Меня задолбало то, как расплывчато сейчас понимается слово «феминизм» и все производные.
Сразу же скажу, что цифры соответсвуют исключительно личному опыту; на точность статистики я тут не претендую.
Если девушка громко говорит, что она феминистка, то примерно в 70% случаев она — просто адекватная девушка с современными взглядами на равноправие. Ещё примерно 25% — различные варианты мужененавистниц и запуганных мужчинами в своём окружении, в общем-то, безопасные. А ещё 5% — оголтелые истерички, мечтающие наконец перебить всё мужское население или хотя бы загнать их в концлагеря.
Если же говорит, что она не феминистка, то тут примерно 50 на 50 — может оказаться фанаткой «Домостроя» и «истинного места Женщины» (подразумевая исключительно кухню и детскую), а может оказаться адекватной девушкой, в какой-то момент пообщавшейся с кем-то из тех самых 30% процентов мужененавистниц и истеричек.
Раньше, кстати, меня пугало, когда мужчина говорил, что не любит феминисток. Уже не пугает: почти абсолютное большинство адекватных мужчин под феминистками подразумевают те же самые 30%, а остальных полагают просто нормальными девушками.
Будем честными: феминизм в развитом мире победил. В первый раз победил, когда дал женщине право распоряжаться собой, голосовать и работать. Во второй раз — когда женщина смогла не выбирать между карьерой и семьёй, а совмещать, как делали мужчины до этого много веков. В странах бывшего СССР вообще смешно говорить про подобные вещи: ну-ка, жители городов, много у вас мам, бабушек и прабабушек, которые всегда только сидели дома на хозяйстве? Ох как мало людей тогда могли себе позволить не работать…
Феминизм до сих пор проигрывает во многих странах. Самое страшное, пожалуй, то, что происходит в радикально мусульманских странах. Но в чужой монастырь со своим уставом… Я так точно не полезу, но тут уж пусть все сами за себя решают.
То, что я сказала, так красиво и радужно? Феминизм победил, все равны, всё великолепно?
Да ни фига подобного.
Запретов на уровне законов практически нет, но бытовой сексизм цветёт и пахнет. Правда, вот в чём тут загвоздка (и вот почему мне не нравится сам термин «феминизм») — бытовой сексизм очень больно бьёт по обоим полам.
Да, отвратительно, что наши сотрудники полиции не в курсе, что «изнасилование в браке» существует, что это тоже преступление и для женщины зачастую более болезненно, чем изнасилование незнакомцем. Но не менее отвратительно то, что они же в большинстве случаев только посмеются, если мужчина решит подать заявление о побоях на свою жену, тогда как статистика показывает, что инициатором драки может стать супруг любого пола с равными шансами. Да, казалось бы, мужчина сильнее, но вот загвоздка: мужчины, как правило, бьют голыми руками, а вот женщины хватаются за любую кухонную утварь. Образ злой жены со скалкой/сковородкой не просто так появился.
Кстати, а вы знали, что по законодательству РФ изнасиловать может только мужчина женщину? Остальные вариации — «насильные действия сексуального характера». Наказания одинаковые — и то хлеб.
Но даже если закрыть тему преступлений, всё равно весьма неприятных ситуаций бывает немало. Наверное, каждый в своей жизни сталкивался с сексизмом, так что смысл об этом сейчас говорить?
Да и будем честными — все взгляды имеют право на жизнь. Если в паре оба придерживаются принципов «Домостроя» — на кой чёрт их трогать? Пусть живут, как хотят.
Но давайте всё-таки вместо слишком широкого термина «феминизм» использовать более точные? «Борец за равноправие» или там «антисексист(ка)» — совсем не то же, что «радикальная феминистка».
Здравствуйте. Я злой. Очень злой. Ещё псих контуженный. Причём реально контуженный и псих — могу справку показать. А задолбало меня странное обстоятельство: всё то, что я выше написал, прекрасно, прямо-таки спинным мозгом чуют чиновники с синдромом вахтёра, полуночная гопота, сосед-дебошир, ушлые впариватели фигни, наглые торговцы, вокзальные цыганки, жадные гайцы, недобросовестные партнёры и прочие мерзавцы, что могли бы довести меня до срыва крыши не на пустом месте. Все успешно секут фишку и сдают назад до того, как из адекватного, чуть сонного тюфяка я превращусь в конченого отморозка без тормозов. А обычные окружающие меня случайные люди как будто отчаянно жаждут это увидеть.
