Меня жутко заколебали соседи.

Дом у нас не новый, и когда его строили, не предполагалось, что каждая семья, а то и несколько её членов, будут иметь по машине. Естественно, места для парковки у подъезда в тот момент, когда ты приезжаешь домой, может и не быть. Как говорится, кто первый встал, того и тапки. Но почему-то небольшая часть жителей подъезда вообразили себя эдакими хозяевами парковки и негласно застолбили за собой места, которые им более всего по душе. Я не говорю о том, что некоторые занимают по два места, чтобы их не заперли, при том, что машина потом сутки (а то и больше) будет стоять во дворе.

Ко мне часто приезжает парень и старается по мере возможности никого не запереть и встать аккуратно, а если и запер кого-то, то он всегда предусмотрительно оставляет на лобовом записку с номером телефона.

Так вот, как же задолбали те дяди Васи, их жены тёти Кати и просто их же друзья-соседи, которые начинают лупасить по машине, чтобы мой парень, который, как оказывается в итоге, вовсе никому не мешает, вышел и переставил свой «рено» только потому, что занял место этого самого дяди Васи, а он вообще-то приехал к дочери!

С какого перепуга они начинают звонить в домофон и орать: «Тут вообще-то место Василия Петровича, а не ваше, ну-ка, уезжайте!» А то что? Задолбали, честное слово.

Все детство меня шугали с лавочек тётеньки-соседки, которым почему-то нравилась именно эта лавочка, а может быть, просто было лень тащить свой зад чуть подальше, чтобы уронить его на точно такую же. Когда ко мне приходили друзья, и мы сидели в подъезде, потому что домой такую толпу не впустишь, а на улице холодно, при том, что мы не курили, не пили и не орали, а просто общались довольно спокойно, на нас спускали собак, что мы весь подъезд загадили. Помнится мне, дорогие соседи, вы до сих пор выходите покурить на площадку, дымя сигаретами так, что толпе подростков и не снилось. Не вы ли открываете летом дверь в тамбуре, потому что, видите ли, хотите сделать сквозняк, при этом все жители должны вдыхать ароматы вашей жареной картошки или пригоревшей каши?

В отличие от вас я не выливаю суп в мусоропровод, не выставляю свои старые оконные рамы и прочий хлам гнить на лестничной площадке по три месяца и не вытаскиваю в подъезд старые вонючие холодильники и унитазы. А вы, уважаемые, этим грешите. Задолбали.

Принято считать, что ограничение пользователей в правах и запрет интернета нужны для защиты от вирусов. Судьба носила по разным работам. Вот мои наблюдения.

---

Видео- и фотосъёмка свадеб. Есть сисадмин. Машин около 30. Интернет запрещён. Пользовательская учётка. Везде стоит антивирус от кагэбэшника с устаревшими базами, все машины дико завирусованы. Наличие вирусов сисадмин отрицает. Файлопомойка на маломощном компьютере виснет из-за постоянных запросов вирусни.

(Ах, молодость! Загружался с компакта и брутил админский пароль, чтобы почистить компьютер от вирусов. По словам сисадмина, антивирус дико надёжен, а процесс

tmp2809.exe

, файл которого находится в 

C:\Windows\Temp\

, сейчас рассосётся сам собой и перестанет есть 99% CPU.)

Фирма широкого профиля, перепродажа промышленного оборудования оптом и в розницу. Есть сисадмин с двумя помощниками. В главном офисе машин около 120. Интернет разрешён только избранным. Пользовательская учётка. Антивирусы стоят на большинстве машин. Компьютеры завирусованы процентов на 70. Вирусы создают на файлопомойке файлы вроде

домашнее_порно.ехе

и расшаривают на своих компьютерах папки с этими же файлами. Учитывая множество расшаренных папок с настоящим порно, эпидемии прокатываются по несколько раз в месяц.

Типография, по совместительству дизайнерская студия. Сисадмина нет, эникеят дизайнеры, потому что «тыжкомпьютерщики». Машин около 20. Интернет разрешён. Пользовательские учётки в качестве традиции, админская учётка с паролем «123». Везде лицензионный NOD32 с обновляемыми базами, но не запускается: «глазик» в трее горит красным. Компьютеры завирусованы по самое не балуй. Записать что-то на флешку невозможно из-за битвы вирусни за 

autorun.inf

.

Посредническая фирма, машин в главном офисе около 50. Есть эникей. Интернет разрешён. Антивирусы на произвольных машинах. Пользовательские учётки с сильными ограничениями у восьми жопоруких юзеров, остальные под админом. Завирусованность почему-то почти нулевая.

