Как и люди, каждое дерево уникально и нет двух абсолютно одинаковых деревьев. Но, как и среди людей, есть личности, а есть яркие личности, также и среди деревьев есть особо уникальные представители. Есть высокие и низкие, толстые и худенькие деревья, вид которых напоминает людей, нередко в интересных позах, обезьяну, осьминога или больше похожи на хитросплетения судьбы. Некоторые деревья становятся уникальными по несчастью: из-за воткнутых металлических предметов, порабощения термитами, короедами или гусеницами, а некоторые не без помощи рук умелых садовников.

На огромной клумбе у вокзала,
Ветром наклоненная к земле
Поздняя ромашка замерзала,
Трепеща на высохшем стебле.
Выгибала тоненькое тело
И сопротивляясь, как могла,
Словно до последнего хотела
Быть хоть каплей летнего тепла.
Поезда вдали гудели встречным.
Люди шли, от ветра наклонясь.,
И ромашка чем-то бесконечным,
Показалась каждому из нас...
Чистой веткой молодой березки.
Тополиным пухом по весне.
Первым снегом. Брызгами известки
На еще некрашеной стене...
Не одно, наверно, сердце сжалось:
Что поделать — каждому свое!
Только в сердце врезалась не жалость —
Маленькое мужество ее.
На бессмертье я не притязаю.
Но уж коль уйти — не тосковать,
Так уйти, что даже замерзая,
Хоть кому-то душу согревать.
(из инета)
 

Есть страсть одна у хомяка -
Запас хомячить на века. 
Ему дай волю — всё упрёт! 
Спасибо, жаба не даёт. 
Вот так и хомочка моя 
Вздыхает: «Пенсия мала!»

А то купила бы себе 
В запас две тонны мулине, 
Наборов тыщу, да канвы, 
И хоть кладовки все полны, 
Но страсть у хомочки моей 
Любого разума сильней.

Вот потому, мои друзья, 
У нас в семье за жабу — я. 
Лишь начинает хомка хапать, 
Я начинаю громко квакать. 
Глядишь, и страсть её остыла, 
Такая вот у жабы сила. 

Но лишь в глаза её взгляну, 
Даю душою слабину. 
И тает жаба, словно снег. 
Да-да, я тоже человек, 
Я свою хомочку люблю, 
И что ей надо, сам куплю.