Дорогая Нерезиновая. Товарищ проездом из аэропорта в аэропорт, люфт на пересадку шесть часов. У меня срочных дел не обнаружилось. А что бы и не встретиться, посмотреть, кто кем стал…
Вышли из аэроэкспресса. Дамочка, уважаемая! Я понимаю, что дверь открыта удобно. Мне её и пальцами поймать на отлёте не слабо. Но зачем же так вперёд рваться по ногам чемоданом? Пропустили бы мы вас, и дверь бы придержали, только плечом или хотя бы ладонью сподручней было бы. Да ладно, ерунда — женщины…
Переход — зебра со светофором. На зелёном человечке две секунды обратного отсчёта. Остановились. В спину стукнулся господин сильноспешащий, обругал, обогнул. Побежал на красный. Успел. Ну да бес с ним, с идиотом. Машины прямо поехали. У красного человечка ещё шестьдесят секунд. Но прямо машины уже не едут, потому что слева стрелка зелёная сейчас будет. Граждане, вам так принципиально между нами стоящими пропихнуться, чтобы успеть за этот жёлтый на проезжую часть? А вы, сударыня с тележкой с той стороны дороги, вам тоже именно тут надо на бордюр карабкаться? Мы ж уже вроде и в сторонку сдвинулись, чтоб вам, баранам, не мешать… Кто успел — перебежал, кто не совсем успел — меж машинами пролавировал. Жертв и пострадавших нет, как говорится. Машины наконец нормально поехали, вот только тоже не все успели, уже и зелёного человечка ноль пять, а они всё просачиваются… Медленно так, аккуратно. Видимо, чтоб огибать их замысловатыми траекториями было удобней.
И вот тут мой товарищ, что в городе всего-то восемь минут, и из тех полторы на светофоре простояли, и города-то было всего-то вдоль площади метров пятьдесят, с такой неподдельной искренностью характеризует точно и непечатно и дорогую столицу, и её драгоценное население, будто лет -надцать тут с этим всем прожил.
Согласился. И тоже со всей искренностью.
Метро. Барышня, дражайшая, да не ломитесь вы так к свободному месту! У нас с вами не конкурс со стульями, которых на всех не хватает, нас на этой станции только трое в вагон-то и зашло.
Милейший, я не поручень и не барышня. Не надо за меня хвататься. И за моего друга тоже не надо. Даже если (и тем более если) у вас с координацией с утра уже тяжело. Не дам пасть низко на пол. Мне не в падлу, но противно. Впрочем, всё фигня, кроме смерти. А смерть — тоже фигня.
Двери. Да поймаю я её, поймаю. И так тоже поймаю. Сам порой грешен — задумаюсь, не обернусь… Да держу я её, держу, милочка, хотя, честно, очень обязали бы, если б упаковыванием книжечки в сумочку занялись бы либо до того, как к двери подошли, либо после, а то мы бы с товарищем уже бы дальше пошли. Одно мешает — если я дверку сейчас отпущу, она вам точно в центр шапочки на вашей так удобно наклонённой головке прилетит. Наверное, это нам всем удовольствия не доставит, хотя… Нет, не стоит оно того всё же.
