Девушка из истории про лайки и горе предлагает избавляться от детей с какими-нибудь дефектами. Окей, где проведём черту? Косоглазие? Глухота? Хромота? Дегенеративные неизлечимые заболевания? Хронические заболевания? Отсутствие абсолютного здоровья? Невозможность обслуживать себя самостоятельно дольше недели?
У меня ДЦП. В детстве диагностировали гидроцефалию и полное отсутствие каких бы то ни было перспектив. Не предполагалось, что я научусь говорить.
По факту я наладил работу нервов более или менее адекватным образом с помощью ежедневных тренировок. Я по-прежнему дёргаюсь от резких звуков и воздействий (особенно прикосновений), речь слегка смазана (но телефонным разговорам это не мешает), очень заметны вечно согнутые ноги (поэтому предпочитаю кресло-коляску).
У меня есть работа. В конкурсе на эту вакансию я был лучше 500 конкурсантов. Особенности работы мозга позволяют медленно и методично перерабатывать тысячи строк, не допуская ошибок. Денег с этой работы хватает на жизнь.
У меня есть любовь и друзья. Любящие и очень значимые, которым я могу помочь и которые помогают мне.
У меня есть творчество. Яркие и цветные слова, которые приходят и сплетаются в звучащий узор.
Мир прекрасен. Ты, хотевшая убить меня, не сможешь переиграть меня ни на одном из моих полей, будь то работа или творчество.
Да, болезнь привела к специфическим эффектам и изменила процессы мышления — иногда результат видно сразу, а иногда слова выпадают из памяти. Но тебе, девушка по ту сторону истории, тоже рано или поздно придётся столкнуться с твоим собственным несовершенством.
На досках у подъезда я часто вижу объявление компьютерных мастеров. Это очень удобно и здорово: не надо рыскать в сети, искать дорогущие сервисы, а можно просто позвонить по номеру — мастер, как правило, живёт рядом. Оперативно. Замечательно.
Смущает одно. В этих объявлениях часто встречается такое смелое заявление: «Установка любых программ». И вот тут начинается трэш.
Я думаю, ни для кого не секрет, что люди с ограничениями по зрению давно пользуются всеми гаджетами, которые есть на рынке. Специально для них разрабатывают софт, так называемые программы экранного доступа, в простонародье — «говорилки». Ничего фантастического, просто эти программы озвучивают все действия юзера и всё происходящее на экране. Это очень удобно.
Проблема в том, что эти программы дорогие. Конечно, покупать тысяч за пятьдесят такую прогу инвалид по зрению с пенсией в семь тысяч не будет. Есть торренты, спасибо пиратам. Тоже вроде всё решено. Но программы требуют установки и далеко не простой настройки. А поскольку они нелицензионные, их иногда приходится устанавливать довольно хитро. Тогда и наступает звёздный час мастеров, которые обещают установить любую программу. И что мы видим?
— Ой, а я не знаю, я таким не занимаюсь, это же специфический софт…
Ребята, я вам не Пентагон хакнуть предлагаю, а установить определённую прогу на комп и настроить её. Вместе с пользователем, который готов объяснять, что конкретно ему нужно, а что не нужно в настройках. Неужели это так сложно?
Да, софт специфический, но, представляете, его писали не инопланетяне, а такие же программисты. Это обычная программа с необычными функциями. Но что, чёрт возьми, вас заставляет в ужасе отказываться её ставить? За все годы, что мне пришлось с этим сталкиваться, нашёлся только один человек, который попробовал. Да и то он так и не понял, что нужно, потому что не дослушал до конца.
Я сама вижу, хоть и не очень хорошо, мне такой софт не нужен. А вот моему близкому другу очень нужен. Когда мы отчаялись, он научился ставить себе ПО самостоятельно, с моей помощью. Теперь мы двое, совсем не компьютерщики, в состоянии:
разблокировать смартфон самым хитрым способом и ставить на него «говорилки»;
устанавливать ПО на комп, ставить русификаторы и настраивать всё, что надо.
Мы научились. Но мы ещё не так и стары, в общем, а вот люди в более зрелом возрасте вряд ли смогут постичь все нюансы.
И самое интересное: ну почему я, гуманитарий, всё это освоила, пусть и со скрипом, а люди, которые должны в этом разбираться, шарахаются и по сей день?
