Сегодня с утра меня посетило не свойственное мне желание убивать.
Ребята, распространители рекламных объявлений, я вас люблю. У вас тяжёлая неблагодарная работа. У вас наверняка младшие братики-сестрички, которым вы зарабатываете на молоко, или старенькие бабушки-дедушки с маленькой пенсией на иждивении.
Но теперь я буду пристально отслеживать ваши перемещения и при попытке подойти к моей машине наносить превентивный удар. Потому что вчера, пытаясь честно заработать, вы поставили под угрозу мою жизнь.
Всё просто и банально. Вечером мне под дворник со стороны водителя сунули рекламный листок немаленького размера. Ночью было около нуля, шёл снег, к утру похолодало, и рекламка намертво сцементировала в единый монолит стекло, дворник и себя. У меня очень плотный график, от меня зависят многие. У меня нет часа на планомерное размораживание лобовухи и аккуратное отделение посторонних предметов.
Результат сегодняшнего утра — порванный дворник и опоздание. И бог с ним, с опозданием, но порванный дворник со стороны водителя — это прямая угроза моей жизни, потому что машину я использую строго для поездок на вторую работу в Тмутаракань. Большая часть из 80 с гаком километров дороги — трасса с печальной статистикой ДТП.
Ребята, распространители рекламок, я вас люблю и понимаю, но ставить под угрозу свою жизнь больше не дам. Или думайте, прежде чем оставлять где-то рекламки, или вам однажды крепко прилетит.
Пятый курс. Ноябрь 2014 года. Мне 21 год. Мы с мужем (моим ровесником, чтобы не было мыслей о «папике») приезжаем в гости к моей маме на собственной машине. Муж поднимает меня по лестнице на четвёртый этаж на руках. Потому что он у меня самый лучший и только потом — потому что я инвалид-опорник второй группы. Бессрочно.
Мама смотрит на меня с радостью, а я мрачнее тучи. Я приехала, чтобы расстроить её, очень сильно.
— Мама, я знаю, насколько для тебя это важно. Но, пожалуйста, выслушай меня до конца.
Мама махает мне рукой в сторону диванчика на кухне, зная, что мне тяжело стоять без дополнительной опоры в виде мужа, который сначала помог раздеться и разуться мне, а теперь занят.
— Мама, я хочу бросить университет…
Я, совершеннолетняя, замужняя, полностью себя содержащая, даже вроде как самодостаточная, прячу глаза и боюсь посмотреть на маму. Я стыжусь себя. Я плохая дочь.
— Продолжай, пожалуйста, — спокойно говорит мама, но руки у неё дрожат.
— Мама, я…
И тут я теряюсь, потому что не знаю, как и что сказать.
Что давно, почти сразу, как мне поставили диагноз, обещающий более чем весёлую жизнь в виде растения годам к 25, я начала поднимать свой уровень тогда ещё «чайника»? Мне тогда было 13 лет. Я не знала и не умела ничего, кроме того, что мне вдалбливали в голову. Полгода провалялась в депрессии (настоящей, требующей медикаментозного вмешательства, а не в меланхолии или апатии), начитавшись литературы о своём заболевании, а потом плюнула на всё и решила зарабатывать.
Что я училась в школе фактически экстернатом, потому что обгоняла своих сверстников на годы, и это было самообразование?
Что когда я видела твои светящиеся глаза, когда я объявила о своём поступлении в престижное высшее учебное заведение на бюджет, у меня на сердце образовался булыжник, который рос с каждый годом?
Потому что я прекрасно знаю два момента, которые на редкость взаимоисключающие: «без бумажки ты букашка» и «дипломом ты здоровье не оплатишь».
Когда я впервые увидела цены на свои лекарства (мне было почти 14 лет), я почувствовала, что сейчас поседею. Сказать, что даже русские аналоги стоили баснословных денег — значит ничего не сказать. И, что самое мерзкое, это ведь даже не было лечением. Даже на сегодняшний день моё заболевание не лечится.
Когда я поняла, что пятёрками из школы я не добьюсь ничего, кроме отсутствия вечного нытья преподавателей. Я не оплачу этим свои лекарства и тем более свои похороны. Что пятёрками в школе не оплатишь такси в эту же самую школу. Учебники, форма, питание. А ты работала. Ты всё это время работала на ненавистной тебе, но высокооплачиваемой работе, которую ты терпела для того, чтобы я жила.
Когда я поняла, что если тебе что-то нужно — работай и учись. Именно в таком порядке. Поэтому с твоей помощью и собственным мозговым штурмом нормативно-правовых актов в совершенно нечеловеческих количествах я выбила себе свободный график.
Меня не видели в школе неделями: я обращалась даже к бросившему нас с тобой отцу, чтобы работать и учиться. Да, ему не нужен «генетический мусор», зато хорошие работники — на вес золота. К девятому классу я знала экономику, сопромат, матан и функан. К десятому — патологическую анатомию, биохимию и квантовую физику. Курс средней школы я окончила ещё к восьмому классу.
