Почему там в принципе не указана твёрдость? Иногда тестеров просто нет — и что мне делать? Я не настолько мегарисовальщик по глазам, чтобы изобразить не мазню, но стрелку чем-то, напоминающим огарок свечи.

Почему второй карандаш одной и той же марки и цвета никогда, никогда-никогда не бывал таким же, как первый? Причём это характерно и для масс-маркета, и для типа как люкса (хотя о какой люксовости может идти речь, если карандаш вообще невозможно наточить — грифель поломан внутри ещё на стадии перевозки).

Резюмирую: Баба-яга против.

Очень давно девушка писала про стереотип: мол, мужчина должен быть выше женщины. Кому должен — неизвестно, но я крайне задолбалась!

Мой рост — 174 сантиметра, рост мужа — 162. Да, он ниже меня почти на голову. Не карлик, имеет обычное телосложение, и будь он моего роста — был бы не менее пропорционален, чем есть на самом деле.

Почему, почему всё время я слышу эти вопросы? «Да как же так он ниже? Правда?» Правда! Люблю его таким, какой есть, а он любит меня — вот такую большую и высокую. Да, кстати, я ещё и не из числа худышек — вполне себе идеал 50-х годов. А муж вот с недостатком веса, худой и совсем не качок. Уже представляете эту юмористическую картину? Высокая и полная жена, а рядом низкий и худенький муж. Мы и сами смеёмся, когда в зеркало вдвоём смотрим. Но не надо из этого делать объект постоянного внимания, насмехаться над этим — извините, ребят, любовь у нас.

Нет, ребят, я им не помыкаю, потому что я больше, у нас в доме демократическая анархия — каждый делает что хочет, но согласуя с партнёром. Никакого давления. Разве что порой утоляю свои женские капризы в виде вечернего посыла в магазин за вкусняшками. Но взамен я заварю своему герою самый вкусный чай, который он так любит, но ленится заваривать и пьёт противный из пакетика.

Да, я забываю о каблуках и любимых платформах, но только когда нахожусь рядом с мужем. На работу я могу носить всё, что хочу.

Я понимаю, что мы выходим за рамки обычной супружеской пары. Я понимаю, что мы местами смешно смотримся. Но любовь зла — полюбишь и того, кто ниже, и того, кто выше, и вообще на рост внимания обращать не будешь.

Посмейтесь над неуклюжим котиком, а нас оставьте в покое.

Думаю, у многих существует стереотип: секретарь — длинноногая девочка с хорошеньким личиком и мозгами морского огурца.

Здравствуйте, я человек с красным дипломом главного вуза страны, и я секретарь.

Скажу, что моя карьера начиналась вполне удачно: после окончания университета я устроилась в крупную компанию и работала там по специальности, но грянул кризис, и я в числе прочих оказалась безработной. Посидев пару месяцев на шее родителей, я ухватилась за первую предложенную работу. Компания оказалась маленькой, работы для секретаря не так чтобы много, зарплата — в столовой хватает только на салат и гарнир без мяса. Но бесит меня не это. Бесят меня люди, которые приходят в нашу компанию.

«Эй, девка Парашка, кофею барину!» Ну, или как-то так.

Люди, ау, вы кто? Что даёт вам право говорить со мной в пренебрежительном или покровительственном тоне? Почему я должна решать ваши сугубо личные проблемы — ксерокопирование документов ваших детей, доставка забытой скидочной карточки или покупка закуски — в своё рабочее время?

Почему вы считаете, что ваш сомнительный общественный статус даёт вам право обращаться к людям, которые, по вашему мнению, ниже вас на социальной лестнице, как к крепостным крестьянам? Что даёт тебе, девочка, право хамским тоном требовать от бабушки-уборщицы прийти через час, а не мыть сейчас? Кто позволил тебе, мальчик, покровительственно «тыкать» сорокалетнему мужику-охраннику?

«У нас на всю Москву один князь, и тот говорит, что он сын конюха». Из грязи в князи?

