Мои родители разъехались, еще когда мы с братом были маленькие. Отец нас не бросил — купил маме квартиру, машину, помогал ей открывать бизнес и ежемесячно снабжал деньгами для нашего содержания. Это я понимаю сейчас. А раньше, когда мы жили с мамой, слушали от неё про папу всякие гадости и, в результате, ненавидели его.
Теперь я вижу, что мама сама виновата. Все деньги, которые дает отец, она просто спускает на себя. Поэтому у нее куча долгов и кредитов, и наши деньги она тоже у нас забирает. Иногда в доме не было денег, приходилось по два года ходить осень-зиму-весну в одних и тех же сапогах, постоянно болела, теперь хронический тонзиллит, ринит и нет иммунитета. Но не в деньгах вся суть маего рассказа. Из-за меркантильного отношения матери к папе и постоянного промывания мозгов, мы не общались с папой. А теперь у нас нет общих тем и интересов. Мне его жалко — всю жизнь он потратил на обеспечение нас и мамы, а мы с ним чужие люди. КМП.
Привет, мил-человек, несущий нам свет истины про то, что
«жрать надо меньше» и «в Бухенвальде толстяков не было».
Уж не эндокринологом ли ты работаешь? Похожие слова я слышала от врача-эндокринолога, к которому пришла… нет, не потому, что я толстая. У меня был гипотиреоз: уменьшилась половина щитовидной железы и заметно снизилась выработка гормонов. Повышение веса — это один из симптомов гипотиреоза (просто много жру, да?), но, откровенно говоря, на фоне всего прочего новоприбывшие пять килограммов меня не волновали, тем более, что они не были лишними для моего роста и комплекции.
Меня наблюдала отличный врач, но когда уже я собрала анализы, УЗИ и прочие нужные мелочи, эта врач, к сожалению, вышла в отпуск, и пришлось пойти к другому специалисту, которого отчего-то абсолютно не интересовала моя щитовидная железа. Она выслушала мои жалобы на неспособность выспаться, на крайне быструю утомляемость, которая стала очень сильно мешать учёбе, на сухую кожу. Я рассказала ей про то, что пришлось бросить секцию капоэйры, потому что после возвращения из института я могла только спать и ничего больше. Но услышала это:
— А сладкое ты любишь? Белый хлеб там, пирожные…
— Ну да, бывает, ем.
— Так неудивительно, что ты такая, у тебя вес почти выше нормы! Ты же ешь много! Мучное, сладкое, шоколад ещё небось любишь, да? Спортом не занимаешься! Потребляешь калорий больше, чем тратишь!
Ну ладно. Столовские суп с кашей и студенческий ужин в виде риса с овощами — это, наверное, очень много. И шоколад с кофе, которые мне были нужны, как топливо, стоило мигом бросить. Чтобы окончательно уже упасть, уснуть и не проснуться. Как в Бухенвальде. Врачу лучше знать. Только вот мои жалобы про усталость она так и не выслушала, а моя проблема была даже не в наборе веса.
Щитовидную железу в итоге я подлечила — вес упал, энергии стало больше. А режим питания как был студенческим, так и остался. Так что, господа хорошие, вы может быть, очень милые люди, но я вам не верю. Подучите, пожалуйста, матчасть. А то задолбали.
Ах да, и ещё вот что. В Бухенвальде толстяков не было, конечно, но счастливых и здоровых людей тоже не наблюдалось.
Есть такой тип людей, с которыми ужасно приятно общаться — они и книжку обсудят, и в кино с тобой сходят, и в музей тоже, и помогут, когда нужно будет, и интересы у вас общие… Вот только есть одно небольшое «но» — они никогда не могут ничего решить.
История проста как мир — есть друг и есть его семья, давившая и контролировавшая каждый его шаг с самого детства. Как следствие, сейчас другу 23 и самостоятельность его равна примерно нулю. И всё бы ничего, но если выходишь с ним в люди, начинается самая настоящая «сказка»:
— Мы вышли из кинотеатра, пойдём где-нибудь посидим?
— Ага, пошли.
— Есть пожелания?
— Ой, я не знаю…
— Может, в ту кофейню?
— Ой, я не знаю…
— Ок, тогда, может, в тот бар?
— Ой, я не знаю…
— Ладно, пошли в тот ресторан.
— Ой, я туда не хочу…
— Ну так скажи, куда хочешь.
— Ой, я не знаю. Решай ты.