Я не спала сутками. Я тренировала свои мозги. Даже изгалялась над своим телом разнообразными физическими упражнениями, познавая каждый сантиметр ещё не разрушившихся мышц. Днём я работала в фирме, вечером посещала курсы, ночью читала. Я знала, что время уходит. Ещё с момента депрессии я чувствую этот таймер в себе каждое мгновение своей жизни.
И вот этот день настал. Да, были нервные срывы. Да, были истерики. Да, было отчаяние. Я заканчиваю школу с кучей троек, которые мы с тобой, мама, получили из гениального среднего между пятёрками за тест, домашнюю работу, работу у доски или контрольную и двойками за несданную работу, пропущенную контрольную, которую мне потом отказались давать написать, или поведение, когда я опаздывала на урок, потому что не успевала доковылять до аудитории из туалета.
Ох, мама, сколько сотен часов ты провела в кабинете у директора! Даже вызывали представителей власти по делам несовершеннолетних, когда кто-то из учителей увидел 16-летнюю меня с сигаретой. Ещё бы я не курила.
Прости меня, мама. Я вытерпела четыре с половиной года в университете. Если школу я была обязана терпеть, то это — уже нет. И я не могу больше.
За все кривые взгляды на девочку, с трудом перемещающуюся по лестницам и шарахающуюся от каждого, кто проносится мимо со скоростью выше средней скорости потока, к которой я с таким трудом приноровилась. За тычки в спину от одногруппниц, от которых я летела вниз по лестнице. За испорченные вещи. За украденные флаконы духов. За демонстративно захлопываемые двери.
Я пыталась, мама. Я пыталась с ними говорить. Но для них то, что первые два курса я ездила в университет на такси (точнее, приезжала раз в месяц, сдавала всё на «отлично» и «хорошо» и уезжала) — это «насосала». А уж когда я сдала на водительское удостоверение с пометкой «ручное управление» — так вообще конец света. Меня стали сживать с него самого. Уничтоженные лабораторные работы, курсовые, зачётки, ведомости. Ложь в деканате. Я знаю, мама, этим людям больше нечего делать. Я помню, но это не значит, что я понимаю.
Когда они увидели у меня на руке обручальное кольцо, меня в очередной раз столкнули с лестницы. А публичное выступление превратилось в высмеивание моего заикания. Преподаватель молчал. Ещё бы, я ведь чужак, так как редко появляюсь.
Мама, я даже ходила с ними на вечеринки. Сначала. Они пригласили меня один раз. В клуб меня пустили без досмотра, их обшмонали. На их вопли «А почему её не досмотрели?!» им ответили, что по мне виден мой уровень заработка. Это стало спусковым крючком.
Да, мама, я понимаю, что они ничего не знают, не понимают, не хотят…
Мама, если бы не срочные госпитализации, я бы заработала гораздо больше. А требуются они именно после моих визитов в университет.
Да, мама. То, что ты знаешь, что у меня собственный бизнес, это ещё один показатель того, что я плохая дочь. Я врала тебе. Несколько лет. Я скрывала свою деятельность. Я не могла и не хотела ни с кем обсуждать то, что я делаю. Я, даже смешно говорить, боялась элементарно сглазить.
Мама, в последнюю госпитализацию мне огласили счёт. И я поняла в очередной раз, что диплом о высшем образовании не даст мне ничего, тем более — ещё нескольких лет жизни. А моя работа — даст. Я не могу тратить своё время на университет.
Прости меня, мама. Диплом о высшем образовании не поможет моему телу вскарабкаться на поребрик и залезть в общественный транспорт, а страховая фирма оценила каско и ОСАГО на нас с мужем в 98 тысяч рублей.
Прости меня, мама. Прости, пожалуйста. Я знаю, я помню, мама, это твоя мечта, чтобы у меня было высшее образование. Но я так больше не могу. Коляска с электрическими батареями стоит как наша с мужем нынешняя машина, только обслуживание куда дороже. И я хочу осуществить твою мечту о пенсии в личном домике в Болгарии. И муж хочет мне в этом помочь.
Прости меня, мама. Мне осталось в лучшем случае четыре года.
После долгого трудового дня поставил машинку на стоянку во дворе, пью наконец-то пиво, слушаю музыку, расслабляюсь и греюсь от печки. Машинка заведена. Два часа ночи.
И тут подходят. Глушу музыку, опускаю стекло — ах, нет, лучше уж выйти под снег с дождём. Мне, уважаемому, предлагают предъявить документы. Оно понятно: им же, которые всех уважают, надо понять, что в машине я сижу, потому что она моя: это следует из свидетельства о регистрации и общегражданского паспорта. А права — во дурак! — оставил в том же кармане. Пришлось незаметно скинуть их под зимнюю куртку, между футболкой и телом.
— А где удостоверение на управление транспортным средством?
— Каким транспортным средством? Я ничем не управляю.
— Много пили?
— О да. Уже две бутылки пива осилил. Под музыку.