Вы тогда уж не говорите, что поставите любую программу, раз это не так. А то вот позвоню вам опять я, и вы начнёте мне объяснять, что это невозможно, потому что… Ну да, вот уже сколько лет мы делаем невозможное, прямо можно мастер-класс давать.
А у нас ещё и говорят про «доступную среду» и интеграцию. Неужели вы не хотите связываться с такой работой только из страха, что вам придётся иметь дело с человеком, который вас не видит?..
Так случилось, что я имел удовольствие наблюдать за развитием известных событий практически в прямом эфире, видеть, кто, что, как, что говорилось и что делалось. Даже не буду говорить, что именно видел — всё равно большинство не поверит. В общем, видел и слышал. А потом, почти случайно, посмотрел этот ваш телевизор: мама дорогая, чего же там показывают-то! Оскаленные рожи, окровавленные руки, озабоченные голоса дикторов: «фашистская хунта!», «украинский вермахт!», «убивают жителей!».
А ведь я это уже видел, по тем же каналам с теми же дикторами, только тогда они рассказывали про ужасных собак-убийц, живописуя в подробностях, как немецкая овчарка ела младенца или дикий лабрадор убивал старушку в гаражах.
И точно так же, как после тех передач простые обыватели начинали в ужасе шарахаться от собак крупнее болонки, так и теперь те же самые люди с круглыми от ужаса глазами повторяют весь бред, услышанный из телеящика. Особенно когда внезапно оказалось, что в выдуманных телеящиком злодеяниях виноват наш любимый враг, дружбой с которым всего лишь пару лет назад так гордились.
Люди, вы в своём уме?! Не, я все понимаю, геополитические интересы, дурной пример для электората, обида, попытки огородиться от всего этого, показать всем кузькину мать — но нельзя же быть такими идиотами!
А те, кто это делает — как вы себя терпите? Самим не противно?
Меня достали мои подруги. А точнее, одно конкретное качество, которое их объединяет. Вам когда-нибудь набивались на комплименты? Со мной это происходит каждый день!
Подруга номер 1 любит готовить. Она, как это называется, домовитая. Надо признать, что выходит всегда вкусно, но на вид её блюда, мягко говоря, очень не очень. И вот она присылает фото очередного шедевра в синей соцсети:
— Ну как тебе мой тортик?! Весь день на кухне провела!
На фото изображено нечто похожее на кучу крема.
— Наверное, вкусно! — пытаюсь выкрутиться я.
Подруга номер 2 любит фотографироваться. Объективно говоря, генетика красотой её не обделила, но полнотой всё же наградила. Выставляет в соцсети фотографии с «фотосессии» с подружкой, у которой есть зеркалка. Пишет в личку:
— Ну как тебе мои фотографии?!
Дорогая, ты красива. Но в силу твоей полноты недостатки нужно уметь скрывать, а фотографу — научиться снимать. Я ничего не имею против соблазнительных пышных форм, но обнажённые обвисшие подмышки, наверное, никого не радуют.
— Идея неплохая! — со вздохом отвечаю я.
Подруга номер 3 кайфует от себя самой и постоянно делает селфи. Эти селфи она зачем-то без всякого повода присылает мне и спрашивает:
— Ну как я тебе?!
Милая моя, ты привлекательна, спору нет. И даже твои кривые руки не сильно портят селфи. Но зачем, зачем ты присылаешь мне десятки своих фотографий? С ориентацией у меня всё в порядке. C чувством прекрасного тоже, поэтому ну никак не могу восхищаться твоими шедеврами.
— Ты милая! — снова пытаюсь не лгать я.
Подруга номер 4 яростно увлеклась таким модным ныне ЗОЖ три месяца назад. В соцсетях уже сотни кадров с прогулок, фотографий фитнес-зала и… содержимого тарелок, куда без этого. Присылает лично мне:
— Ну как тебе мой листик/кость/горбушка?
Родная, я тоже веду здоровый образ жизни, и уже очень давно. Ещё до того, как это стало мейнстримом. Никому об этом не говорю, пока сами не спросят. И я точно знаю: то, что делаешь ты — не иначе как дурачество на камеру для общества. Более того, ты совершаешь кучу ошибок относительно питания и фитнеса. Но спишем это на неопытность, ведь увлекаешься ты недавно.
— Здорово, только обещай не голодать! — не выдерживаю я.