Редакция одновременно двух изданий — журнала и газеты. Машин больше 40. Есть сисадмин. Почти поголовно пользовательские учётки. Интернет разрешён тем, кто готовит материалы, запрещён верстальщикам, корректорам, редакторам. У отдела приёма рекламы вместо интернета — Аутлук с коннектом к почтовому серверу. Обновляемый кагэбэшный антивирус соседствует с невероятным зоопарком вредоносного ПО. На файлопомойке куча скрытых папок с вируснёй.

---

Жизненный опыт говорит, что завирусованность машин слабо коррелирует с наличием сисадмина, запретом интернета и ограничением прав пользователей.

Есть контора А, в которой днём работает толпа народу, а ночью сидит только один дежурный. Дежурному надо сидеть, смотреть в моник и не спать, чтобы не прощёлкать что-то важное и аварийное. Для контроля работы дежурного и с прочими целями под потолком висит IP-камера, направленная как раз на дежурного анфас. Страдающий бессонницей и рубящийся в «танки» до утра координатор проекта иногда заглядывает в камеру ночами и выписывает люлей дрыхнущим в карауле бойцам.

Один хитрый дежурный спуфингом нахватал данных с камеры и узнал, что картинка с неё идёт довольно некачественная и неразборчивая. Дежурный носил очки. Решение пришло сразу: распечатать два изображения открытых глаз, закрепить на лице под очками, отрегулировать кресло, чтобы выглядеть задумчиво пырящимся в монитор, — вуаля, можно спать за деньги! Если погасить свет, например, вообще не отличить от нормальных глаз.

Той же ночью, часа в четыре утра, координатор в очередной раз нагибает всех в «танки» и собирается ложиться спать. Перед сном заглядывает в камеру и давится чаем: посреди тьмы, освещённый лишь несколькими включёнными мониторами, дежурный лежит в кресле, вытянувшись в неестественной позе: с опущенной на плечо головой, открытым ртом, скрещёнными перед собой руками и вытаращенными глазами смотрит куда-то чуть левее и выше камеры. В глазах его читаются ужас и отчаяние (насколько это видно на мыльной картинке с IP-камеры), а через встроенный микрофон слышны какие-то чудовищные мучительные хрипящие звуки, похожие на сильно затруднённое дыхание.

Координатор дрожащими руками нашаривает на столе гарнитуру, открывает скайп, три раза промахивается мышкой мимо вызова, но всё же звонит на пост дежурному, параллельно не сводя глаз с картинки видеонаблюдения.

А на картинке дежурный, резко дёрнувшись от звонка скайпа и перестав храпеть, задирает очки на лоб и вырывает себе глаза.

Координатор после признался, что смог заснуть только после того, как скушал 0,3 коньяка. Из горла, потому что руки тряслись и в рюмку не лилось.

Когда мне было около 17, мы с матерью ехали на метро в толкучке. Стояли в центре, тесно окруженные кучей людей, в том числе мужчин и юношей. Я стояла, прижавшись к матери. И вдруг ощутила, что кто-то из окружающих пытается мне всунуть палец прямо под юбку, туда… На остановке, когда все стали еще больше толкаться, давление пальцев увеличилось. Я крутила головой и не могла понять, кто это делает, ничего не могла толком сказать матери, сначала я вообще подумала, что мне показалось или это чья-то сумка в меня врезалась… Но сейчас понимаю, что это был извращенец и что они ближе к детям, чем кажется родителям, они вокруг! Сейчас мне 29, а я до сих пор помню тот эпизод и не могу заходить в полные вагоны. Пристрелите и меня, и тех ублюдков, которые так развлекаются.

6 лет вместе, всё было хорошо. Я год назад переехала в другую страну (по работе). Через месяц мы планировали расписаться. Две недели назад он мне признался, что ходил пару раз с друзьями в клуб, и познакомился там с девушкой. Он мне изменил. Она забеременела. Он уговаривал сделать аборт, но девушка не согласилась, якобы хочет получать стабильную финансовую поддержку (он очень состоятельный парень + из богатой семьи). Но это уже не важно. Пусть сами разбираются. Неделю не беру трубку, не отвечаю на клятвы в вечной любви и просьбы простить. Тошно. Он каждый день писал, что безумно любит, и теперь все его слова и признания мне кажутся обманом. Точно решила, что больше между нами не будет общения. На расстоянии оборвать связь не очень трудно. Желаю им всем счастья. Но пока все время хочется рыдать от боли. Пристрелите, пожалуйста.