— То есть от освидетельствования вы откажетесь? Чтобы никуда не ехать?
— Простите, в качестве кого меня освидетельствовать-то будут? Я не водитель. Я собственник. А водитель, давайте так скажем, дома давно спит.
— А почему вы сидите и пьёте в заведённой машине?
— Потому что личная машина — не общественное место. А двигатель завёл, чтобы погреться. Какой пункт ПДД я нарушил?
— Двенадцать-восемь. А все вопросы — к суду.
— А на каком основании вы отправляете меня под суд? Я разве чем-то управлял?
Ввёл я вежливо молодых парней в ступор. Кому-то они позвонили (или им звонили), после чего отвалили по-английски. Однако музыку я выключил — было очень много эмоций. Сразу пять.
Какого чёрта до сих пор эффективность работы у них зависит от количества пресечённых нарушений, а не от криминогенной ситуации?
Какого чёрта они идут по пути наименьшего сопротивления — при недостатке «палок» ловят не реально выпившего за рулём, а катаются по стоянкам?
Какого чёрта суды в России превращаются в профанацию? Планшет был с собой, и я уже понял, что оправдать суд может только при отсутствии двигателя в машине, если есть справка от автосервиса. А вот отсутствие колеса на суде не проканает: по пьяни можно поставить запаску и поехать давить пешеходов.
Законодатели вообще могут хоть как-то вписать в ПДД, что такое управление транспортным средством, кто является водителем, чтобы хоть понятно-то было? Человек на водительском сиденье в заведённой машинке, которая стоит на разрешённой по правилам стоянке, — водитель он или нет?
Я свои права не на помойке нашёл, честно сдал. И задолбало, что меня могут их лишить из-за дыр в законе и палочной дисциплины.
(Бонусная.) Доколе нагибаться и предлагать вазелин будем?
Как только начинает идти дождь или мокрый снег, любой российский город очень быстро превращается в непролазное месиво, а все дороги и тротуары равномерно покрываются мерзкой грязной слизью, по которой мы все и топаем. И так годами, десятилетиями: дождь = грязь.
У этого нашествия грязи несколько причин, которые в итоге сводятся к одной: невероятной дурости градостроителей. Итак, откуда берётся вся эта грязь?
Есть газон с землёй, есть примыкающая к нему дорога или тротуар. Между ними бордюрный камень. Так в любом городе мира. Но в России принципиальное отличие: земля на газоне всегда насыпана под верхний край бордюра, тогда как в других странах всё наоборот — газон заглублён. В итоге при дожде у нас земля на газоне размывается и сливается на дороги и тротуары, а при нормальном городском планировании дождевая вода, омывая дорогу, стекает на нижерасположенный газон и впитывается в него. Скажите, какого чёрта надо насыпать газоны выше дорог?
В любом нашем города масса машин паркуется в грязи на газонах, потом растаскивая всю эту грязь по городу. Опять же, решение простое: или асфальтировать, или ставить ограды или столбики, чтобы нельзя было заехать. Вы когда-нибудь видели в Европе автомобиль на газоне? Вы его там физически туда не поставите: всё надёжно огорожено.
Стройки, котлованы и прочие источники грязи. Какая религия не позволяет промыть колёса выезжающих со стройки машин водой из шланга? Это общепринятая мировая практика. Сто литров воды в день разорят наших застройщиков?
Всё это усугубляется ещё и тем, что на значительной части европейской части РФ почвы глинистые, которые, с одной стороны, плохо пропускают воду, поэтому лужи стоят неделями, а с другой — прекрасно выветриваются в сухом состоянии, поэтому к следующему дождю уже заготовлена глиняная труха, которая при добавлении небесной водички и образует эту жирную мерзкую грязь.
Я задолбался полгода постоянно отмывать обувь, одежду, машину от всей этой дряни. Сограждане, а вам не надоело жить в такой грязи?
Меня раздражают «асоциальные» нытики. Нет, не те душевнобольные люди с замечательной бумажкой из специализированного учреждения, а именно «асоциальные». Мода на «я не такой, как все, я социофоб» идёт далеко впереди моды на открытых людей. Приведу пример.
Я живу в Стране восходящего солнца. Уровень языка очень посредственный, но я стараюсь расширить познания помимо посещения школы. У меня большое количество друзей-японцев, с которыми я провожу много времени, практикую язык, веселюсь. Часто бывает так, что в большой компании парней всего лишь одна девушка — я, да и та иностранка. И если вы думаете, что я очень общительная, открытая и мне легко познакомиться с любым человеком, это не так. Куда больше меня прельщает посидеть дома, почитать книгу, посмотреть фильм, поиграть или же прогуляться по району и пофотографировать. В одиночестве.
