Мы познакомились, когда тебе было всего 16 лет, а мне 23. Когда я впервые зашла в квартиру к своему будущему мужу, ты злобно посмотрела на меня из-за угла и убежала обратно в комнату. Я попыталась приласкать тебя — ты меня оцарапала и убежала. Но каждую ночь ты всё равно приходила к нам на кровать, ложилась на меня и урчала.

Говорят, что кошкины 16 лет — это как человеческие 80–90. Теперь тебе около 19 лет, твои интересы в жизни: поспать и поесть.

Иногда ты забываешь, что поела, и просишь опять, не жалобно мяукая, а громогласно, так, что, по-моему, все соседи слышат, орёшь в коридоре. Когда же ты получаешь внеочередную, честно выпрошенную еду, твой желудок не справляется с нагрузкой, и всё недопереваренное остаётся на просторах нашей квартиры.

Может, из-за обиды, может, из-за возраста ты любишь справлять нужду в углу. Кошка, за 18 лет могла бы и выучить: если ты написаешь не там, то за это последует наказание. Но нет, ты с завидной частотой продолжаешь делать своё мокрое дело в этом углу. Стоит ли говорить, что спецсредства и куски лимона не помогают?

Кровать. О боже, как ты любишь эту кровать! Особенно ходить под неё по большой нужде. В итоге та же история, что и с углом. А всё постельное белье покрыто ровным слоем шерсти.

Ты уже кошка в возрасте, из тебе во все стороны лезет шерсть, вычёсывать себя ты не даёшь: с детства не приучена, что поделать.

Ты невоспитана: тянешь когтистую лапу и царапаешь ногу тому, кто, по твоему мнению, ест что-то вкусное, даже если несчастный кушает яблоко. В твоём понимании есть два мнения: твоё и неправильное.

Нет, кошка, мы тебя никогда не усыпим и не выбросим, ты спокойно доживёшь все свои девять жизней в тепле и уюте, будешь всё так же мурчать, лёжа на нас, всё так же подставлять голову, чтобы почесали за ушком. Но когда ты в шесть утра субботы стоишь и орёшь в коридоре, требуя еды, так и хочется сказать: «Задолбала!»

«Ботаном» меня никто не называл — не было в моём детстве такого слова. Сейчас бы, наверное, называли. Первую четвёрку в четверти я получил в седьмом классе — до этого были только отличные оценки. И тут — четвёрка по русскому языку. Вернуться на отличный уровень не получилось. Серебряная медаль — и без экзаменов в технический вуз на совсем непопулярную специальность. В приложении к диплому — одна четвёрка, по философии. Учился сам, было интересно. Не всегда интерес был в предмете, иногда учился на спор сам с собой: смогу или нет? Очень многое смог.

Ну и что мне это дало? Несколько одноклассников и однокурсников задавали мне этот вопрос. Давайте расскажу, мне не стыдно.

Сейчас мне под сорок. Я «простой» инженер. В подчинении у меня — никого. Работаю… да неважно где, а то сейчас сразу появятся те, кто скажет, что мы выпускаем полное фуфло и они никогда этим не пользовались. Тяжёлая работа, непростое положение отрасли. Зарплаты? Зарплаты хорошие. Не скупятся, потому как замену квалифицированному персоналу найти сложно. Офисмены наши ненавидят нас лютой ненавистью. Ну как же, ведь если бы они не продали, то не было бы денег, но им платят по 12–15 тысяч, а нам… Сколько? Скажем так, от 35. Я за полгода заработал чуть меньше миллиона рублей, но я — не показатель, у меня идут выплаты за патент. Хорошие деньги. Впрочем, я и не исключение. Уже лет пятнадцать у нас вполне достойные зарплаты.

— Ты просто удачно присосался к дойной сиське, на твоём месте мог быть любой! — сказал мне однокурсник, работающий в фирме по изготовлению металлоконструкций.

Любой? Возможно. Нас пришло двое. Выдали нам пробное задание. Через полчаса я положил начальнику бюро решение, а другой выпускник нашего факультета ушёл, буркнув на прощание:

— Я думал, вы тут работаете, а вы задачки решаете!