Проблема, в общем-то, не ахти какая серьёзная. У меня день рождения. Планировала собраться небольшой компанией (я, 2 близких подруги и 4 приятельницы), чтобы уютно посидеть в баре. Формат праздника — чисто женская компания, а также количество гостей и их точный список были обговорены нами всемером ещё за 2 недели до торжества. Мы все знакомы между собой и хорошо общаемся, и я решила, что будет идеально собрать вместе именно этих людей. Но за день до праздника я напрочь разругалась с ТРЕМЯ (!) из них. А знаете, почему? Потому что дала крайне вежливый отказ на их просьбу взять с собой их парней, ни одного из которых я не видела больше, чем 2 раза в жизни, и которые являются мне чужими и практически незнакомыми людьми.

КМП, я за 5-7 лет общения не разглядела таких истеричек. Да и настроение праздновать пропало.

С недавнего времени перевели в IT-отдел. С компами дружу, да и коллектив хороший.

Накануне прибежала девочка-художница с жалобами на вирус (хотела скачать книгу, а в архиве был инсталлятор, который добавлял в браузер расширение с рекламой). Бяку я вычистил и строго-настрого запретил что-то устанавливать без меня.

— Почему вас не насторожил инсталлятор в архиве с «книгой» и зачем вы его запустили? — спросил я.

— Когда я вижу окошко с кнопками «Далее», «Далее» и «Готово», меня очень трудно остановить!

Когда мне было 7 лет, у нас появился рыжий котенок. Однажды я играла с ним — пыталась его поймать, а он убегал. Когда он захотел выбежать из комнаты, я толкнула дверь, чтобы она захлопнулась быстрее, чем он успел бы это сделать. Не хватило буквально секунды — удар пришелся ему прямо по шее. 17 лет уже прошло, а я до сих пор ужасно мучаюсь от чувства вины и от невозможности что-то изменить. Надеюсь, мой Ральф попал в рай для котят. Ну а меня пристрелите, пожалуйста, все равно я никогда не смогу простить себя.

Меня задолбали сиськи-письки на фотосетах.

Иногда приглашают посниматься — подруге прорекламировать новое платье или в салоне, где регулярный клиент, сделать фото для демонстрации навыков нового визажиста. Будем звать это TFP.

До модели я не дотягиваю как минимум ростом — 165 см. Но мордашкой вышла, а как хроническое заболевание прошло (ибо из-за него больше походила на скелета) — появилась и приятная фигура. И грудь, конечно.

И вот тут начались проблемы.

Прихожу к яркому в плане подготовки сцен и идей фотографу (правда, грешит порой девочками, прикрытыми в приличных местах, зато с открытыми вторичными половыми признаками). Объясняю: хочу поработать с ним, вот деньги, могу отобразить любые эмоции, не могу обнажаться. Помня про девочек, предупреждаю повторно: никакой обнажёнки. Красивое «ню» крайне редко, игра свеч не стоит, а моё тело — моё дело. Кроме того, я частный и недешёвый репетитор. Странно будет, когда фотограф выложит в ВК снимки (а это его условие) с обнажённой преподавательницей. Есть определённые социальные роли и правила, и их приходится соблюдать в любом случае.

Так зачем два часа настаивать на обнажёнке? Зачем пытаться меня обмануть этими «ну здесь же совсем не голая, тут подобие рыболовной сети на тебя набросим, а соски я закрашу»?

Наконец, сходимся на сюжете: тюрьма, узница в рубище просыпается, воспоминаний нет, слышит чьи-то шаги, нужно изобразить гамму эмоций от испуга до ужаса, затем борьбу и, наконец, сумасшествие. Обговариваем костюм — рубище-рубаха, подвязанная поясом.

Знаю, что фотограф требователен к работе на фотосете, даже оплаченном. Тренируюсь накануне. Много. Проявляю уважение — пусть я и клиент, но его работы (за исключением любви к обнажённым сиськам-писькам) мне импонируют.

Прихожу. Мне протягивают кусочек бечёвки — это «верх». Этот «верх» не только ареолу не прикрывает, но даже сам сосок (да-да, ту «пимпочку», что торчит). За «верхом» следует «юбка». Конечно, она не прикрывает ничего. Бельё категорически запрещено.

Такая узница может быть только в порнофильме. А приближающиеся шаги явно принадлежат монстру с тентаклями, который неоднократно до этого срывал с неё одежду.

Беру остатки материала, иду в комнатку, кое-как делаю подобие рубища.

Снимаем. Съёмка проходит супер: фотограф в восторге, даже перестаёт указывать, что делать и какие позы/эмоции принимать (а это — редкий случай).

Фото получились прекрасные.

В этом же антураже снималось следом ещё несколько девушек. Красивые фото… Но обнажённые половые губы для образа девушки, отыгрывающей «безумного кочегара» — они зачем? Не то чтобы они портили фото, но правдоподобия они не добавили, как и художественной ценности.