Кафе. Да, волшебная моя, да! Два не мелких мужика. Да, закуска. По пирожку и чай. Да, и даже без пива. Знаете у некоторых людей есть крепко выработавшаяся привычка никогда не пить не только в общественных местах, а вообще, если впоследствии до полного протрезвления теоретически возможен контакт с людьми. Особенно с чужими. Хотя это всё не ваше дело, и от суммы заказа у вас чаевые зависят, но не надо писать свои мысли на лице такими крупными буквами. Да, и меню вот так вот прямо из рук забирать. Даже если вам «и это всё» сказали. Впрочем, чай заказанному соответствовал, и по времени мы с ним аккурат до нашего следующего аэропоезда уложились. С учётом времени дойти до вокзала. Вот только…
Барышня! Бриллиантовая вы моя, ну зачем же вы для остановки своей машинки лаковой выбрали то единственное место, где тротуар к проезжей части сворачивает и газончик с заборчиком отсутствуют? Как нам теперь эту улочку перейти? Через вашу машинку с упором о крышу перекатиться? А знаете, не вопрос вообще ни разу. Будь вы пола подходящего, именно так бы и сделал. И крышу бы вмял, и ещё бы кое-что рихтанул с фасаду. И времени оно б много не заняло. И размялся б с удовольствием. Только вот… В общем, обойти и правда проще, чем объяснить вашей голубоглазой светлости, почему стоило бы сменить место парковки. Выдыхай, бобёр, выдыхай.
Регистрация. Люди, да что ж вы ломитесь-то, как за бесплатными бананами, которых пол-ящика осталось, и на всех не хватит?
— Ты обратно так же?
— Наверное, всё же прямым.
— Понимаю. Быстрее будет и проще.
И правда ведь. Понимаю. И сам бы прямой выбрал. И быстрее, и проще…
Обнялись.
Господи! Милсударыня, если вам везде гомосеки мерещатся, то не могли бы шипеть своему благоверному как-то потише? Я, конечно, понимаю, что мы вам и в свои скоро-под-сорок развращённой молодёжью кажемся, и что не объяснить мне вам никогда, наверное, что бывает так: свяжет судьба на полгода, а потом за тринадцать лет будут три звонка да полтора имейла, что женился, что сын и что дочка, да что сестре одного общего знакомого деньги на операцию нужны. А больше что? Жив — и славно. Жена и дочка. Работа. Жена и сын. Работа. Да алярм передать. А больше-то чего? А ничего. Просто раз позволила оказия в перелёте с одного края необъятной на другой через столицу, то можно и проводить товарища от аэропорта до аэропорта. И обняться. Пусть даже и как гомосеки те самые.
— Оно ведь фигня — война, главное — манёвры.
— Будь.
— Буду.
Электричка. До родного леса.
Господин хороший, какой, простите, костоправ вам так руки-ноги повывернул, что вы в полной электричке меньше чем на двух сидениях не помещаетесь? На одном уместились? И славненько.
Барышня, давайте я вам сумку на полочку положу, вот эту, клетчато-пропиленовую, а то с ваших хрупких колен она уже не первый раз на мои не хрупкие переваливается. А у вас в ней что-то угловатое и жёсткое лежит. Неприятно оно, знаете. Не волнуйтесь: и наверх засуну, и потом достану.
О, соседушка с двух сидений, что ж ты ломишься через турникет за мной бесплатно, да ещё и пихаешься при этом? Знаешь, если уж на полную поездку жизнь деньгами обделила, то можно взять билет «на выход» по цене проезда от ближайшей бескассовой станции. Вот солидная дама, чьи ноги всё норовили угнездиться на моих, именно так и делает. Очень громко.
Дарагой, генацвале, ты-то чего мою ласточку своей подпёр? Сам тут стоишь? Отъезжаешь уже? Ну, отъезжай, отъезжай, я домой хочу.
В супермаркет только заехать надо. Выполнить священный долг по притаскиванию в пещеру священных туш мамонта и разной сопутствующей мелочи.
И знаешь, мужик, когда вы со своей хабалкой всунулись с разбегу вперёд меня со своей тележкой… День не задался всё-таки у тебя. Не у меня. Я ведь и правда псих контуженный. Очень злой. И краёв не разбираю. И даже охранник магазина меня понял. И наряд, обматерённый твоей дражайшей. Они тоже меня поняли. Уговорили. Они почему-то всегда понимают, что да, очень злой. Псих. И контуженный. На самом деле…
Только всё равно пакостно, как с похмелья.
Люди, драгоценные вы мои овечки! Я понимаю: никто из вас действительно не сделал «ничего такого», все вы жили и вели себя как обычно. Только я ведь где-то рядом. Может, не стоит проверять так часто, насколько крепко на мне сидит мой собственный строгий ошейник?