Моя милая подруга, ты сидишь 90% своего времени дома и, забив на учёбу, смотришь разные видео на Ютубе. Вечно жалуешься на то, что у тебя нет друзей. Когда я зову тебя с собой, ты говоришь мне: «Конечно, у тебя много японцев, тебе так легко с ними знакомиться, не то что мне. Я социофоб и мизантроп, я не могу ни с кем знакомиться, мне с ними неинтересно». То же самое ты отвечаешь на моё искреннее удивление на то, что у тебя нет парня (потому что ты симпатичная девушка). Дорогая, твой уровень языка выше, чем мой, да и внешность европейская (в отличие от меня, полукровки). Какого ж чёрта ты сидишь дома и не поднимаешь свою задницу, а только ноешь о том, что тебя понимает только Ютуб?! Почему ты решила, что тебе будет неинтересно с людьми, которых ты даже не знаешь? Конечно, легче прикрываться своей выдуманной фобией. Я знаю, что мне нужно учить язык, практиковаться, поэтому у меня много друзей из разных уголков Японии. Что мешает тебе найти друзей, знакомых, практиковать язык? Никогда не пойму.
Многие люди, которые добавляются ко мне в синюю сеть, пишут: «Как круто, ты живёшь в Японии, а у меня никогда не получится, я неудачник». И начинается нытьё на каждый день. Почему получилось у меня, а у вас не получится? Вы хотите этого или нет? Обстоятельства бывают разные, но при желании можно сделать всё. Зачем изводить меня ежедневными соплями и выпрашивать «маленький сувенир»? Мне не жалко, я могу прислать, но, пожалуйста, оплатите доставку вашего «маленького сувенира». Что, как я так могу? Мы разве не друзья? Разве это не подарок? Что, вам уже не надо?
Дорогие мои! У меня нет богатых родителей, которые дают мне денег. Я зарабатываю всё сама, вопреки вашим мыслям и представлениям. Почему я должна тратить своё время на ваши сопли и нытьё? Найдите кого-то ещё, а меня вы искренне, крепко задолбали!
Здравствуй, дорогой уставший и голодный дилетант в экономических процессах из истории про хурму!
Я регулярно пропускал истории тебе подобных на этом сайте, требующих свежих огурцов, дешёвой хурмы и прочих радостей жизни, но в упор не желающих немного подумать, откуда берутся её радости и как это связано с её реалиями. Но, видно, настал тот момент, когда ты меня задолбал.
Раз уж ты нашёл силы побороть свои усталость и голод и написать сюда, то, возможно, найдёшь ещё немного сил, чтобы выслушать меня. Итак, начнём издалека.
Что такое деньги и откуда они взялись? Что вообще означают все эти рубли, евро и прочие «весёлые картинки»?
Когда-то давно никаких денег не было. Были различные товары. Зерно, масло, шкуры, сыр. Та же хурма. Но вот беда: владелец каждого товара не хотел всю жизнь питаться только хурмой или сыром, а то и вообще ходить голодным в своих шкурах. Возникла необходимость обмена, но как возникла — сразу же полной ложкой создала проблем. Товаров много, что, на что и в каком количестве обменивать — понятно только тому, кто всю жизнь только и делает, что следит за рынком. Но столько времени ни у кого нет. Да и нужны всегда разные товары. Летом хорошо идёт хурма, зимой — шкуры. Но есть ряд товаров, спрос на которые есть всегда. Это драгоценные камни и металлы. Почему? Да потому что их мало, а вот хурмы — вон сколько висит, рви не хочу.
Сначала денег было много разных — камни, металлы, раковины, те же шкуры… Но настоящие деньги должны отвечать ещё одному немаловажному свойству — быть удобными. Слонов вон тоже мало, но использовать их в качестве денег неудобно: уж слишком много места занимает, да и ухаживать за ним замучаешься. А вот серебряный слиток сунул в карман, да и пошёл себе на базар. Удобно!
Удобно-то удобно, но тут вставала ещё одна проблема — и вставала в прямом смысле этого слова. Лихие люди по дороге на базар встанут и стоят: а ну отдай свой слиток! Что делать? И догадались некоторые люди (их потом банкирами назовут) брать слитки на хранение, а людям взамен слитков выписывать бумагу: «Такой-то и такой-то сдал столько-то такому-то». Это облигации, первый аналог современных «весёлых картинок» с евриками и рубликами. Постепенно, по мере усиления государств и накопления у них богатства, государства присвоили себе единоличное право выпуска таких вот бумаг. Но люди не возражали, потому что так удобнее и сохраннее. Эти бумаги берут и за них дают товары, потому что все уже привыкли не таскать с собой слитки и слонов, а ходить с бумагой, в обмен на которую всегда что-то можно получить.
К чему я всю эту длинную сказку рассказываю? Да к тому, что деньги — это такой же товар, как и все остальные. Как шкуры, как хурма, как масло. Даром что просто кусочки с весёлыми картинками. Товар этот выпускается своим «производителем» — государством. Точно так же, как кожевником выпускаются шкуры, а садовником — хурма.