К слову, из семи десятков институтских дисциплин могу назвать десятка полтора, без которых ловить на нашем заводе нечего. Хотя тут тоже находятся спорщики. Лет пять назад приезжал к нам какой-то модный дизайнер.

— Надо творчески мыслить, а вы только повторяете уже давно изученное. Без этого у вас никогда не будет прогресса, — вещал он перед нами.

Речь закончилась демонстрацией своих потрясающих возможностей, когда он из классического изделия за десять минут наваял супермодный авангард. Слов нет, красиво. Вот только мы же не картинки производим, а реально функционирующие вещи. А эти вещи изготавливаются из реально существующих материалов, у которых есть характеристики, цена. И то, что он тут нарисовал, будет стоить дорого, очень дорого. А если сделать дешевле, то это будет опасно для жизни. Но дизайнеру пофиг — он нарисовал, и всё тут.

Да, я «горбачусь на дядю», по выражению моего одноклассника-предпринимателя. Не вижу в этом ничего плохого. Задатков предпринимателя я у себя не вижу, поэтому реализую на рынке труда свои сильные стороны. Получается неплохо. По крайней мере, денег больше, чем приносит будка «Изготовление ключей. Металлоремонт».

— Сидеть и чертить? Скучно, — говорит мне однокурсница, переквалифицировавшаяся в бухгалтеры.

Чтобы так утверждать, нужно знать профессию. Мне есть что вспомнить. Адреналин испытаний, когда мы чудом уцелели в 2005-м. Поездки на Крайний Север и на Алтай. Командировки в Италию и Японию. Армейские заказы, «живая» диссертация на реально рабочем материале, с настоящими актами внедрения от предприятий с многомиллионными прибылями. Чувство удовлетворения, когда «всё идёт по плану», как ты вчера рассчитал. Мне не скучно, больше никому своего мнения не навязываю.

— Умереть в неизвестности? Не для меня! — бодро выступает товарищ, проходивший учёбу по линии КВН.

Да, тамада на свадьбах с инженерным дипломом — знаменитость, такое нечасто увидишь. И выступления в кафе перед десятком утончённых ценителей музыки — это серьёзная претензия на всемирное признание. Я? Что ж, в таких же узких кругах я весьма известен, а то, что вас в этих кругах нет, это не показатель.

— Тёлки на красный диплом не западают! — хлопает меня по плечу наш институтский любитель женщин.

В свои сорок лет он отлично выглядит: даже классическая рубашка не может скрыть бицепсов внушительного размера, а плоский живот наверняка разделён на восемь «кубиков». Он всегда таким был. У него шестеро детей от пяти женщин, настоящий племенной производитель. У меня? Конечно, всё скромнее. Шестнадцать лет в браке с одной женщиной, одна дочь. Где познакомились? В библиотеке. Смеяться разрешаю.

Вас оскорбляет, что я не нищенствую. Я вам порчу какую-то статистику. Я не спился, как Миша, и не влачу жалкое существование в библиотеке, как Нина. Вы смакуете их жизненные неудачи, подчёркивая, что «пятёрки» их в жизни не спасли. Статистика ваша весьма грязная. Миша — он не отличник, он сын завуча, и вы прекрасно это знаете. Медаль ему сделали для поступления в вуз. Нина? Не знаю, не общался. Но могу рассказать про Ларису, которую вы не вспоминаете. Она закончила ВШЭ с отличием, работает в Москве, в группе ВТБ. Мягко говоря, не бедствует.