А меня задолбала женская показушная чистоплотность. Как ни послушаешь, так все просто феи: и дома у них ни пылинки, и всё-то у них чисто, постирано и выглажено, посуда блестит, а унитаз благоухает розами.
Но что же мы видим, заходя, например, в женский туалет в небольшом мебельном торговом комплексе? Мрак и ужас! На полу все следы жизнедеятельности. Бумага и средства личной гигиены накиданы мимо урны, хотя она стоит совсем под носом. На стульчак посмотреть тошно, не то что дотронуться до него или сесть. И, конечно, забитый бумагой унитаз. Что нужно смывать за собой, вспоминает, наверное, только каждая десятая. Вот насколько надо быть непроходимо тупой, чтобы не запомнить простую вещь: нельзя кидать бумагу в общественный унитаз, ну нельзя!
Или вот ещё пример — общая комната для принятия пищи. Стол после себя вытирают единицы. Как ни зайдёшь, так весь аппетит пропадает. Вывалить остатки еды в урну и, немного промахнувшись, не убрать за собой — в порядке вещей. То же касается и раковины для посуды. Если собрать все отходы из неё, то можно накормить свинарник средних размеров. Засунуть в СВЧ что-нибудь, что может немного взорваться, и снова не убрать за собой — обычное дело.
Естественно, всё это великолепие происходит, когда никто не видит. Тошно, уважаемые, просто тошно от всего этого. Зато на людях всё делают наманикюренными пальчиками, оттопырив мизинчик, да с придыханием.
Женская чистоплотность — ещё один большой большой миф.
Как говорится, вот и выросло поколение… чего — подставьте сами. Я тоже, когда учился в школе (да и позже), принимал участие в олимпиадах и конкурсах. И, знаете, мне и в голову не приходило грамоты за них как-то монетизировать, вообще извлекать какую-то выгоду. Гордиться — это да. И сейчас храню.
Да что там олимпиады, конкурсы. До сих пор горжусь, что самостоятельно выучил сложный, но интересный язык. Причём никакой выгоды, кроме моральной, я не собирался получать и не получил: язык-то давно мёртвый.
Помните, у Лема есть роман «Возвращение со звёзд»? Роман глубокий, поэтому только один момент, который больше всего меня задел. После некой процедуры, снижающей агрессивность, общество разделилось на две части: взрослых, на кого процедура уже не действовала, и молодёжь, подвергшуюся процедуре. Они частенько просто не понимали друг друга.
Так вот, у меня ощущение, что я живу как раз в таком разделившемся мире. Только процедура, которую проделали над частью населения — другая.
Есть легенда (а может, и не легенда), что победитель Олимпийских игр в Древней Греции не получал ничего, кроме лаврового венка. И этого было достаточно.
Задолбали носители офигенно важного и ценного, но ничем не подкреплённого мнения. Проблема в том, что эти прекрасные люди не могут держать своё мнение при себе, а жаждут им во что бы то ни стало поделиться, и убедить их пожадничать практически невозможно.
Старший брат моего мужа вопреки всем социальным и гендерным стереотипам ведёт себя как классическая фольклорная свекровь. При этом если у свекрови какой-никакой опыт семейной жизни, как правило, в наличии, то представления сорокапятилетнего убеждённого холостяка, который не уживается даже с мелкой домашней живностью, о том, как надо строить супружеские отношения вообще и лично нам в частности, берутся напрямую из космоса. Представления очень подробны и полны взаимоисключающих пунктов. В частности, жена должна одеваться исключительно в одежду люксовых марок (потому что иначе зачем нужна такая зачуханная баба?), при этом не работать в офисе (главная цель женщины — ухаживать за мужем!) и не тратить много денег из семейного бюджета (халявщиц Вова презирает), а в идеале их ещё и вносить (по-прежнему не тратя время на работу). «Понимаешь ли ты, что идеальная жена в таком случае — разве что элитная проститутка на полставки?» На такие вопросы Вова обижается, но ненадолго, и уже через неделю снова готов рассказывать мне и мужу, как неправильно мы живём и как надо, чтобы было правильно. Первые двадцать раз это воспринималось как анекдот, потом быть смешно перестало, а жить с этим приходится по-прежнему, ибо Вова, к несчастью, не слишком обидчив.
