Не изображая жертву

Как же раздражают извечные любители обвинить во всём жертву. Особенно те, кто оперирует понятием «виктимности». Бесит, что каждый раз, общаясь с очередным таким идиотом, приходится чуть ли не оправдываться, доказывая, что не верблюд.

Нет, дружище, тот факт, что в детстве на меня несколько раз нападали собаки, а на тебя — ни разу, совсем не говорит о том, что ты вёл себя правильно, а я — «виктимно». Это говорит только о том, что мне приходилось ходить в школу через пустырь, на котором сердобольные бабульки прикормили стаю бродячих собак, бросавшихся на всех, кто, по их мнению, посягал на их территорию. Нападали на всех без исключения — на мужчин, женщин, молодых, пенсионеров, и особенно — на детей. Одних они просто облаивали, других — кусали и отбирали у них сумки с продуктами. А ещё это говорит о том, что службы отлова бродячих животных долгое время игнорировали многочисленные жалобы жильцов на агрессивных псов. То, что рядом с твоим домом не слонялись собачьи стаи, — не твоя заслуга. Что с моим слонялись — не моя вина. Нет, эти собаки не возникли из ниоткуда, благодаря моему страху.

Чуть позже на том же самом пустыре по вечерам стала орудовать банда гопников, избивающая и грабящая прохожих. Почти каждую ночь по округе разносились крики о помощи. Полиция, как часто бывает в таких случаях, бездействовала несколько лет, пока очередную жертву не забили до смерти. Да, на меня тоже пытались напасть несколько раз — по твоим словам, исключительно благодаря моей «виктимности» (на тебя же, живущего в благополучном районе, никто никогда не нападал, так в чём же тут ещё может быть дело, как не в виктимности?). Разумеется, после первого же инцидента с соседями, я обратился в полицию. В ответ услышал, что в таких случаях нужно не звонить, а снимать на видеокамеру. Если человека таки убьют — видеозапись поможет отыскать виновных. После первого же инцидента со мной лично — написал заявление. Ответ: «Ну, вы же от них убежали, правильно? Вас в итоге не убили, не ограбили? Так тут и состава преступления нет — мало ли, зачем они втроём за вами гнались с криками „а ну стой, гнида“. Может, время спросить хотели».

Потом я повзрослел и сменил место жительства. Теперь я живу спокойно — по соседству нет ни уличных банд, ни бродячих собак. Но, по мнению всё тех же знакомых умников, моя жизнь изменилась исключительно благодаря тому, что я изменил мировоззрение и стал вести себя иначе. Ведь ни преступники, ни собаки, ни полиция, ни службы отлова животных к моим проблемам никогда не имели ровным счётом никакого отношения. Дело всегда было во мне. В моей, чёрт их подери, «виктимности».