Так надо ли было учиться в системе нашего образования? Надо. Можно сколько угодно её критиковать, ругать тупых учителей и преподов, но я скажу так: у любого есть чему поучиться. Хотя бы тому, как не надо делать. А разностороннее академическое образование — это не просто широких кругозор мёртвых знаний, это карта жизни. Тебе задали направления — выбирай, плыви, совершенствуйся. В Италии бакалавр готов за три года. Почти год из этого времени он стажируется на заводе, не просиживая за книжками. В итоге получается весьма занятный продукт. Его не надо переучивать («забудьте, чему вас учили в институте»), он уже готов к употреблению работодателем. И его потребляют вдоль и поперёк. И больше всего бакалавр боится, что его перестанут потреблять: на другом предприятии его узконаправленные практические навыки не пригодятся. Увольнение для многих специалистов — это катастрофа и сброс жизни на ноль. Они не знают, что рядом есть другая тропа, они даже не могут переучиться, если завод просто переходит на другую технологию. Я? Если завод закроется, то я найду себя в автотюнинге, строительстве, ремонте, производстве мебели. Это то, что приходит с ходу.

Не всё у нас так плохо. Пока, по крайней мере. А если кто-то в школе и институте научился чему-то не тому (если научился, конечно), то… Ну, не знаю.

Я переводчик. Специализируюсь на фильмах и сериалах. С выходом нового чудо-закона против мата и разговоров вокруг него уровень задолбанности вдруг резко подскочил. А ведь и раньше цирк был.

Парень отрезает себе руку тупым перочинным ножиком, но сквозь его стиснутые зубы не процеживается ничего крепче «Чёрт!».

Мужчина просыпается в кромешной тьме, чиркает зажигалкой и — о боже! — обнаруживает себя в свеженьком гробу. «Проклятье!» — восклицает он.

Женщина застала мужа в постели с другой. Кто он, вы думаете? «Негодяй!»

Вот вы смеётесь, а, думаете, это мы, переводчики, так хотим? Нет. Мы и сами кровавыми слезами плачем над тем, как «цензурный» перевод до неузнаваемости уродует Тарантино, Ричи, Даффи, Смита, Коэнов и всех прочих, кто снимает кино не для жителей воображаемой страны в голове Мизулиной. Превращает их в жалкие пародии на самих себя, лишает остроты, шарма, дерзости, реалистичности и, да, юмора. Если меня что-то бесит в людях — так это тупое, лицемерное ханжество.

Когда вы в последний раз бились пальцем о тумбочку? Какие добрые слова пришли вам на ум? Вот-вот. Х#$ня постная эта ваша цензура в переводе.

Когда очередной раз тебя просят «смягчить» и без того уже поролоновые «углы», так и хочется этим самым матом послать всех сами знаете в каком направлении. Автор, пусть он хоть трижды сапожник, важнее переводчика, и стерилизовать его ты не имеешь никакого права. Есть мат — будь так добр, передай. Не можешь изящно — твои проблемы. Это вопросы к тебе, твоему чувству языка, меры, находчивости.

Но на телевидении свои законы. В кино и кинопрокате тоже свои. Вот и остаётся нам один лишь интернет. Но и здесь переводят зачастую словно по инерции; встречаются такие забубоны, что просто за голову берёшься. Там, где можно не болеть этой идиотской аллергией на адекватный язык — не надо ей болеть, пожалуйста. Мат — это чудесный, тонкий, многофункциональный инструмент, и отказываться от него — это всё равно, что вдруг решить есть только ложкой. Как же задолбали-то!

Уж сколько раз твердили миру: если вы не понимаете, почему программа написана именно так — возможно, проблема не в разработчике, а в том, что именно вы не понимаете, почему программа написана так.

Вот свежий пример: база данных сети магазинов с отделами. И начинается: хорошие и плохие преподаватели, нормальная форма, ненормальная форма, а почему не отдельная таблица, а почему не отдельные поля…

А вы точно разобрались, что именно должна хранить эта БД и как с ней работает софт?

Если вам преимущественно нужно делать выборку по одному отделу, потом по другому отделу, потом по третьему — логично, что тут удобнее список отделов и связка этого списка с таблицей, скажем, магазинов: это сокращает объём выборок. Наверняка именно так вас учили.

Если вам нужно делать одну большую выборку по магазинам и получить списки отделов в них, то удобнее забить отделы прямо в одну плоскую таблицу, чем вести ещё отдельно таблицу отделов и таблицу связок: это элементарно лишние операции поиска в тех таблицах. Вы же не делаете таблицу имён, таблицу фамилий и таблицу отчеств со всеми связками, а просто пишете: «Иванов Иван Иванович». И найти потом всех «Ивановых» тоже несложно будет, верно?

