Нет предела безобразию

Прочитал тут про страдания одного программиста. Слёзы наворачиваются. Хочу в этот санаторий, там, где функция в 400 строк — предел безобразий. Видимо, у всех болевой порог разный, а у меня болевые рецепторы на заднице стёрлись давно. Итак, что у меня.

Есть программы на Фортране. Язык весёлый. Констант в нём нет, а параметры в программу передаются исключительно по ссылке. То есть вызов

call subr(1)

на самом деле передаёт в подпрограмму адрес переменной, в которой лежит единица. Значение переменной в подпрограмме можно изменить. Так я узнал, что в любой фортрановской программе есть как минимум четыре единицы (и четыре нуля, кстати), в общем случае не равные между собой. То, что

print *, 0

выдаст именно «0», не гарантируется.

Есть программы на Паскале. Все пользовательские типы там именуются по простой схеме: Т1, T2, T3, T4… T55. Что вы, конечно же, есть распечатанный документ, где эти типы подробно описаны, для чего и как, но его потеряли. А переменные экономили, поэтому в разные моменты времени переменная используется для вычисления и хранения совершенно различных по смыслу значений. Поэтому называют их А1, А2, А3. Это не обфускатор. Люди реально так писали.

И, наконец, любимый С++. Реальная программа, которая лет десять назад неплохо продавалась по всему миру. Там есть три функции. Первые две содержат 45 и 35 тысяч строк. Раньше это была одна функция, но Visual C++ отказался компилировать файл больше 65К строк, и автор разбил функцию на две. Третья функция поменьше — 20 тысяч. Практически все 20 тысяч строк запиханы в отрисовку окна. Инициализация программы, парсинг DXF-файла с картой Земли, расчёт всякой астрономической фигни и, собственно, отрисовка.

Есть ещё 16 файлов машинно-генерённого С++ по мегабайту каждый, которые иногда приходится править вручную.

Могу продолжить, но мне уже грустно. А вы над 300 строками плачете…