Здравствуйте. Буду краток. О ярлыках.

У меня в плейлисте подряд могут идти такие исполнители, как Боб Марли, Flatfoot 56, AC/DC и Cypress Hill. Так вот, последнее китайское предупреждение. Если ещё хоть раз кто-то поинтересуется, рокер я или рэпер, попытается найти у меня татуировку А.С.А.В. или спросит, где мои дреды, клянусь — я за себя не отвечаю.

С уважением, обычный человек, слушающий разнообразную музыку.

В спорткомплексе — металлодетектор на входе. В метро — металлодетектор и рентген для вещей, пока необязательный. На входе в любой вокзал — металлодетектор и на этот раз уже обязательный рентген для вещей. В торговых центрах, в кинотеатрах, в музеях… Всё для безопасности, всё для вашего же блага, товарищи. В результате приходится за день проходить через десяток металлодетекторов, а если, как я, ездить на электричке из подмосковного города — то дважды в день просветят ваши вещи (а фотокамеры, к примеру, подвергать облучению нежелательно, характеристики матрицы заметно деградируют, возрастает риск потери данных на SSD в ноутбуке).

Я не из тех, кто боится излучений — я знаю, что никакого риска для здоровья нет. Но внутри меня сидит эндопротез, по сути — кусок металла. И он «звенит» на рамках. В результате минимум раз в три дня у кого-нибудь из работников пунктов досмотра возникает желание меня досмотреть с пристрастием, в специальной комнате. И каждый раз теряется масса времени, несмотря на наличие при мне медицинской справки. Ещё приходится следить за тем, чтобы не иметь в карманах или сумке ничего, что может вызвать подозрение. Отвёртка, швейцарский ножик, какие-нибудь радиодетали — это всё. Террориста поймали.

А каково людям с кардиостимулятором или инсулиновой помпой? Ведь им проходить через металлодетектор нельзя категорически. В метро ещё сделали обходной путь для них. А много где такого нет. И далеко не везде справка заставит охрану выключить рамку и пропустить. А встречается и такое — рамки стоят, работают, люди через них идут, рамки пищат — а дела до этого никому нет. И никого, кто бы отключил металлодетектор для прохода человека с кардиостимулятором, тоже нет.

При этом ни одна рамка пока ещё не предотвратила ни одного теракта. А в одном из недавних терактов она, возможно, только сделала хуже — террорист подорвал себя в гуще людей, дожидавшихся прохода.

Всегда была любимицей и гордостью всей своей семьи, успехи в школе, заканчиваю один из лучших медицинских вузов страны. Но когда призналась, что встречаюсь с девушкой, — отец сказал, что всех лесбиянок и геев надо расстрелять. И это не самое худшее из всего часового разговора с родителями — если так можно назвать крики, слезы и угрозы. Первый раз в жизни боялась стоять рядом с папой. ПМП, иначе это сделает самый родной человек.

Работаю в универе. Влюбился в одну из студенток — учится на моей кафедре, веду у нее два профильных предмета. Ей 20, мне 25 — разница небольшая, я не ректор, не завкафедрой, всего лишь младший преподаватель. Казалось бы, можно и отношения завести, что тут такого. Но признаться ей не могу! Вместо этого, чтобы почаще видеть, я валю все ее лабораторные! Всей группе зачёт по реферату просто за его наличие, ее одну заставил отчитываться по нему мне лично. Придираюсь к каждой запятой, зная, что после пар придёт ко мне на консультацию защищать очередную лабу, и я снова ее увижу. Она после каждого занятия в слезах, старается, исправляет все замечания, а у меня сердце кровью обливается, как подумаю, что со следующего года мои предметы у них закончатся. ПМП садиста, мучаю девушку, потому что люблю…

Мама начала пить после смерти моей старшей сестры. Сначала немного пила, потом больше и больше. Пытались лечить, толку мало было. Семья посыпалась — папа вечной злой, мама стала другим человеком, скандалы, драки и нервы постоянно, часто милиция и скорая. Как-то нашла маму на улице в лужи крови — упала пьяной. Я ненавидела и любила одновременно. Детства почти не было.