И, чёрт побери, мы уже лет 7−8 как хорошие друзья, но вот это повторяется каждый раз: с заказом еды — «Я буду то же самое», выбором одежды — «Я не знаю, какую футболку мне взять? Где?», поиском чего-угодно — «Я сижу в интернете, но посмотри ты».
И человек сам понимает всю клинику этой ситуации, сам над собой угорает, но каждый раз продолжает это делать.
Ничто так не бесит, как постоянная неопределённость.
Как же задолбали люди со стадным чувством.
Вам знакома эта ситуация: самолет приземляется и не успел ещё затормозить, как стадо начинает отстегивать ремни безопасности, доставать свои тюки, соскакивать со своих кресел, толкаться, пропихиваться с самого хвоста по головам к выходу, а потом стоять и с гордым видом ждать свой багаж с теми, кто вышел из самолета последними. Это они, я полагаю, или им подобные, пишут идиотские комментарии, вроде «первый нах».
Или эта ситуация: проснуться в поезде за два часа до прибытия и выстроиться всем скопом в одну очередь в туалет, чтобы почистить зубы и справить свою нужду. Они будут ругаться, друг на друга орать и толкаться, стучать в дверь особо засидевшимся, но все равно не перестанут всем стадом заводить будильник «за два часа».
Задолбали люди со стадным инстинктом!
Задолбали доброхоты.
Моя работа — весь день пялиться в монитор, иногда разговаривать с людьми. Естественно, есть проблемы со зрением. Раз в день подхожу к окну и делаю гимнастику для глаз, про которую ещё детям в школе рассказывают и которую рекомендует каждый глазной врач. Со стороны это выглядит немного странно: человек стоит 10 минут неподвижно с отсутствующим взглядом и обычно никакой другой активности не проявляет. Ну что поделать — я сосредоточен на упражнениях и мне не до разговоров. Подходит коллега, смотрит на меня почти в упор озабоченным взглядом, будто в душу пытается заглянуть:
— Кирилл, с тобой всё в порядке?! У тебя такой отрешённый вид! Не волнуйся, всё у тебя в жизни наладится!
С какой стати у меня вообще что-то должно быть плохо?! Что это за мода делать безосновательные выводы? Коллег у меня много, и каждому надо объяснять, по какой конкретной причине я смотрю в окно десяток минут кряду.
Вышел из общего кабинета, чтобы ответить на звонок и не мешать другим. Сижу в кресле, решаю какие-то рабочие вопросы с соответствующим рабочим выражением лица. Решать надо много, устал, облокотился на колени, очень похоже
на знаменитое фото с Киану Ривзом. При этом телефон видно, и меня тоже слышно. Но проходящего мимо коллегу эта ситуация почему-то тоже озадачила:
— Кирилл, не грусти!
Ну ё-моё! Ну да, я обычно пляшу, когда обсуждаю сроки поставки. А в этот раз не хочется, взгрустнулось чота.
Четырехчасовой марафон по планированию закупок без перерыва на обед и на покурить. Работа сделана, но рабочий день ещё не закончился. Иду в зону отдыха, разваливаюсь на подоконнике и читаю с телефона анекдоты, иногда позволяю себе слегка взоржать, но большинство анекдотов несмешные, поэтому выражение лица тоже соответствующее. Коллега:
— Кирилл, всё нормально? Чего ты тут сидишь один такой грустный? Не грусти!
Да сижу один тут, чтобы меня никто об этом не спрашивал!
И самый финиш: если я, поддавшись порыву вежливости, позволю себе ответить на ваш вопрос: «Да нет, у меня всё замечательно!», да ещё при этом и улыбкой поблагодарить за участие, вы выдаете: — «Точно?! По-моему, у тебя что-то стряслось!»
Я понимаю, что моя претензия несущественная, но — твою налево растак и эдак — с чего вы взяли, что если я не отвечаю сиюсекундно на ваш eye contact, то это значит, что у меня что-то стряслось, и я просто боюсь вам об этом рассказать, поэтому нужно самим проявить инициативу? Надо сказать, что такие вот заботливые реплики очень отвлекают от активной задачи.
