Ушёл, — невелика потеря для многих людей

Здравствуйте, дорогие нелюбители ультиматумов.

Я как раз тот человек, который временами ставит родных и близких в положение «или я, или…», причем выбирают эти люди далеко не всегда меня. И знаете, мне чудесно живется без неприятных мне людей, никаких истерик по типу «вернись, я всё прощу» я никому никогда не устраивала. В отличие от отвергших меня дражайших родственников, друзей и прочих, которые годами мне безуспешно пишут и звонят, упрекая меня в том, что я, сволочь такая, свои интересы ценю гораздо больше мнимой дружбы, любви и святых родственных уз.

Когда я была ещё совсем маленькой, мне моя бабушка повадилась рассказывать всякие выдуманные мерзости про мою маму, такой классический пример злобной свекрови, настраивающей внучку против гадкой невестки. Я совершенно спокойно объяснила бабушке, что или она прекращает говорить плохо про мою любимую маму, или я просто больше не буду приходить к ней в гости, потому что мама мне уж всяко дороже её невкусного борща. Была названа хамкой и гнилым ребёнком, мол, не очень-то ты и нужна тут, отродье «этой женщины». Ну и отлично, подумала я, теперь можно на выходных больше гулять с подружкой вместо многочасовых нудных бесед о том, какая моя мама нехорошая женщина.

Но не тут-то было. Со всех сторон на меня посыпались упрёки, да как я могла, должна была понять её чувства — ага, в 6 лет должна понимать хитросплетения бабушкиной нездоровой психики. Даже мама стала капать мне на мозг, что я как-то нехорошо поступаю с бабушкой, и не важно, что это вроде как бабушка сама велела мне больше не появляться на пороге её дома. Пришлось всё-таки наладить какие-то отношения, ну не все с самого рождения могут быть несгибаемыми ницшеанцами, но, конечно, ни о какой близости до сих пор между нами и речи нет.

Был ещё папа с нездоровой манией контроля, читающий всю мою переписку, как утреннюю газету, никаких моральных терзаний по этому поводу не испытывая. Тоже был поставлен ультиматум: «Или ты прекращаешь беспардонно лезть в мою голову, или мы больше не общаемся». Снова оказалась хамкой и сволочью, а ещё предателем, грешницей и мыслепреступницей, потому что в письмах высказывала отличные от папиных взгляды на религию, общество и искусство. Короче — «не дочь ты мне после всего этого».

Ну окей, не очень-то и расстроилась я от отсутствия Всевидящего Осуждающего Ока над головой. Поступила в университет, жила вполне спокойно, если не считать бесконечной промывки мозгов на тему того, что я ужасный, эгоистичный человек, не впускающий в своё чёрствое сердце самых близких, которые «только добра хотят». Хотя, единственное добро в этой истории для меня заключалось в том, что я научилась основам цифровой безопасности. Слава Ктулху, через много лет его вдруг осенило, что я имею право на свою отдельную голову (да, для многих родителей эта мысль бывает откровением, как ни странно), он извинился, и мы снова хорошо ладили. Но всё равно, для некоторых людей в этой истории именно я была главным злодеем, ведь я посмела поставить ультиматум и исполнить его без малейших угрызений совести.

Еще было несколько возлюбленных, которые считали, что я такая нафиг не нужна со своими ультиматумами вроде: «Или ты прекращаешь пропивать все наши сбережения/пропадать без объяснения причин на неделю/заниматься сексом с моими лучшими подругами, или мы расстаёмся». Потом, когда я с чистой совестью отчаливала в закат под вопли о том, что я враг свободы и воплощение зла, «свободолюбивые» граждане начинали мне названивать по ночам в пьяном угаре, обвиняя меня в чёрствости, недостатке понимания их тонкой натуры, «негибкости» и прочих ужасных качествах, мешающих моему «женскому счастью».

Всех этих противников ультиматумов объединяет непомерное чувство собственной важности. Эти люди позволяют себе считать своё общество безусловной ценностью, которой просто так не разбрасываются (а все описанные мною случаи, это, конечно, пустячные претензии, что же ещё), а мне иметь минимальное самоуважение и какие-то свои желания и интересы — непозволительная роскошь. Поэтому пусть и дальше такие люди выбирают свою свободу быть мудаком, а не меня.

Задолбали.