У коллеги нет ни собственных детей, ни особого желания ими обзаводиться, но зато есть масса идей, как надо воспитывать чужих. Отношения в коллективе неформальные, коллеги, у которых дети-ровесники, могут поделиться опытом, куда, например, с ними ходить и какое кино смотреть. Если при этом присутствует Оля (а она в силу своей должности вездесуща), она тут же вклинится в беседу и делится своим офигительно ценным мнением. Так мы с коллегой (родители младших школьников) узнали, что книжки про Гарри Поттера — кошмар, ужас и плохому учат, а дети должны читать роман Фадеева «Разгром», вот там — правда и настоящие ценности (возможно, настолько настоящие, что должны писаться с большой буквы). Иногда мечтаю познакомить эту Олю с вышеупомянутым Вовой и посмотреть, кто кого.
Соседка, с которой у меня давние приятельские отношения, мечтает презреть закон сохранения вещества и сделать из маленьких сбережений большие. С середины 90-х (она тогда была студенткой с копеечной, но все же стипендией) она успела поучаствовать во всех крупных финансовых пирамидах и огромном количестве более мелких. В самом удачном случае удалось после десятка лет судов и митингов вернуть то, что вложено (правда, сумма за это время заметно обесценилась; если раньше это была месячная зарплата подрабатывающего студента, то сейчас — один поход вдвоём в ресторан средней ценовой категории), в неудачных деньги просто канули в никуда. Про суммы я не спрашивала, но, судя по количеству попыток, этих денег точно хватило бы на однушку в спальном районе. Угадайте, кто регулярно с горящими глазами убеждает меня поучаствовать в очередной авантюре и убеждает, что у меня просто косное мышление и я зря не верю в чудо: дело-то верное!
Мой дядя совершенно уверен, что советское образование было самым лучшим в мире, а потом пришёл американский миллиардер Джордж Сорос, всё разрушил и насадил везде проклятое ЕГЭ. Спорить с ним практически нереально, поскольку человек сочетает потрясающую безграмотность почти во всех областях жизни со столь же потрясающей уверенностью в своих словах. Он точно знает, что с Наполеоном воевал Пётр Первый, Бразилия находится в Африке, «Что делать?» написал Гоголь, при трёх попытках перемножить в столбик два двухзначных числа получает три разных результата и с интересом смотрит передачи телеканала «Хрен-ТВ» об инопланетянах среди нас, при этом столь же точно знает, что все, кому сейчас меньше тридцати пяти, — необразованное быдло, потому что у него образование советское, а у них — нет.
Прочитала я тут про задолбавшуюся приёмную комиссию. В истории был такой момент: дескать, грамоты ваши нам не нужны. Так вот, задолбали эти самые грамоты.
Когда-то давно, во времена активного инбридинга собачьих и кошачьих пород, кто-то придумал награждать самых красивых, умных и соответствующих рамкам породы животных. Ну, чтоб было понятней, кого и с кем лучше сводить. Меня пока, слава богу, ни с кем насильно не сводят, а вот грамот целая стопка. И другого применения, чем засунуть их себе прямо, эм-м, в шкаф, я найти им не могу. Зачем? Как мне использовать грамоту в моей жизни? Мне её кому-то дать, чтобы меня больше уважали, ценили как человека? Зачем это вообще делается? Зачем существуют эти региональные олимпиады, областные конкурсы, межшкольные соревнования? Кому нужны эти бесполезные мероприятия — участникам или Министерству образования?
Представьте ситуацию: вы ученица 11 класса, у вас недосып, вам хочется удушить всех окружающих проводом наушников (и ещё красивое платье на выпускной). У вас 100500 репетиторов в неделю, которым вы отдаёте 100500 условных единиц, потому что надо готовиться к выпускным экзаменам. Ах да, ещё по четвергам вы ходите на репетицию вальса. В общем, занятой вы человек. И вот приближаются заветные выходные: сходить в кино в пятницу вечером и гулять с друзьями до полуночи, проспать в субботу до часу дня, залечить прыщи, присмотреть в интернете платье. Простые бабьи радости. Но нет: в субботу вы должны встать в 5:30 (значит, поход в кино отменяется), чтобы успеть на автобус в соседнюю область, чтобы принять участие в олимпиаде по [вставьте название дисциплины, которую вы имели наглость знать лучше, чем ваши одноклассники]. Как зачем? Чтобы получить грамоту. И повесить на стену этот кусок картона. И гордиться, гордиться, гордиться…
На следующий день из закромов вытаскиваются запасы дровенюк и расселяются по углам.