Поймите, что у человека есть своя приватная зона, в которую вам бы лучше не влезать, ведь человек к вам тоже не пристает с дурацкими предположениями. Да, я могу долго думать, уставившись на цифры в экселе, не отвлекаясь на каждого из вас; могу говорить по телефону, повернувшись к стене, потому что это единственный фон, на котором ничего не мельтешит; могу просто сесть на диван и сидеть там, воткнув в уши наушники, потому что пытаюсь структурировать горы информации, полученной от наших аналитиков, чтобы представить её в понятном виде людям, которые принимают решения. У меня не самая важная должность, но от моей работы зависит, сможет ли компания продержаться на плаву и будут ли у неё деньги на ваши квартальные премии.
В следующий раз, когда я просто перестану на 100% отдаваться процессу и буду работать без напряга, как добрая половина наших сотрудников, и не «нагрущу» вам очередную премию, я
вас спрошу, почему вы такие грустные.
Терпеть не могу людей, верящих в телепатию. Нет-нет, не всех, а только тех, кто думает, что я должна догадаться, что творится в их мудрых головах «потому что это же и так понятно».
Я точно не телепат, поэтому во всех непонятных ситуациях использую банальнейшее, прямо-таки, презренное средство: спрашиваю. Но мне не отвечают, видимо, чтобы я стала умнее, чувствительнее к людям или… да не знаю я, чего они пытаются добиться, игнорируя меня, а потом обижаясь.
Что самое обидное, мой любимый муж — типичнейший представитель этого типа. «Есть пожелания насчёт ужина? Пойдём ли мы потом с ребёнком гулять?» — комбо, фаталити, минимум час гробового молчания обеспечен. И, с большой долей вероятности, это молчание может закончиться фразой: «Омлет с сыром? А я думал, ты запеканку с яблоками сделаешь, творог же есть!» — или, после того, как я помою посуду, уберу в кухне, поставлю стирку и ещё чем-нибудь займусь — «Да сколько можно копошиться, мы так до ночи гулять не выйдем». Внезапно!
Регулярно бывают и гораздо крупнее нестыковки, увы. Несмотря на то, что, зная фразу «мужчины не понимают намёков», открытым текстом написала ему (на бумаге!) свою просьбу обязательно отвечать на все вопросы. Не обязательно честно, можно отмазываться «не знаю», «ещё не думал об этом», «не важно», «как хочешь сама» — но никакого молчания, по которому я должна гадать, то ли просто не услышал, то ли очередной раз что-то «очевидное» телепатировал, а я не поняла. Тоже не сработало.
Ладно, муж — он личная проблема. А если на работе такое? От меня зависит минимум удобство, а максимум — безопасность людей. И в любом случае — большие деньги. Но нет же, трясу коллег, как грушу — молчат, партизаны. А потом — ой, а откуда тут это, а куда делось то, а мы не согласны, а ты не говорила, или тихо говорила, или не в письменной форме, или там не было маркером обведено, или было, но это ж уже почти обед наступил, а потом забыли все, и вообще, это же ежу понятно, как тебе вообще могло в голову прийти, что… Обидно бывает в последний момент переделывать что-то, городить костыли, но личные амбиции или лень не так важны, как конечный результат работы. И трачу своё время, подчищаю чужие ошибки. А ведь иногда оно всплывает тогда, когда и исправлять поздно, хоть головой о стену стучись.
Пример? Запросто. Ну вот просто верх очевидности, например, что вентиляционная шахта 2 на 2,5 метра из подвала сквозь все этажи идёт, а на крышу не выходит? И делается там башенка для выпуска воздуховодов и мега-дыра в перекрытии, потому что всем остальным специалистам оказалось так же «очевидно», и трём стадиям проверки, и строителям, и монтажникам — но это мы все верблюды, а не человек, который «на глупые вопросы не отвечает». А потом приходит кто-нибудь через полгода работы в новом здании и говорит: «Как-то холодно в верхнем коридоре, это из-за того огромного колодца в небо, наверное. Летом дождь не лил, у вас над ним крыша сделана, да и снег не попадает, но зимой холодно как-то, можно, мы хоть заткнём чем-нибудь». И тут начинается беготня по потолку с воплями…
Пожалуйста, телепаты, снизойдите до нас, простых смертных, воспользуйтесь речью письменной или устной — какая вам менее противна — помните, что ваши слова нужны и важны окружающим, раз уж они спрашивают вашего мнения. Пока ещё спрашивают.
Мама наконец-то встретила достойного человека и полюбила его, но даже года после свадьбы не прошло, как у её мужа случился инфаркт, а одновременно с ним и инсульт мозга. Мама в тот день только прилетела к нему. Сейчас она одна в чужой стране, шансов выжить у отчима — 10% из 100. А самое обидное, что я ничем ей не могу помочь. Мне всего 16, экзамены на носу, окончание школы, а кроме проблем с отчимом внезапно навалились куча других: давление у бабушки, предательство отца, постоянные ссоры с окружающими и проблемы с финансами.