А вот теперь представим себе базар, обыкновенный такой. Есть у нас некий продавец хурмы. И спрос на хурму есть — прёт и прёт хурма на рынок, а все и рады только. Хурма-то вкусная, свежая, а все голодные. Да вот беда — продавец, глядя на это, стал считать, что он теперь всему базару голова. Агрессивным каким-то стал, задирается ко всем, продавцу вина его же амфору на уши надел, продавцу свинины бока вон намял, да ещё часть прилавка своей хурмой занял и в ус не дует. И всё это, может, было бы милым чудачеством — ну, погорячился, с кем в нашем торговом деле не бывает… Но тут другая напасть: надоела всем хурма, а тут ещё рябчиков завезли, а к рябчикам ананасов хочется, а ананасов-то нет, одна хурма кругом! Продавец хурмы раньше разными фруктами торговал — и яблоки были, и ананасы, — а теперь только хурмой, видит же, что её хорошо берут. Со временем и хурма как-то не очень свежая стала — всё одно всем нужна. Претензии не предъявишь: продавец себя теперь важным человеком мнит, говорит, мол, берите, какая есть, а то вообще вам хурму отключу! Собрались тогда все и решили: ну его в финскую сауну вместе с его хурмой, не будем мы у него хурму покупать, да и всё равно объелись ей уже все, задолбала она. И, придя на следующий день на базар, обнаруживает продавец, что хурму не берут. Что делать? Снижать цену, очевидно. Не берут по сто пятнадцать, так по шестьдесят два уж точно возьмут. Вот он, первый удар по хурме — цена на хурму летит вниз.
А теперь подставьте вместо хурмы другой товар — рубли. Однажды обнаруживается, что этот товар подешевел. Значит, других товаров за него дают уже значительно меньше. Слова «подорожала гречка (хурма, слоны)» означают «рубль подешевел по отношению к этому товару». А если рубль дешевле, то на него можно купить уже гораздо меньше товаров. Но нам ведь ещё нужно доставить на рынок хурму, а делается это на машине, которой нужен бензин… А бензин подорожал, потому что рубль по отношению к нему подешевел.
Вернёмся к нашему продавцу хурмы. Возможно, ему как-то легче бы удалось переносить то, что его хурму теперь отказываются покупать, если бы он торговал не только хурмой, а, скажем, ещё яблоками и ананасами. Вот и второй удар по хурме — продавец, имеющий один-единственный актив, быстрее ощутит на себе усталость и голод при падении его цены. Ему нечем себя подстраховать, говоря по-простому. Другие продавцы на нашем базаре-бирже берут рубль неохотно, потому что знают, что обеспечен он только стабильно высокой ценой на хурму. Их недоверие подстёгивает и то, что они не знают, какой следующий шаг сделает наш продавец, а предыдущие его шаги внушают им опасения. Рубль дешевеет всё сильнее, остальные товары дорожают по отношению к нему, продавцы на обычном рынке начинают задумываться, как жить дальше… Возможно, уже завтра их выручки с фруктов-продуктов не хватит банально на оплату бензина для перевозки товара и аренды помещения.
Какой выход? Первый — сократить количество товара. Везти не пять машин хурмы, а одну. Пойдёт слух, что хурмы мало, её начнут скупать, пока есть, на оплату бензина и аренды хватит. Но тут же уже у прилавка стоит голодный покупатель с вопросом: а где хурма-то? Только одну машину привезли? Безобразие! Мы все тоже хотим хурмы, срочно везите ещё четыре машины, и точка!
Выход второй — поднять на хурму цену. Тогда и нынешнюю стоимость подорожавшего бензина оплатить хватит, и на аренду будет. Покупатель, конечно, будет недоволен такой дорогой хурмой, но что уж поделать…
Есть и третий выход — полный изоляционизм государства от всех международных операций. Но мало людей согласятся питаться одной хурмой, с чего я и начал.
Дорогие дилетанты в экономике, вы дилетанты вовсе не в экономике, а в логике. Поставьте себя на место продавца, подумайте над его фразой «всё дорожает». Возможно, вам придёт в голову, что неспроста он так сказал и что за этим «всем» скрываются вовсе не рябчики с ананасами, а очень нужные для продажи вещи.
Со своей стороны я, например, совершенно не разбираюсь в астрофизике. Полный ноль. Но если астрофизика внезапно понадобится мне для решения моих насущных проблем, я постараюсь её понять, а не буду ходить и ворчать: «Ну как же меня задолбали этот гравитационный коллапс и предел Оппенгеймера — Волкова!»
На связи снова торговец, которому везёт на странных людей.
Вот уже неделю мы базируемся на новой точке. Здесь предшественником была не кофейня, но мебельный магазин. Думаю, вы уже представили этих несчастных, бороздящих прилавки с медтехникой и товарами для здоровья, когда они подплывают ко мне и с отчаяньем в глазах вопрошают, а где здесь диваны. Плохо искали, господа!
Но сказ мой не о них.
Заглядывает сегодня престарелая леди, очень интересуется компрессионным трикотажем. Видимо, её так огорчил ценник, а признавать несостоятельность не хотелось, что она…
— Вы показываете мне неправильные колготки! Они должны быть другого цвета!