Подруги! Я вас всех очень люблю, ведь вы уникальны. У каждой есть чему поучиться. Но, пожалуйста, хватит засорять личку хламом или перестаньте обижаться на моё честное мнение, потому что искать слова, которые вас не обидят, мне уже надоело! Я успешный арт-директор с завидным образованием. В свободное от работы время увлекаюсь портретной, фуд- и фэшн-фотографией. Веду здоровый образ жизни уже много лет. И ваши шедевры не дотягивают до моей планки, вы это знаете.
Я не говорю, что сама идеальна. В отличие от подруг я плохо вожу машину, не умею петь и танцевать. Не готовлю мужу вкусных обедов каждый день и иногда слишком строга и требовательна к окружающим. В общем, с ужасом жду, когда у подруг появятся дети…
Есть такое понятие, как «личное пространство». Его смысл понятен большинству, но определённо не всем тем людям, с которыми мне приходится сталкиваться.
Если у вас нет ложки, чашки, ручки, ещё чего-нибудь, я могу одолжить это из своих вещей, если это не принесёт мне неудобства и если вы будете вежливы.
Моя потребность в личном пространстве несколько иного характера: я человек с гиперестезией. Слух, зрение, обоняние, осязание и вкус многократно усилены. От того, что диагноз подтверждён несколькими врачами, мне как-то не легче, да и бумажка с заключением не спасёт меня от вас, мои дорогие окружающие.
Вы понятие не имеете, как вы порой пахнете. Выделения тела вперемешку с мылом и косметикой, вкрапления табачного дыма и паров алкоголя. Неощутимый аромат для вас, обыденность — для меня.
Что вы просто ужасно шумно дышите, а ваши суставы и сухожилия скрипят при каждом вашем движении.
Что в стакане компота, тарелке супа и кусочке хлеба, который вы жуёте со скучающим видом, — вереница вкусов.
Для вас разница в пару градусов может быть несущественна, а вот я могу замёрзнуть и в «тёплой» комнате.
«Да ты просто играешь на публику!», «Истеричка», «Не бери близко к сердцу» — для вас просто набор стандартных фраз.
Вы и забыли, как сильно может ранить слово. Вы, дорогие мои, вскрывали меня и проверяли, где для моего сердца «далеко», а где «близко»?
Простое «девичье приветствие» — поцелуйчик в щёчку — как взрыв атомной бомбы рядом со мной, удар по всем чувствам.
Вы немного повысили голос, чтобы я вас услышала и поняла, насколько вы рады меня видеть — мои уши уже болят.
Объятие и чмок — массированная атака на рецепторы кожи и нос. К обонянию подключается вкус — мне уже нехорошо.
Глаза болят от невероятно чёткой, но скачущей вблизи картинки.
Инстинктивно отшатываюсь, а вы обижаетесь: «Ну ты чего?»
Я не повышаю голос: кому, как не мне, знать, насколько может быть болезнен звук.
Я не тычу вам в то, что вы не видите мира, в котором живёте, так, как я. Не слышите того, что слышу я.
Для вас я — ненормальная, но я такая же, как вы. Человек с вот такой вот дополнительной опцией. Я не иномирянка и говорю вроде на том же земнолюдском, но мои просьбы «пожалуйста, не трогай меня», «отойди немного» вы не понимаете. Я не докучаю вам диагнозом, не машу им, как флагом над головой. Так отчего моя просьба о личном пространстве то и дело игнорируется?
Большой цех. Разномастная металлообработка. Основной контингент — мужики, листы металла кувыркать да проталкивать в станок — дело нехитрое, но тяжёлое, хотя женщины тоже есть, работают на штамповке и упаковке, где полегче. Цех проектировался и строился специально в связи с расширением производства. И есть в нём санузел в виде предбанника с двумя раковинами и двух комнаток, женской и мужской, по одному унитазу в каждой.
Мужиков, как я уже сказал, в цеху больше, и постоянно возникает очередь на справление естественной нужды. Женский же санузел часто простаивал. Кто посмелее, порой забегали в соседнюю уборную. Так выходило быстрее, что важно — у многих работа сдельная. Дамам (вполне законно) это не нравилось. Основным аргументом было то, что мы-де комнатку и сам унитаз постоянно заливаем жидким отходом. Потребовали дамы поставить замок на их туалет и раздать ключи. Сделано, всё логично же.