Месяц назад она включила все конфорки дома, я была на работе. Итог… Дом сгорел с мамой, папа спасся. Я разбита и не знаю, как жить, виню себя за своё поведение, за то, что ненавидела, не спасла, не помогла. Утром перед пожаром мама поздравила с наступающим днем рождения (за неделю, странно, как будто уже утром решила сделать это), с улыбкой и слезами на глазах. Вспоминаю и ненавижу себя. Хочу к маме. Пмп…

Был очень серьёзный бизнес, и был у этого бизнеса очень серьёзный проект. Под проект выделили бюджет, согласовали требования, назначили ответственных и приступили к его осуществлению.

Через полгода с момента старта проекта уже значительно затянули сроки внедрения, а руководители всевозможных рангов оживлённо переписывались в стиле: «Какого @#$? Разобраться и обеспечить!» Наконец проблемой заинтересовался и самый большой босс, который вызвал на ковёр представителей бизнеса и представителей исполнителя: заместителя от бизнеса, заместителя от ИТ, руководителя проектов, руководителя подпроектов, руководителя проекта от заказчика, начальника отдела разработки, двух методологов, архитектора системы и трёх менеджеров проекта. Начались взаимные упрёки и обвинения, каждый из участников был изобретателен и имел в запасе набор железобетонных отмазок.

Самый большой босс обвёл усталым взглядом всю честную компанию и задал вопрос:

— Сколько программистов сейчас участвует в проекте?

— Трое.

— Вы хотите сказать, что нас здесь двенадцать начальников на трёх программистов? Вопросов больше нет, все свободны.

На следующий день «свободными» в полном смысле слова стали восемь человек из двенадцати присутствующих, а на их место дополнительно наняли пятерых разработчиков. Надо ли говорить, что через месяц отставание было ликвидировано, а ещё через месяц проект стартовал?

Автор истории «Из ружья в ногу», вероятно, не задумывался, откуда берутся пользователи, а оно ведь самоочевидно: из одноразовых девайсов.

Это ведь куда как проще: купил себе игрушку (телефон, планшет, ноутбук), погонял год-другой, а там она уже устарела, нужно новую покупать. И продиктовано это не тем, что железо стало куда как круче, а тем, что на старое железо отказывается ставиться новая прошивка или компания вовсе прекратила поддержку старой модели (двухлетней свежести). Откуда такое отношение к технике, ведь она ещё может и должна работать и работать? Да из непрерывного желания заработать!

Моему ноутбуку через месяц исполняется семь лет, при покупке он был по характеристикам чуть выше среднего. Если теперь поискать ноутбук с аналогичными параметрами, то окажется, что он по характеристикам… чуть выше среднего! Ну, разве что вместо BIOS — UEFI, да дизайн изменяется с каждой добавленной буквой/цифрой в названии модели. В чём же соль, где тот бешеный прирост к мощности процессоров и объёму оперативки, которые мы наблюдали 15 лет назад? Да в самом что ни на есть простом: кремний имеет свой предел, и на сегодняшний день он почти достигнут. Но заводы продолжают работать, на складах простаивает неликвид, а производителям таки хочется кушать свой хлебушек с маслицем и икорочкой. Отсюда и проистекает решение: нужно поколение пользователей, которые не знают, что такое рут, джейлбрейк и иже с ними, которым нужно «включил — и работает по умолчанию», а не «включил — настроил — работает как надо», которым проще купить новую железку, чем найти прошивку под имеющуюся. Ну, а маркетологи, естественно, это дело в меру сил стараются раскручивать.

Мне грустно за этим наблюдать. Но, скорей всего, большинство внуков так и сделают: поймал вирус — сменил девайс. Однако теплится во мне надежда, что найдутся те…