— Как вы и хотели, они телесные.
— Это неправильный телесный! Он должен быть серый! Серый! Как кожа!
Выпадаю в осадок, вспоминаю инопланетную расу из веб-комикса Homestuck и истории о зомби.
— Вы можете сравнить со своей кожей, они среднестатистического бежевого цвета, — кажу товар лицом, чтобы и лично убедиться, так как кто-то из нас явно неправ.
Женщина разглядывает колготки, натягивает на руку. Её брови ходят волнами. Минута молчания.
— Зачем вы меня обманываете? Они оранжевые! Настоящие оранжевые, а не бежевые! А должны быть серые, как человек!
«А ведь дальтонизм такого искажения цветов не даёт», — проносится в моей голове, пока женщина покидает магазин, продолжая ругаться.
Я детский психолог, и я временами жутко задалбываюсь. Моя главная проблема — родители моих маленьких клиентов, которые сами их уродуют. Вот не знаю — это лично мне так «везёт» или и в самом деле чуть ли не у половины детей, которых к психологу направляют врачи или педагоги с подозрением на разные расстройства (именно так ко мне приходит большинство клиентов), диагноз один: окружающие взрослые — идиоты.
Четырёхлетний мальчик ведёт себя агрессивно, кидается на других детей на площадке и обижает младшую сестрёнку. Уже через десять минут общения с его мамой и отчимом всё становится очевидно. В семье даже взрослые не знают слов «извините», «пожалуйста» и «спасибо», у них принято общаться с помощью ора друг на друга, обещаний «щас как врезать» и так далее. Самое ласковое, что при мне сказали ребёнку — «Заткнись, гадёныш!» И вообще, отчиму ребёнка (стареющему гопнику, которому по паспорту за сорок, а по уму — лет 13–14) кажется, что научить малыша на любые слова бабушки отвечать «Заткнись, сука старая!» — отличная остроумная шутка. В общем, нет у мальчика никаких расстройств, просто на родителей похож.
Шестилетняя девочка Саша говорит о себе в мужском роде и пытается всех убедить, что она мальчик Саня. Расстройство гендерной идентификации? Да ни фига. Просто папа с мамой хотели второго сына и с младенчества твердят дочери, как жаль, что она не родилась мальчиком, на любое проявление слабости говорят: «Что ты как девчонка?!» (алё, гараж, ваш ребёнок вообще-то и есть девчонка!), а просьбу купить красивые туфельки воспринимают как признак, что дочь вырастет проституткой — это слово она уже отлично знает. Со старшим братом девочки при этом носятся как с писаной торбой: он же мальчик. У Саши, естественно, два выхода: либо навеки признать себя человеком второго сорта, либо пытаться хоть как-то стать человеком первого сорта. Она выбрала последний вариант, и это совершенно нормально для человека со здоровой психикой (пусть и маленького). Ненормально — так загадить умненькой и не по годам развитой девочке голову ещё до школы!
Первоклассник постоянно пытается лезть к другим детям в трусы, пристраивается сзади, имитируя половой акт, и уговаривает девочек станцевать стриптиз… Тревогу забили родители девочки, которой он предложил за шоколадку, цитирую, «пососать ему писю». Повышенный интерес к этой теме в таком раннем возрасте может быть симптомом нескольких больших проблем. Либо ребёнка развращали, либо у него серьёзный гормональный сбой (взрослый гормональный набор в теле ребёнка), либо некоторые проблемы с корой головного мозга… Однако выясняется, что просто папа ребёнка считает совершенно нормальным в присутствии сына смотреть на компе порнушку: «А чё такого, он же маленький, не понимает ничего. А если и понимает — пусть мужиком растёт, гы-гы-гы».
Десятилетняя девочка буквально ненавидит всех мальчиков и любые намёки на межполовые отношения, на соседа по парте, который сказал, что она красивая, налетела фурией и разбила ему нос. Выясняем, что вся ситуация возникла из-за мамы девочки. Это мать-одиночка. Женщина с бурной, но не очень счастливой личной жизнью. Череда «новых пап», некоторые из которых не продержались и трёх месяцев (а один из них девочку ещё и бил), и «мы с ней как подружки, я ей всё-всё рассказываю». То есть мама сделала дочь конфиденткой. Ребёнок с раннего детства в курсе, у кого из маминых «дядь» проблемы с потенцией, у кого — ревнивая жена, подкарауливающая маму на работе у проходной (после этого на лицо пришлось накладывать два шва), кто «жмот, даже колечко не купил», от кого она сделала три аборта и так далее. Мама искренне считает, что готовит девочку к взрослой жизни. Девочка считает, что «взрослая жизнь» — это только бесконечные разборки с чьими-то жёнами, аборты и нестоящие члены, и в гробу всё это видела (и её в данном случае сложно не понять).