— Ну как, шкаф готов?
— Нет, только одну полку напилил. Тяжело идёт.
— Фреза застревает?
— Нет, я лобзиком, у меня для фрезы диска подходящего нет, только крупнозубый.
— Купи, это разве проблема?
— Да я уже полку отпилил, а за диском на рынок ехать…
Месяц, два, полгода спустя повторяется примерно тот же разговор. Купленная несколько лет назад специально для таких вещей фреза пылится в инструментарнике, к разговору поочерёдно прибавляются вопросы (не сразу, поскольку ну очевидные же вещи, неужто сам не подумал?):
— А заказать в интернет-магазине с доставкой?
— Нигде нет!
— А какой диаметр и прочие параметры?
Нечастый, но нахожу.
— А вот в этом? — и ссылку даю.
— Ой, спасибо, сам не нашёл.
— Почему опять лобзиком?
— Забыл перезвонить, сказали — через неделю поступят, позвоните.
— Почему опять лобзиком?
— Они обещали перезвонить и не перезвонили.
И ещё итераций пять последних двух пунктов.
Дрова мигрируют по квартире, медленно меняя конфигурацию. Заказать и купить диск за тебя? Ты взбесишься, приговаривая: «Я сам собирался это сделать завтра, ты знаешь, как я не люблю, когда делают то, что я сам запланировал». Готовый шкаф — вообще не вариант: «У нас тут масса отличного материала, что ему, пропадать?»
И знаете что? Года через три после покупки фрезы она таки была применена. Впервые. И оказалось, что тот самый «крупнозубый» диск отлично пилит ДСП, фанеру и брус.
Антресоли теперь у нас есть. И дрова по углам — тоже, потому что «ну сосед такой массив собрался выкидывать!» А шкафа до сих пор нет. Теперь тебе не хватает металлической пластины, которую ты третий раз забываешь взять в магазине. Или саморезов, которых в прошлый раз взял десять штук, потому что «больше не понадобится».
Дорогой мой, ты задолбал. Ещё немного — и не знаю, появится ли у нас шкаф, но вот скелет для него я из тебя сделаю.
Я счастливая обладательница алопеции. Лет пять назад обследовалась у настоящего трихолога, минуя лохотрон косметологических клиник и самолечение по интернету. Вернуть прежний объём волос невозможно, восстановить выпавшее тоже; можно только замедлить дальнейший ход болезни ежедневным применением дорогих препаратов. До состояния коленки я, конечно, не дойду, но оставшееся нельзя будет назвать волосами.
Я смирилась, приняла себя такой, поняла, что друзьям и дорогим мне людям плевать, какая у меня причёска. В худшую сторону ничего не изменилось, наоборот, я встретила за это время мужа. Работу выбрала такую, где ценятся знания, а не товарный вид. Жить можно. В конце концов, у меня ничего не болит, со здоровьем в целом это не связано, я действительно могу хоть в космос. Да, тяжело бывает узнавать себя в отражении, фотографии нравятся всё реже, бывает завидно, когда какая-нибудь девица начинает при мне трясти гривой. Но могло быть и хуже.
Меня не задолбали с советами лечить волосы крапивой, собранной в лунную ночь, мазать голову луком, чесноком и другими специями или прибегать к уринотерапии. У меня нет таких в окружении. Не задолбали рассказами про соседку, которая вылечилась. Ни своими гипотезами. Ни рекомендациями снимать стресс (все же болезни от него, угу).
