про семьи
Смысл образования семьи на биологическом уровне очевиден — появление и поддержка потомства до того момента, когда оно само сможет о себе позаботиться, — однако в случае человека с его переполненной иллюзиями и рефлексией спецификой социальной жизни, эта базовая функция обрастает весьма запутанной вязью морально-этических и ценностных неоднозначностей, в которых люди теряются, делая схожие по однобокости логические построения, и с завидным постоянством на протяжении многих поколений сталкиваются с одим и тем же набором проблем во взаимоотношениях. Попробуем, вопреки естественному желанию искать ответ на более простой вопрос «как», озадачиться вопросом «зачем».
Сразу надо отметить, что биологическая составляющая, столь сильно развитая в период пиков гормональной потребности создания потомства (у женщин два основных пика — 21-25 лет и 31-34 года, у мужчин — один основной в 25-29), несомненно имеет большое влияние на принятие решения образования пары как таковой, но созданные в таком контексте семьи нестабильны, поскольку являются не столько социальным образованием, сколько репродуктивным, и склонны к деградации отношений после нескольких лет жизни. Регулярное наблюдение этого эффекта общественностью родило очень популярный социальный миф о конечности любых позитивных сильносвязанных взаимоотношений внутри семьи с оговоркой «в жизни нет ничего вечного», однако тонкость в том, что частый эффект ограниченности (или — что бывает существенно реже — длительности) психологического комфорта семейной пары базируется совсем не на сексуальном или романтическом аспекте мотиваций (это в действительности всего лишь инструменты, а не сама задача), а в дихотомии позиционирования семей относительно социума.
Так каковым бывает смысл в образовании семьи именно в рамках социума на базовом уровне? Вариантов, как ни странно, всего два: инвестиционный и защитный, причём первый статистически побеждает с огромным отрывом. Суть инвестиционного брака в том, что задачей каждой из сторон пары является нахождение партнёра, способного внести в общий проект дополнительные ресурсы (не обязательно материальные), необходимые для достижения некоего набора целей, сложнореализуемых (а то и вовсе нереализуемых) в одиночку. Это может быть рождение детей, поддержка общих увлечений, достижение материального достатка, та же сексуальная реализация, комфорт быта и т.п. Из-за различий специализации полов в современном обществе подобные потребности очень часто приводят к обособлению семейных функций мужа и жены (например зарабатывание денег versus домохозяйствование), оставляя для совместных занятий только небольшую зону leisure activity. Проблема в том, что члены инвестиционной семьи, являясь частями структуры, изначально предназначенной для решения их собственных социально-обусловленных задач средствами внутрисемейного аутсорсинга, могут сменить приоритеты в случае появления более выгодного или удобного инвестора, инвестировать сами в какие-то неафишируемые проекты, а то и просто перестать выполнять начальные правила инвестиционного договора, делая общий проект нереализуемым. Фактически инвестиционная семья — это социальная структура, предназначенная для эффективной интеграции людей в социум посредством более полной реализации личных задач, требующих ресурсов, имеющих вес в социальном ценностном базисе. Именно поэтому семейность воспринимается в обществе маркером взрослости (что далеко не так) и развития чувства ответственности (что верно лишь отчасти), — на самом же деле она является лишь признаком склонности человека к ассимиляционной социализации.
Совсем иначе обстоит дело с семьёй защитного типа. В этом случае основной мотивацией является не столько потребность социального роста, сколько облегчение противостоянию внешним агрессивным факторам, в основном социальным; фактически в этом случае семья является оппозиционной социуму структурой. Базовой ценностью при таком типе отношений является личностный психологический комфорт, не преломляющийся в побочных факторах социальной успешности, т.е. вектор интересов направлен не наружу (в область социальных ценностей), а внутрь семейной пары (в область интереса к конкретному другому человеку); такой союз не является ресурсно-обусловленным, а психологически компенсирующим. Соответственно и проблемы таких семей лежат в иной плоскости — они являются существенно более устойчивыми, нежели инвестиционные (поскольку психологический комфорт одного является функцией комфорта другого и наоборот), но до того момента, пока не возникает потребность решать какие-либо серьёзные и сложные задачи социального плана, опыта обращения с которыми у людей такого склада, как правило, нет (и — что важно — нет и особого желания этот опыт получать, ибо это рано или поздно приведёт к потере личностного комфорта с переходом субъекта к парадигме инвестиционных приоритетов), однако даже в этом случае основное количество негатива и конфронтации будет направлено на внешнюю среду, не приичиняя серьёзных увечий внутренней структуре отношений. Построение семей такого типа очень редко случается в молодом и среднем возрасте, когда велика потребность зарабатывания доминантности в социальной сфере, ибо понимание значительно более высокой живучести позитивных эмоций, черпаемых не из достижения своих целей, а из заботы о своём круге близких людей, приходит лишь иногда и в пожилом возрасте, вместе с потерей интереса к иерархическим играм.