Десятилетний мальчик. Редкий случай: ребёнка привела мама. С запросом «Сделайте что-нибудь, он раздражает отца» (вообще, поиск «кнопки», на которую можно нажать, чтоб ребёнок стал удобным — любимая тема родителей, которые приводят детей сами). В общем, ситуация почти классическая: папа время от времени находит новую любовь и уходит к ней, потом мама «отвоёвывает» его обратно борщами и шёлковыми халатиками, некоторое время в семье идиллия, а затем всё повторяется. Промежутки становятся всё короче, а ребёнок вообще «всё портит» — относится к папе как к папе, а не как к восточному падишаху. Недавно — подумать только! — попросил страдающего от похмелья родителя помочь ему решить задачу (был обматерён и получил такой подзатыльник, что улетел к стене). Ответ «Лучше, блин, папе выпишите целебных пенделей!», понятное дело, в рамки профессиональной этики не входит, но это едва ли не главное, что в данном случае приходит в голову.
Все описанные случаи — буквально за последний месяц. Пока все эти (и многие им подобные) дети — лишь нормальные малыши, которым не повезло с семьёй. Но пройдёт совсем немного времени — чужие дети, как известно, растут очень быстро — и они превратятся во вполне взрослых, сформировавшихся упырей, которые будут калечить уже следующее поколение малышей. И как остановить этот конвейер по производству моральных калек — я не знаю.
Я здороваюсь с людьми, которых встречаю регулярно, даже если мы не знакомы — соседями в лифте и подъезде, консьержами и охранниками, сотрудниками других отделов на работе, соседками по раздевалке в спортклубе. Говорю: «Добрый день (утро, вечер)», если издали — просто киваю с лёгкой улыбкой.
Я всегда благодарю за обслуживание продавцов или кассиров в магазинах, парикмахеров, врачей, водителей такси. Так меня приучили в детстве, когда человеческий труд был в почёте, а фраза «работник сферы обслуживания» не была синонимом слова «прислуга». Иногда могу улыбнуться и пожелать хорошего дня, если чувствую, что это уместно. Пользуясь комплексными услугами, всегда стараюсь запомнить имя менеджера, с которым работаю, а не называю всех поголовно «девушками». Видимо, по удивительному совпадению, я сама себе кажусь экстремально везучим клиентом: ни разу в своей жизни я не столкнулась с хамством со стороны персонала, о котором так часто рассказывают на этом сайте и не только.
Я всегда придерживаю двери, если вижу, что кто-то идёт позади меня, независимо от пола и возраста этого человека. В этой же ситуации пропущу перед собой и придержу дверь для человека, несущего что-то в обеих руках или везущего тележку. Мужчины в последнем случае частенько удивляются.
Я спрошу у сидящего на двойном сидении в транспорте человека, свободно ли место рядом с ним, прежде чем его занять. То же самое — с лежаками на пляже, со стульями в зале ожидания вокзала или в очереди в поликлинике. Кстати, про очередь: вместо почти хамского «Кто последний (крайний)?» я задаю более корректный и точный вопрос: «За кем я буду?»
Я всегда обращаюсь на «вы» к совершеннолетним людям, особенно если нас связывают какие-либо деловые отношения. Это относится и к гинекологу — доктору медицинских наук, и к электрику Лёхе, который курит на лестнице вместе с моим мужем (с которым они по-пацански на «ты»), и к мастеру маникюра, которая моложе меня на 12 лет и принимает меня у себя дома, и к коллеге, с которой мы не в одной командировке делили комнату, купе, бутылку вина и последние пятьдесят евро. Считаю это не только проявлением уважения, но и обозначением некой дистанции: «я соблюдаю границы». Обращение «ты» — для близких людей.
Я всегда прощу прощения, если побеспокоила кого-то: когда передаю плату за проезд в переполненном транспорте (а вы не знали, что другие пассажиры не обязаны работать для вас кондукторами, и вы их действительно беспокоите своим «с десятки один!»?), ошиблась телефонным номером, обратилась с вопросом к прохожему, случайно задела или толкнула кого-то, даже в давке в час пик. И вообще стараюсь занимать пространство так, чтобы никому при этом не мешать.
Мне очень нравится быть вежливой. Это достойно выглядит и приносит ощутимые бонусы.
А задолбали меня любители расширять понятие вежливости до полного беспредела. Те, кто уверен: вежливый человек не должен обозначать свои личностные границы и обязан делиться с окружающими любым своим ресурсом — личным временем, жилплощадью, деньгами, вещами, оплаченными услугами, персональной информацией — по первому требованию. Я оставляю за собой право защищать себя и своих близких от таких людей всеми доступными способами.
Уважаемый клиент, вам не позволено звонить мне на мобильный в любое время суток. Я не скорая медпомощь и не служба пожаротушения. Все рабочие вопросы мы решаем в рабочее же время посредством офисного телефона и корпоративной электронной почты, с которой не далее как вчера вам было отправлено сообщение с подробным ответом на ваш сегодняшний вопрос, и вы подтвердили его получение. Да, я не постесняюсь напомнить вам об этом.