Почему не сделать отдельные поля? Да хотя бы потому, что добавить в строку ещё два отдела — задача элементарная, а вот добавить два новых поля, по две новых переменных для работы с ними во все функции и в интерфейс — это уже доработка ПО с потенциальным внесением новых глюков и багов, отладкой, тестированием, бюджетами и внедрением.

А вот если бы вам надо было хранить и получать организационную структуру магазинов — это могла бы быть вообще иерархия вложенных объектов в NoSQL-базе, от банальной LDAP до модной нынче MongoDB.

Всё зависит от того, какая задача стояла перед создателями базы.

Но вы не хотите вникать в какую-то там задачу. Вы же дипломированные специалисты, прослушавшие курсы лекций по нормализации, и бумажка об окончании есть, наверное. Вы знаете, как правильно, как неправильно, у вас огромный опыт в написании лабораторных, рефератов и сдаче зачётов.

Вот только вы, сами того не замечая, уподобляетесь тёткам — выпускницам «компьютерных курсов», которые раз и навсегда твёрдо запомнили: чтобы скопировать документ с диска на флешку, надо открыть его в Ворде и «сохранить как». Заодно вы убедитесь, что это именно тот документ, который нужно, и точно не ярлык, поэтому именно такой способ будет единственно верным, а все эти «перетаскивания файлов» или, ещё хуже, «синие панельки с текстом» — ересь и скверна, так делать нельзя, потому что это неправильно!

В доказательство тётка тоже может предъявить сертификат о прохождении курсов: у тебя, глупый админ, такого нет! И попробуй оспорь…

На днях в нашем магазине было весело. Покупатель возвращал проектор, причитая:

— Я думал, он будет выжигать изображения на широкоформатных носителях, а он просто показывает, как старый фильмоскоп!

И не поспоришь. Смеялись все, от кассиров до уборщиц. Но один продавец нашёл под прилавком советскую книгу с рецептом фотографии на ткани. Пропитываешь ткань особым раствором, и она начинает действовать аналогично чёрно-белой фотобумаге. Еле успокоив клиента, он вручил ему эту книгу в подарок.

Покупатель не стал сдавать проектор и ушёл. А на следующее утро — звонок:

— Приеду — съем всех! У меня по вашей книге на ткани негатив получается, а нужен позитив!

Рассказали, как инвертировать изображение. Следующий звонок был уже восторженным:

— Получилось! Мы сделали декорацию! Спектакль уже идёт! На следующий всех вас приглашу!

В эти выходные идём на спектакль.

Я родилась в Германии, всегда со мной говорили как на немецком, так и на русском. Я никогда особо не любила Россию, но и не ненавидела. Перед 9 мая приехала сюда к бабушке. Она уже старая, ей тяжело ходить. Дедушки не было дома и она попросила меня сходить на ближайшее кладбище на 9 мая, цветы за нее положить. Я пошла, заодно сама посмотреть. Не разбираясь, какая моя родина, такие люди заслуживают глубокого уважения. К тому времени, как я пришла, народу уже стало совсем немного. Я положила цветы у памятника и мне позвонил папа. Мама у меня белоруска, а папа немец, мы с ним очень редко говорим по-русски. Мою немецкую речь услышала одна «банда». Папа еще пошутил над чем-то, и они подумали, что я приехала сюда посмеяться над Россией и ее героями. Подошли и говорят, что мы вот, немецкий понимаем, и слышали, как я обзывала русских. Хотя говорила я вообще о другом и в жизни не обзывала никакую национальность. В отличие от них, я не психовала, они еще это дерзостью сочли и вообще избили. Только сейчас уже почти срослась кисть. Бабушка винит себя. Но говорит, что теперь ей стыдно со мной разговаривать. ПМП