Основная часть сложностей в семейных отношениях связана с некорректной оценкой класса семьи и своих потребностей в её рамках. Большинство семей инвестиционного класса со временем сталкиваются с кризисом личностной самореализации одного или обоих супругов, особенно когда с возрастом увеличивается благосостояние и снижается уровень социальных проблем. Это приводит либо к попыткам поиска других инвесторов по сходной схеме (неприменимой для личностной сферы) с аналогичным итоговым эффектом (что выливается в череду сравнительно недолговременных отношений или браков, завершающихся чаще всего не решением личностных проблем, а осознанием невозможности их решить единственным доступным методом поиска без уже нереализуемой смены устоявшегося и привычного типа семейных взаимоотношений), либо к уходу в сокрытие персонального дискомфорта внутри семьи (с не менее разрушителным итогом). Для семей защитного типа основной проблемой чаще всего оказывается переход одного из супругов в инвестиционную фазу, в то время как другой, изначально не озабоченный амбициями в социальной сфере, не в состоянии реализовать и поддержать эти внешние потребности. Хорошим маркером появления проблем в обоих случаях является резкое снижение гибкости вектора интересов одного члена семьи в зависимости от потребностей и/или возможностей второго; при этом проблемы сокрытия реальных поведенческих приоритетов, начинающиеся на этапе конфетно-букетного периода и выдержавшиеся в многолетней семейной игре в покер взаимных уступок, расцветают буйным цветом. Вообще по традиции, как и во могих прочих сферах этики, люди в семейных отношениях любят стремиться к нормальным взаимоотношениям, но при этом жить по сложившимся, что приводит к переводу представлений о нормальных отношениях в категорию утопий и отказом от попыток реализовать изначально намного более затратную и трудную, но оправданную с точки зрения согласия с самим собой модель поведения, и пока, увы, нет позитивных предчувствий, что что-то в этой области радикально изменится. Люди тяготеют к простым кратковременным периодам радости, даваемого аффективной сферой, и не склонны ценить длительное ощущение позитивного спокойствия, — к сожалению одного первого компонента никак не достаточно для полноценной самореализации в жизни и об этом не надо забывать. :)
Сразу надо отметить, что биологическая составляющая, столь сильно развитая в период пиков гормональной потребности создания потомства (у женщин два основных пика — 21-25 лет и 31-34 года, у мужчин — один основной в 25-29), несомненно имеет большое влияние на принятие решения образования пары как таковой, но созданные в таком контексте семьи нестабильны, поскольку являются не столько социальным образованием, сколько репродуктивным, и склонны к деградации отношений после нескольких лет жизни. Регулярное наблюдение этого эффекта общественностью родило очень популярный социальный миф о конечности любых позитивных сильносвязанных взаимоотношений внутри семьи с оговоркой «в жизни нет ничего вечного», однако тонкость в том, что частый эффект ограниченности (или — что бывает существенно реже — длительности) психологического комфорта семейной пары базируется совсем не на сексуальном или романтическом аспекте мотиваций (это в действительности всего лишь инструменты, а не сама задача), а в дихотомии позиционирования семей относительно социума.
Так каковым бывает смысл в образовании семьи именно в рамках социума на базовом уровне? Вариантов, как ни странно, всего два: инвестиционный и защитный, причём первый статистически побеждает с огромным отрывом. Суть инвестиционного брака в том, что задачей каждой из сторон пары является нахождение партнёра, способного внести в общий проект дополнительные ресурсы (не обязательно материальные), необходимые для достижения некоего набора целей, сложнореализуемых (а то и вовсе нереализуемых) в одиночку. Это может быть рождение детей, поддержка общих увлечений, достижение материального достатка, та же сексуальная реализация, комфорт быта и т.п. Из-за различий специализации полов в современном обществе подобные потребности очень часто приводят к обособлению семейных функций мужа и жены (например зарабатывание денег versus домохозяйствование), оставляя для совместных занятий только небольшую зону leisure activity. Проблема в том, что члены инвестиционной семьи, являясь частями структуры, изначально предназначенной для решения их собственных социально-обусловленных задач средствами внутрисемейного аутсорсинга, могут сменить приоритеты в случае появления более выгодного или удобного инвестора, инвестировать сами в какие-то неафишируемые проекты, а то и просто перестать выполнять начальные правила инвестиционного договора, делая общий проект нереализуемым. Фактически инвестиционная семья — это социальная структура, предназначенная для эффективной интеграции людей в социум посредством более полной реализации личных задач, требующих ресурсов, имеющих вес в социальном ценностном базисе. Именно поэтому семейность воспринимается в обществе маркером взрослости (что далеко не так) и развития чувства ответственности (что верно лишь отчасти), — на самом же деле она является лишь признаком склонности человека к ассимиляционной социализации.
