Люди, развращённые халявой

Палаточный лагерь в лесу. Довольно раннее утро, народ в основном ещё спит, у моей палатки стоят запасы воды — штук пятнадцать пятилитровых канистр. Сижу под тентом со стороны входа в палатку, шнурую берцы и вижу картину: с другой стороны, по тропинке, не замечая меня, идёт незнакомая женщина лет пятидесяти приличного вода, в руках сумка в грибами — в общем, ничего экстраординарного. Поравнявшись с палатками, она оглядывается по сторонам, после чего… ставит сумку с грибами наземь, быстро подхватывает две канистры и спешит по тропинке дальше. На мой оклик: «Куда?!» она ещё ускоряет шаг, после чего, убедившись, что я догоню, останавливается и невинно говорит: «Ой, а я думала, это не нужно никому». Ага. Канистры с чистой питьевой водой, стоящие в палаточном лагере. Разумеется, их тут просто так поставили, для красоты.

Убедившись, что это не сработает, женщина переходит в режим «нувамжалкочтоли». Да, блин, жалко! Мы эту воду покупали на свои деньги и тащили в лагерь на своём горбу. Удостоверившись, что воду ей не получить, дама обливает меня презрением и уходит со своими грибами в голубую даль. И я не сомневаюсь, что она жутко обиделась. Обиделась, Карл! На то, что ей не позволили украсть чужую вещь.

Эти люди, то ли развращённые халявой, то ли воспитанные в духе «что украл, то и твоё», задалбывают неимоверно. Они не видят разницы между своим и чужим, постоянно пытаются что-то стянуть, а если не стянуть, то хотя бы отхватить «за бесплатно». Именно они сметают всё со «шведских столов» в гостиницах, набивая сумки бутербродами и омлетом, именно они прихватывают по пути то, что покажется им лежащим бесхозно, именно они требуют подарков и скидок там, где не могут на них рассчитывать — то есть практически везде.

И ладно бы это были какие-нибудь опустившиеся, спившиеся люди, с откровенно поплывшими моральными рамками — тогда хотя бы было понятно, хотя и не менее гнусно. Но нет, это, как правило, люди на вид вполне приличные, иногда даже интеллигентные. Такой человек однажды, проходя мимо, «слизнул» у походников, остановившихся на привал, рюкзак со сплавбарахлом — правда, прополз с ним, задыхаясь под тяжестью, не более пары сотен метров, прежде чем был перехвачен… И да, он страшно «удивился», что рюкзак, оказывается, кому-то был нужен! Такой человек однажды украл с верёвки сушившееся на ней бельё — преимущественно, пардон, трусы (и ведь не побрезговал!). Такой человек способен спереть даже самую странную вещь, лишь бы она была на минуту оставлена без присмотра: так однажды он украл здоровенное соломенное чучело, предназначенное для «славянского праздника» в детском лагере.

Мы не хотим приковывать наши рюкзаки цепью к сосне, остановившись на минутку передохнуть и отойдя от них на двадцать метров в сторону. Не хотим распихивать десятки канистр с водой по палаткам, чтоб, не дай бог, никто не позарился. Мы, разумеется, соблюдаем должную технику безопасности и стараемся никого не вводить в соблазн — не бросаем без присмотра в открытом доступе ценные вещи. Но от людей, способных украсть соломенное чучело и стираные трусы, кажется, спасенья нет.