Вновь у мужского туалета длинные очереди. Стоим смирно, ждём. Женский туалет от этого чище, правда, не стал. Да и у нас не кристальная чистота. Да и не о том речь вообще.
Задолбали проектировщики, не предусмотревшие должного количества туалетов, и начальство, не желающее решать этот неудобный, но важный вопрос.
Я мама троих дочерей, и за шесть лет моего материнства меня до зубовного скрежета задолбали производители детской одежды.
Начнём с пелёнок. Почему, балрог подери, они шьются узкими (80 см) и короткими? Единственная широкая фабричная пелёнка, которую я видела, сделана ещё в СССР, в неё ещё меня пеленали. Попробуйте в неё запеленать двухмесячного ребёнка. Получится вряд ли. Кстати, советская пелёнка сделана на совесть, полиняла немного, но нигде не порвалась и не изменила форму в отличие от тех, что куплены для старшей дочери. Для средней мы шили пелёнки сами из советской байки, они и сейчас в ходу. А младшей подарили стретч-пелёнку. Она хороша всем, кроме одного: после второй стирки растянулись все углы.
Теперь ползунки. Покупать приходилось для каждой дочери отдельно. А почему? А потому, что вещь, из которой ребёнок должен, по идее, вырасти, не износив, становится непригодной через месяц. Вдоль швов появляются мелкие такие дырочки, которые зашить можно, только перешив все ползунки полностью и уменьшив этим их размер.
Интересная ерунда происходит с комбинезончиками. После второй стирки они растягиваются в ширину так, что туда можно упаковать двоих средних младенцев точно.
Чепчики, сшитые швами внутрь, кофточки на кнопках, от которых отрываются кнопки ещё до стирки, швы, сделанные оверлоком и расходящиеся от первого чиха… Я уж молчу, что ткани линяют и выгорают в течение месяца.
Майки и трусы деткам постарше — чистая лотерея. При покупке никогда не знаешь, что случится после щадящей стирки в 30 градусах. Из моего опыта майки тянулись в ширину и садились в длину одновременно; перекашивались так, что шов был на месте пупка; просто садились ровно вдвое; обрывался весь шов по подолу. Сегодня новые трусики, постиранные на 30 градусах, мы со смехом надели двухмесячной девочке вместо двухлетней.
Колготки с начёсом я беру на три размера больше — не на вырост, а чтобы после стирки их хотя бы можно было надеть, ибо садятся они безбожно.
Господа производители, кто вам сказал, что девочки носят либо белое, либо все оттенки розового? Мои дочери — бледнокожие блондинки, эти цвета им категорически не идут, но купить оранжевую, голубую или фиолетовую водолазку или кофточку для девочки — чудо чудное и великая радость. Кстати, почему никто не делает эти кофточки просто однотонными, без уродских винксов, Маш, смешариков и стразиков?
Я уже третий месяц ищу платье на выпускной из садика для старшей. Если находится не «торт со сливками и стразиками», то стоит он как полсамолёта, а сшит из жуткой скрипящей синтетики и жёсткой царапающей сетки. Видимо, платье я буду заказывать в ателье.
И ещё. Видимо, размеры детской одежды выставляются по велению левой пятки директора цеха. Ибо больше нечем объяснить то, что на мою среднестатистическую дочь ростом 117 см впритык налезают вещи, рассчитанные на рост 122. И это не после стирки, а ещё в магазине.
И ведь можете же, если хотите! Ведь есть у нас дома десяток вещиц, не потерявших форму, цвет или украшения. Все они сделаны у нас в стране, но куплены не в магазинах, а напрямую на фабриках через совместную покупку.
Короче, распинаться можно ещё долго, но сегодня я пожелаю производителям детской одежды одного: всю вашу семью одевать в то, что попадает в наши магазины. Может, хоть тогда ситуация изменится.
Меня задолбали люди с синдромом бедняка. Нет, это не те, кто действительно прозябает за копейки, а люди, которые пользуются своим статусом нищенки. Да-да, те самые, которые хлопают ресницами и говорят: «Ой, у меня нет денег, а у тебя есть. Купи и мне, тебе что, жалко?» Они клещами впиваются в более состоятельных вокруг себя и сосут материальную помощь, не забывая ныть о своей беспомощности и о маленьком кошельке.
Я студент. Благодаря мозгам поступила на бюджет. С деньгами обращаюсь аккуратно, расставила приоритеты, благодаря чему не чувствую недостатка. Беру в долг крайне редко и сразу возвращаю.