Совсем иначе обстоит дело с семьёй защитного типа. В этом случае основной мотивацией является не столько потребность социального роста, сколько облегчение противостоянию внешним агрессивным факторам, в основном социальным; фактически в этом случае семья является оппозиционной социуму структурой. Базовой ценностью при таком типе отношений является личностный психологический комфорт, не преломляющийся в побочных факторах социальной успешности, т.е. вектор интересов направлен не наружу (в область социальных ценностей), а внутрь семейной пары (в область интереса к конкретному другому человеку); такой союз не является ресурсно-обусловленным, а психологически компенсирующим. Соответственно и проблемы таких семей лежат в иной плоскости — они являются существенно более устойчивыми, нежели инвестиционные (поскольку психологический комфорт одного является функцией комфорта другого и наоборот), но до того момента, пока не возникает потребность решать какие-либо серьёзные и сложные задачи социального плана, опыта обращения с которыми у людей такого склада, как правило, нет (и — что важно — нет и особого желания этот опыт получать, ибо это рано или поздно приведёт к потере личностного комфорта с переходом субъекта к парадигме инвестиционных приоритетов), однако даже в этом случае основное количество негатива и конфронтации будет направлено на внешнюю среду, не приичиняя серьёзных увечий внутренней структуре отношений. Построение семей такого типа очень редко случается в молодом и среднем возрасте, когда велика потребность зарабатывания доминантности в социальной сфере, ибо понимание значительно более высокой живучести позитивных эмоций, черпаемых не из достижения своих целей, а из заботы о своём круге близких людей, приходит лишь иногда и в пожилом возрасте, вместе с потерей интереса к иерархическим играм.
Основная часть сложностей в семейных отношениях связана с некорректной оценкой класса семьи и своих потребностей в её рамках. Большинство семей инвестиционного класса со временем сталкиваются с кризисом личностной самореализации одного или обоих супругов, особенно когда с возрастом увеличивается благосостояние и снижается уровень социальных проблем. Это приводит либо к попыткам поиска других инвесторов по сходной схеме (неприменимой для личностной сферы) с аналогичным итоговым эффектом (что выливается в череду сравнительно недолговременных отношений или браков, завершающихся чаще всего не решением личностных проблем, а осознанием невозможности их решить единственным доступным методом поиска без уже нереализуемой смены устоявшегося и привычного типа семейных взаимоотношений), либо к уходу в сокрытие персонального дискомфорта внутри семьи (с не менее разрушителным итогом). Для семей защитного типа основной проблемой чаще всего оказывается переход одного из супругов в инвестиционную фазу, в то время как другой, изначально не озабоченный амбициями в социальной сфере, не в состоянии реализовать и поддержать эти внешние потребности. Хорошим маркером появления проблем в обоих случаях является резкое снижение гибкости вектора интересов одного члена семьи в зависимости от потребностей и/или возможностей второго; при этом проблемы сокрытия реальных поведенческих приоритетов, начинающиеся на этапе конфетно-букетного периода и выдержавшиеся в многолетней семейной игре в покер взаимных уступок, расцветают буйным цветом. Вообще по традиции, как и во могих прочих сферах этики, люди в семейных отношениях любят стремиться к нормальным взаимоотношениям, но при этом жить по сложившимся, что приводит к переводу представлений о нормальных отношениях в категорию утопий и отказом от попыток реализовать изначально намного более затратную и трудную, но оправданную с точки зрения согласия с самим собой модель поведения, и пока, увы, нет позитивных предчувствий, что что-то в этой области радикально изменится. Люди тяготеют к простым кратковременным периодам радости, даваемого аффективной сферой, и не склонны ценить длительное ощущение позитивного спокойствия, — к сожалению одного первого компонента никак не достаточно для полноценной самореализации в жизни и об этом не надо забывать. :)
0 комментариев