Чем лучше, тем хуже

Задолбали «добренькие» люди, которые «хотели сделать, как лучше». И отдельно задолбало всеобщее убеждение, что злиться на этих людей нельзя, они же не виноваты, что получилось в итоге, как всегда.

Юность. Я, иногородняя студентка в городе-миллионнике, по глупости ввязалась в отношения с мужчиной, от которого нужно бежать, сломя голову. История шаблонная: мужчина пил (у меня в семье пьющих не было, поэтому понимание, что он не «разок напился» четыре раза за неделю, а попросту агрессивный алкоголик, пришло поздно), поднимал на меня руку, обманывал и манипулировал, перекручивая ситуацию так, как будто он — белый и пушистый, а я сама виновата.

Я сняла жильё в другом конце города, переехала, не сказав ему нового адреса и сменила номер мобильного, но через пару дней он уже был у меня на пороге. Потому что моя «подруга» выдала меня с потрохами — «ну, он же тебя любит, вместе вы это преодолеете и будете жить счастливо».

Итогом встречи стали два сломанных ребра и коронка на коренном зубе (у меня, если вдруг кто сомневался), и были люди, считающие, что злиться на «доброжелательницу» я не должна: она же просто верит в любовь и желает мне добра, а что мозгов (и глаз, кажется, тоже) нет — так это не её вина, а её беда!

---

Много лет спустя. У моего маленького сына диабет. Ему нельзя ни конфеты, ни шоколадки. Вообще. Совсем. Ни крошки. Однако разорвать в умах друзей и родственников связь «детям надо давать сладкое, чтобы они радовались» не так-то легко. Стоило мне отпустить ребёнка гулять с родственницей, у которой своих трое, — она решила угостить его вкусной конфеткой.

Во-первых, у её детей никогда ничего такого не было, значит, и у моего не должно быть. Во-вторых, ну какое же это детство без конфет. В-третьих, одна конфетка — это ж совсем чуть-чуть, и вообще, я наверняка всё выдумываю, потому что просто злая и не хочу давать мальчику сладости. Ребёнок, которому было неполных четыре года, отказаться от угощения, если значимый для него взрослый говорит, что это вкусно, не смог…

У порога детской реанимации (слава богу, обошлось, но первые седые волосы у меня появились именно тогда) меня убеждали, что это — «дело житейское» и «она же не знала, что нельзя — это совсем нельзя!».

Ребёнок уже ходит в школу, от общения с доброй тётей я его берегу — мало ли, что ещё придёт в её светлую голову, но немалая часть семьи считает, что я долбанутая мамаша-наседка и перестраховщица.

---

Может показаться, что так разрушительно проявлять благие намерения — типично женская черта, однако и мужчины в подобных ситуациях отличаются не меньше.

Например, один мой знакомый молодой человек решил заняться бизнесом и открыл в родном посёлке маленький продуктовый магазинчик формата «забежать по пути домой». Кредит, взятый на это, гасился в срок, магазин раскручивался, и всё было хорошо, а потом завод, на котором работало подавляющее большинство жителей посёлка, начал месяцами задерживать зарплаты.

Покупательная способность населения резко упала, магазин перестал приносить прибыль, а позже и вовсе стал убыточным. Молодой человек решил никого не расстраивать своей неудачей и взял второй кредит на покрытие первого, потом третий на покрытие второго… В общем, очередной кредит оказался под залог земельного участка, принадлежащего всей семье, и когда пришли приставы, семья всё же существенно расстроилась из-за перспективы всем вместе гасить долги, достигшие конского масштаба, или лишаться участка, в который вложено много сил и средств.

Сам горе-бизнесмен, что характерно, в ответ на критику вошёл в роль аристократа в изгнании и обиделся, что никто не оценил его благородного порыва не расстраивать.