Дорогой Иван Петрович, руководитель соседнего отдела, для вас я не «Ирочка» и тем более не «деточка», а «Ирина, вы» (на отчестве не настаиваю). Нам не по двенадцать лет, ведь так? Да, я не стану терпеть эту фамильярность, а корректно поправлю вас в разговоре наедине.
Пожилой джентльмен из очереди к массажисту в санатории, я не собираюсь улыбочкой поощрять ваши неуклюже-наглые попытки меня «склеить». Окститесь: вам за 60 на вид, мне 32, а в джинсах и с рюкзачком больше 25 никто не даёт. Хочется развлечься на отдыхе, понимаю. Не вопрос: вокруг много приятных дам вашей возрастной категории. Потянуло на молоденьких — что ж, не обижайтесь, что вас отшили. Или вы серьёзно ожидали, что я пойду с вами «в номера»?
Милая мама, ты звонишь мне и дрожащим голосом сообщаешь, что я нагрубила тёте Клаве, твоей троюродной сестре. Говоришь, что она обиделась и теперь тебе стыдно перед ней за моё невежливое поведение. А на самом деле стыдно должно быть ей — за свою бестактность. Потому что я не обсуждаю свою интимную жизнь с мужем и наши планы насчёт потомства с посторонними людьми, о чём и сказала ей именно такими словами и очень спокойным тоном. Что здесь невежливого? Вот вопрошать взрослого человека: «А чегой-то у вас деточек нету до сих пор, ась? Слабоват муженёк по мужской части-то?» — крайне невежливо.
Соседка по купе, я даже не подумаю уступить свою нижнюю полку вашему ребёнку — подвижному мальчику лет семи-восьми. Для меня возможность ехать внизу — принципиальный вопрос, связанный со здоровьем. Я всегда покупаю билеты в первые полчаса их поступления в продажу, для чего в данном случае мне пришлось встать в выходной день по будильнику и заплатить комиссию веб-сайта по продаже билетов. Я приложила определённые усилия, чтобы обеспечить себе комфорт, и не собираюсь им жертвовать только потому, что вы не удосужились поступить так же. Тем более вижу, что мальчишке только в удовольствие лазить туда-сюда по лесенке.
Торговая агентша, явившаяся в будний день к моим 80-летним дедушке и бабушке с целью продать им целую кучу «безусловно необходимых бытовых приборов» с «беспрецедентной скидкой только сейчас» при условии покупки на сумму, равную их совместной пенсии, у тебя почти получилось: многословная презентация с использованием передовых технологий НЛП проведена, старики неловко мнутся в углу кухни, ещё немножко — и удастся «дожать» покупателей, все как на тренингах учили! Но тут в квартиру захожу я. Не надо возмущённо пищать: «Ах, девушка, какая вы невежливая!» Тебе трижды сказали очень вежливо, что покупать ничего не планируют — ты эти слова проигнорировала. Собирай своё барахло и выметайся, живо! И — молча!
Люди, чтобы получше понять, что такое вежливость, припомните, что сказал о ней Сервантес: она обходится нам дёшево, а другими ценится дорого. Вежливость — это просто набор мелких условностей, она не требует усилий, не заставляет человека отдавать то, что принадлежит ему по праву. Не надо путать её с благотворительностью: последняя предполагает жертвенность, а значит, является делом исключительно добровольным.
И снова о старом. О сериалах от сериаломанки. С глобальным подходом.
Вот сериал, например, про криминальных психологов. Что в основе? Несмотря на название, ребятки, в основе сериала — битва разума рационального и разума больного, но не менее сильного. Сильно. Круто. А вот российский сериал про психолога. Смешно смотреть. Беззубые преступники, максимум способные бутылку об голову разбить. Сомнительный психолог, больше похожий на ведущего мотивационных семинаров. Поплевались, поехали дальше.
Вот сериал комедийный. О парне, который долго искал и нашёл свою единственную. Главный герой — темноволосый архитектор, житель Нью-Йорка, со сложным характером. Иногда он наивен, смешон, иногда трогателен до слёз. Серьёзно, первый ситком, который выжимает слезу! Глянем-ка российскую адаптацию. Главный герой — темноволосый архитектор из Москвы. Всё. А остальное-то где?!
Про детективы я вообще не знаю, что сказать. Господа сериалоделы, почитать сводки за день и экранизировать их — это не сериал! Это стыд и позор.
О таких понятиях, как персонаж, роль, мотивация и прочее, вообще, кажется, никто не слышал.
Я видела много сериалов разных стран. У них есть общая черта. Все персонажи живут в своём сериале. Даже, представьте себе, в бразильских! Они сложные, они думают, ошибаются, развиваются, меняются. А у нас тупые брёвна. По-другому не скажешь. И эти брёвна существуют в сыром, непродуманном сюжете, не меняясь, не выказывая иногда ни одной грани характера, не говоря уже о нескольких.
Задолбало одно. Если вы подаёте нам такой примитивный продукт, значит, есть спрос. Может, пора задуматься над общим IQ нации? Может, это всё-таки не американцы тупые?