Среди моих много было фото исключительно с лицом — эмоции мы с фотографом создали на ура (и я постаралась, и правильный свет и искусственный пот сделали своё дело). Парочка — тело целиком, интересно, ярко. Было бы даже ярче, если бы рубище было поправдоподобнее. А вот остальные… Только тело целиком. С фокусом и центровкой на тех самых вторичных половых. Не на лице, не на деталях, не на фигуре в целом. Не то чтобы я их осуждала — но по мне, если ты работаешь в госучреждении на серьёзной должности, странно соглашаться на публичное распространение таких фотографий.

Итак.

Задолбали фотографы, вопящие: «Если модель не согласна на ню — она не модель». Задолбали своими лицемерными «да кому твоя грудь сдалась» и «ты не центр Вселенной, никто и не обратит внимания на твои сиськи». Если так — то какого хрена вы их требуете?

Задолбали ваши «да я закрашу соски» («размою письку»), «в итоге ничего не будет видно». У вас эти фото хранятся c остальными демонстрационными, я видела тонну голых баб, которые и понятия не имеют о том, что любой новый клиент в процессе обсуждения фотосета может на них посмотреть. Мастурбировать вряд ли будет — но приятного мало.

Да, искусство допускает обнажёнку. Но не надо совать её куда ни попадя! Вы скоро натюрморты будете фотографировать с обнажёнкой: блюдо, пара яблок, банан и женская титька рядом. А почему бы и нет?

Задолбало двоемыслие «сиськи не важны, никто на них смотреть не будет» и «без согласия на ню работать отказываюсь».

Вы, фотографы, ребята творческие. Но приходит к вам преподаватель, директор детского сада, сохранившая формы, топ-менеджер серьёзной фирмы. Что будет, когда при заключении договора подобная дама увидит усмешки мужчин, только что лицезревших её полностью голой с раздвинутыми ногами? Вправе ли она после этого требовать серьёзного отношения. Такие фото нужно делать, да. Чтобы сохранить воспоминания о себе, молодой и красивой (или молодом и красивом — всё вышесказанное относится и к мужчинам), подарить любимому… но не вывешивать в социальных сетях!

Одна несчастная поддалась на уговоры фотографа. Заплатив деньги (!), развела ноги перед камерой. Снимки искусством не назовёшь, а вот проблемы на работе возникли.

До тех пор, пока в обществе принято, чтобы женщина оставалась одетой, до тех пор, пока лично ты принимаешь решение не открывать своё тело всем желающим, а сохранить его и свои сексуальные фантазии для любимого — идите на хрен со своим ню! Не можете сделать интересные снимки без половых органов — идите в порно. Там как раз ваш уровень сюжета и красоты.

И отдельно наболело о талантливых, но озабоченных фотографах. К сожалению, пока ваш уровень не дотягивает до настоящего искусства, у вас есть простой выбор: или соглашайтесь сохранять фото только у клиента, или идите в пень.

Мне очень стыдно, но все же скажу: мне случалось воровать в супермаркете некондиционный товар. Я ни в коем случае себя не оправдываю — воровство есть воровство, и мне правда стыдно. Но предлагаю владельцам супермаркетов и прочих суперраспродаж вдуматься в то, отчего же я так поступила.

Вот, скажем, шарфик. Просто идеальный шарфик, как раз того цвета и с тем узором, который я искала в подарок своей подруге. Да, его надо постирать до дарения, ибо какой-то нерадивый покупатель по нему уже потоптался, но это я могу. Так-так… Ценника нет. Совсем никакого. Ни ценника на стеллаже, ни штрихкода на шарфе. Ладно, пойдём на кассу, спросим.

— Девушка, здравствуйте. Я хочу купить вот этот шарф, но на нём нет штрихкода.

— Подождите, сейчас всё спрошу! — девушка берет шарф и уносится.

Спустя десять минут ожидания девушка приносит мне нерадостную новость: такие шарфы продавались в прошлом месяце в комплекте с шапочками, но от этого шапочки, конечно, уже нет, товара такого тоже нет, и купить я его не могу. Никак. Совсем никак.

Вы думаете, шарф убрали? Нет. Он лежал на прежнем месте всё так же без опознавательных знаков и через два, и через три дня. И я уже взяла его сама. Да, не заплатив магазину ни копейки. Но вот вопрос: а как бы я ему заплатила?

Такие же истории случались и с большой матерчатой резинкой для волос, в которой уже не было резинки, из которой я изготовила превосходную бархотку, и с последним игрушечным ежом на полке, и с беретом… Ребята, я честно отдала бы вам свои деньги, если б вы завели у себя пункт «брак», позволяющий недорого, но всё же пробить такие товары! А пока я смею утверждать, что это не я не хочу платить, а вы почему-то очень не хотите получить мои деньги.