Проблема в другом. Рано или поздно, несмотря на приём корректирующих препаратов, мне придётся встать перед выбором… Выбором парика. Я почти даже к этому готова и стараюсь не унывать. Куплю себе разные и буду менять под настроение и цвет туфель. Или буду представлять, что я героиня фильма в бегах. Чёрт бы с ним. Но мне нет ещё и тридцати. Я хочу плавать, кататься на велосипеде, путешествовать по другим городам, ходить в походы и лазать по верёвочным городкам. Делать это в парике, да с моей ловкостью? Исключено. Отказаться от привычной жизни и ходить с прямой спиной, беспокоясь, не сполз ли он? А дома? Выходить из душа сразу в парике? Спать в нём же, чтобы муж, не дай бог, не увидел солнечные блики на моей голове? Никогда больше не ездить вместе в отпуск к морю?
Нет, я согласна ходить с приличной головой на работу, в гости, в театр, на праздники и прогулки. Но не 24 часа в сутки всю оставшуюся жизнь! Когда я говорю шутливым тоном своим домашним, что побреюсь налысо и сделаю себе красивую татуировку, когда придёт время, у них начинается истерика. Я становлюсь для них сектанткой, кришнаиткой, психически больной, алкоголичкой, неудачницей… Ау? Я просто не хочу сдаваться! Не хочу прятать проблему под онкоплаточек, не хочу вызывать жалость. Не хочу прикрываться измочаленным париком, лишь бы посторонние «не догадались». Не хочу чувствовать себя увечной. Я же не изменилась, когда у меня началась тотальная «линька», так почему же не принять меня ещё в одном новом облике?
Не так давно работал в сети универсамов с красно-белым логотипом. Должен признать, что никогда раньше мне не было стыдно за то, что я делаю.
Я никогда не забуду тот взгляд одной из покупательниц, когда после того, как пробил ей товар, пожелал ей удачного дня. Тогда мне показалось, что она это слышит впервые.
Один мужчина дождался конца моего рабочего дня (час после закрытия магазина стоял, наверное) и вручил мне бутылку коньяка.
Одна бабушка после каждого посещения магазина мне желала столько же, сколько моя собственная, когда поздравляет меня с праздником.
Моя зарплата была чуть меньше зарплаты товароведа.
Кто-то подсуетился, и про меня написали в газете.
Люди! Как же так получилось, что простая вежливость стала едва ли не музейной редкостью?
В каждой фирме, на каждом производстве есть люди, неугодные начальству и зачастую не шибко любимые подчинёнными и коллегами, которые, однако, жизненно необходимы для нормального функционирования компании. Начальству они портят красивые отчёты высокому руководству, постоянно чего-то требуют, да ещё и спорить осмеливаются. С коллегами не гоняют всё время чаи: у них, видите ли, работа! От подчинённых требуют исполнения — вот сволочи, не понимают, что ли, что и чаёк попить надо, и перекурить дело сперва?..
Это и бухгалтер, отказывающийся «по дружбе» подогнать цифры и уменьшить налоги, потому что это незаконно. И юрист, объясняющий начальству, что закон работает вот так, обойти его в данном случае нельзя и может быть очень плохо для компании. И пожарная служба, дающая по шее за курение в кабинете или запертый на цепь и амбарный замок аварийный выход. И начальник отдела, который отказывается принять на отдел дополнительные обязательства, потому что выполнить их в данный момент невозможно чисто физически и придётся потом платить неустойку.
Их много, неудобных людей. Некоторые не слишком одарённые руководители стараются от таких «принципиальных» избавиться. А чё, пока налоговая не наезжала, и клиенты не добивались через суд возмещения убытков, и пожара не случалось, и кое-как делали, не ломались — подумаешь, два месяца пахали сверхурочно и по выходным без дополнительной оплаты, а тут эти выкобениваются, чего-то требуют, спорят.
«Принципиальные» уходят. И почему-то через некоторое время после их ухода все начинает разваливаться. «Сглазили», «прокляли», «наверняка подгадил, сволочь, уходя!».
А я всего лишь скромный специалист по кризисным ситуациям. И меня очень задолбало приходить и видеть, что причиной кризиса стабильной некогда компании стало такое отношение к незаменимым, по сути, людям. Неудобным, да. Не всегда приятным, тоже верно. Но, увы, незаменимым.