Мне 21 год. Живу одна, родители в другой стране. Около года тому назад я встретила мужчину. Он красив, умен, он старше меня на 10 лет и, что греха таить, довольно обеспечен. Сначала между нами было что-то вроде дружбы. Но однажды я попала в беду, и мне никто не хотел помочь, а он помог. Просто без лишних слов взял и решил все мои проблемы. После этого он еще много раз помогал мне, оберегал, просто заботился и никогда ничего не требовал взамен. В итоге я полюбила его и знаю, что он тоже давно любит меня. Есть только одно «но», и это но решает все. Он женат и у него есть пятилетний сын. Нет, я не его любовница, мы друзья. И для него и для меня семья это святое, он не уйдет от жены, и я не хочу, чтобы это произошло. Но мы любим друг друга. КПМ

Моя девушка — терпила. Она работает в госструктуре, и там на ней ездят. Для ее начальника нормально в десять вечера позвонить, дать задание, которое должно быть готово к утру — и она работает всю ночь. Выходные она работает. И она очень этим гордится: незаменимая она, весь отдел волочет. На зарплате это не сказывается.

Недавно пришла домой в слезах: начальник наорал, что она ничего не делает. У меня глаза на лоб полезли — я-то вижу, как она «ничего не делает», несколько раз сам помогал ей с этой хренью, поскольку она не успевала. И что? Проплакалась — снова пашет. Уговаривал уволиться — скандал, это работа ее мечты.

Вчера она заболела. Температура под сорок. Ушел на работу, взял с нее обещание, что вызовет врача и на работу не пойдет. Вечером прихожу — хихикает: «Ты будешь ругаться, но меня днем вызвали, надо было срочно подготовить материалы к совещанию...»

Плюнул, ушел на кухню. Теперь я враг народа: не пожалел, не узнал, как она себя чувствует. А че спрашивать, раз на работу вышла, значит, здоровая. КМП.

Когда родители погибли, мне было 18 лет, сестре 9. Тетя оформила опеку, но по сути мы жили с сестрой вдвоем. Вместо института мне пришлось работать, оно и понятно. Тетя по мере возможности нам помогала, потом у дяди рак нашли, стало совсем не до нас. Но мы справлялись. Сестре пришлось повзрослеть раньше, хоть я и старалась обеспечить ей нормальное детство. Хорошо, что своя двушка, иначе не знаю, как бы мы первый год протянули на мою ЗП в 20000р. Я кассиром работала. Болеть было нельзя, смены старалась брать такие, чтобы сестра одна не оставалась. Траты были только по необходимости. Сейчас ей уже 14, пошла листовки раздавать, чтобы помогать мне. Я все-таки колледж закончила, теперь администратором получаю 35000. Жизнь налаживается. Мне сделал предложение парень, мы встречались 6 лет. И только сейчас я задумалась, а почему он делает это, когда у меня все наладилось? За все годы помощи от него не было, только на словах. Или это нормально и я зря на него грешу? Он на 3 года старше, я могла бы раньше получить образование, если бы он…

КМП

Встречались 5 лет. Единственным условием нашей жизни было отсутствие детей. Она об этом знала, мы оба были согласны. И тут — оп-па. Таблетку она забыла выпить. Аборт категорически не хочет, боится, не знала, что будет так. В общем, раскрутила она меня по полной. Ну что ж, захотелось ей куклу — будет ей кукла, благо за финансовую сторону вопроса я спокоен.

Проходит несколько месяцев. Ходит с семимесячным пузом, в растяжках, и канючит, канючит, канючит: «Я страшная, я передумала, я не хочу ребенка, рожать не хочу, сделай что-нибудь, я хочу аборт!» Сказать, что у меня нет слов — ничего не сказать. Пытаюсь как-то успокоить, она и внешне-то ничего, и беременность легкая, и рожать будет в нормальных условиях — ноль на массу.

Вчера вообще выдала, что хочет оставить ребенка на меня. Мне он, как бы, тоже не сильно нужен. Вот сижу и думаю — то ли выдать ей денег на частную клинику, и пусть делает, что хочет. То ли лишить финансов вообще, чтоб над ребенком тряслась и отвечала за поступки. КМП.