Моя соседка по комнате — тоже студент. Чудом пролезла на бюджет, сейчас на грани вылета: куча пересдач. В день стипендии она радостно покупает себе очередную кофточку и идёт жрать в «Макдональдс». Потом идёт озарение: «Ой! А на что я буду жить?» Бежит одалживать по подружкам. Спускает одолженные деньги на всякую фигню. Остаток месяца ноет, что у неё ничего нет.
Она стала инициатором выпить в общаге коньячку с закуской. Вчетвером решаем скидываться. Она невозмутимо отвечает: «Ой, у меня совсем чуть-чуть, вы же за меня заплатите?» Твою ж мать! Психанув, высказала ей про неумение обращаться с деньгами и наотрез отказалась платить за неё. Обиделась. Теперь не разговариваем.
Большой цех. Разномастная металлообработка. Основной контингент — мужики, листы метала кувыркать да проталкивать в станок — дело нехитрое, но тяжёлое, хотя женщины тоже есть, работают на штамповке и упаковке, где полегче. Цех проектировался и строился специально в связи с расширением производства. И есть в нём санузел в виде предбанника с двумя раковинами и двух комнаток, женской и мужской, по одному унитазу в каждой.
Мужиков, как я уже сказал, в цеху больше, и постоянно возникает очередь на справление естественной нужды. Женский же часто простаивал. Кто посмелее, порой забегали в соседнюю уборную. Так выходило быстрее, что важно: у многих работа сдельная. Дамам (вполне законно) это не нравилось. Основным аргументом было то, что мы-де комнатку и сам унитаз постоянно заливаем жидким отходом. Потребовали дамы поставить замок на их туалет и раздать ключи.
Поставили. Вновь у мужского туалета длинные очереди. Стоим смирно, ждём. Женский туалет от этого чище, правда, не стал. Да и у нас не кристальная чистота. Да и не о том речь вообще.
Задолбали проектировщики, не предусмотревшие должного количества туалетов, и начальство, не желающее решать этот неудобный, но важный вопрос.
Сколько слов сказано на тему «женской мудрости», а воз и ныне там…
Здравствуйте! Я та самая невероятная (ха-ха) женщина, которая не пилит мужа. Я вообще не понимаю, зачем кого-то пилить. Что за примитивные методы? Неужели сложно вместо занудства и агрессии включить обаяние и хитрость?
— Что, зайчик? Надо к маме ехать? Не можешь чистую футболку найти? Так вон их в шкафу сколько. Это грязные?! А я думала, ты грязные, как и я, в корзину кладёшь… Ну, что поделать, езжай в грязной.
— И носков нет? Я их вообще не видела, может, ты купить забыл? Под креслом? Хи-хи, и как они туда забрались? Ну, кинь в корзину. В чём ехать? Мои бери, они мне велики. Ну да, в цветочек, зато чистенькие.
— Привет, солнышко! Устал, голодный? Ай, бедненький… А кушать нету, совсем. Представляешь, ты всего пару раз заварку в раковину выкинул, а она засорилась, я ничего не смогла приготовить. Вот же дурацкая раковина!
— Зайка, представляешь, вчера Витьку видела, да, бывшего. Он та-а-ак изменился, в качалку ходит. Завтра днём обещал заскочить, полку мне повесить — ну, помнишь, я купила, а ты устаёшь, тебе некогда. Куда ты побежал? За инструментами?
— Любимый, как жалко, что ты был уставший и не смог меня встретить с работы! Я такая дура… Представляешь, увидела сумку за 15 тысяч и купила, был бы ты рядом — ты бы меня отговорил. Нет, нельзя вернуть, на распродаже…
— Солнышко, почисти мне чеснок, пожалуйста! Через пять минут? Хорошо. Вот, зайка, готово. Что? Где чеснок? А ты разве его туда не кинул? Ну, кушай теперь так.
Я уже давно замужем, и муж не нарадуется, что у него такая добрая, спокойная жена. Глупенькая, правда, и сама ничего не может. Зато не кричит, с красным от злости лицом не зыркает, всегда опрятная, красивая. Иногда, правда, когда он в командировке, сами собой чинятся вещи в доме. Наверное, ей кто-то помогает, она же такая неумёха. Куда она без него, пропадёт…