КМП, я так больше не могу…
Иметь доступ к файловой системе телефона опасно. Даже только на чтение, а на запись — и подавно. Вдруг что-нибудь не так сделаешь — и кирпич.
Самому чинить любую технику опасно. Вдруг что-нибудь не так сделаешь — и пожар (или током убьёт).
Самому работать инструментом опасно. Вдруг что-нибудь не так сделаешь — и травма. А электроинструментом ещё опаснее: руку отрезать может.
А уж от домашнего компьютера пароль администратора (рута) должен знать только суперпрофессионал из «компьютерной помощи», но никак не хозяин. Что вы, хозяин там может такое напортачить, таких вирусов нахвататься!
Вообще всё-всё самому опасно. Всем должны заниматься профессионалы — они уж точно никогда не так не сделают. И с этим вроде бы можно бесконечно соглашаться, пока…
Пока не начинается двоемыслие. Пока те же самые люди, боящиеся своими руками починить какой-нибудь удлинитель, не начинают утверждать, что любая кухарка, окончившая полугодичные курсы, способна управлять огромным железным ящиком весом в тонну и мощностью в сто киловатт, обгоняющим гепарда и грозящим превратиться в страшный таран, стоит задуматься на долю секунды. Вот этот чудовищный предмет можно доверить кухарке, а отвёртку с паяльником — что вы, что вы, только профессионалу!
Может, наоборот? Я для себя решил, что так. Ведь какими бы страшными ни были опасности при любом домашнем ремонте, их можно предотвратить, просто досконально изучив матчасть. Навыка же сверхбыстрого принятия решений для этого не требуется.
А перемещаться в пространстве — вот тут я лучше профессионалам заплачу. Ну-ка, где мой проездной?
Не то чтобы меня задолбала, а, скорее, удивляет политика некоторых эйчаров. Политика вполне забавная — составление психологического портрета будущего кандидата с помощью популярных тестов.
Прихожу я недавно в относительно солидную компанию на собеседование и получаю увесистую кипу листов. На половине из них — психологические тесты. «Нарисуйте фигуры и расставьте цифры. А теперь расставьте свои приоритеты. Распределите баллы по мере интереса».
Нет, возможно, кому-то это и поможет. Но не в моём случае. Итак, второй этап после заполнения бумажек, интервью тет-а-тет с эйчаром. Девушка рассматривает мою писанину, потом спрашивает:
— А что же это вы не доводите дело до конца?
— Почему это? — вопрошаю я, — очень даже довожу.
— Ну вот же, вы тут не отметили, что согласны с данным утверждением, — и тычет пальцем в предложение с очень расплывчатой формулировкой.
— Мне не была понятна формулировка, — признаюсь я, — и поэтому я не посчитала нужным её отмечать.
— Ага-ага, ясно, а что это вы прислушиваетесь ко мнению со стороны?
— Да мне, в общем-то плевать на мнение со стороны, — терпеливо говорю. — А в чём, собственно, дело?
— Ну вот же, у вас тут не отмечено, что на вас не влияет чужое негативное мнение.
Как по мне, так в том предложении о чужом негативном мнении указано не было вообще, но кто я такая, чтобы спорить. Девушка тем временем доходит до конца моего резюме.
— Ну, анкетные данные у вас неплохие, не считая, конечно, что вы напортачили с ответами в тестах…
Серьёзно? И по такой оценке нанимают людей?
Откуда такая любовь к навешиванию ярлыков у людей, которые прочитали краем глаза полторы статьи «про психологию»?
Я не социофоб, не интроверт, не аутист. Я просто замкнутая и необщительная. Так бывает — я общаюсь, с кем хочу, и не общаюсь, с кем не хочу.
У меня нет проблем с гендерной идентификацией. Я просто «пацанка». Так тоже бывает — в джинсах и кроссовках мне удобнее, чем в платье. Читать про автомобили мне интереснее, чем про косметику.
У меня нет проблем с эмпатией и сочувствием. Я просто не рыдаю над каждым бездомным щенком.
И наконец, неуважаемые «псих#ёлоги». У меня нет проблем с контролем гнева. Просто вы люто-бешено меня задолбали!
