Авитаминоз назло частнику проклятому

Когда мне было неполных пять лет, мы переехали из частного дома с огородом в благоустроенную квартиру. С тех пор и до недавнего времени я лишилась всего того вкусного, что давал огород. Всё, что росло на грядках, стало покупаться в советских магазинах (это было почти 40 лет назад) и по вкусовым качествам не шло ни в какое сравнение с домашним.

Синяя сладкая гнилая картошка, магазинную квашеную капусту есть было вообще невозможно — она была очень кислой и пахла, пардон, мочой, солёные огурцы были ещё более мерзкими, чем капуста, про исключительно зелёные солёные помидоры я вообще молчу. Остальное в магазинах не продавалось вообще — зелёный горох, бобы, зелень, ягода и многое другое… Про это пришлось забыть до тех пор, пока не стала жить отдельно.

— Но ведь рынки же были всегда, и там всё было в изобилии! — удивитесь вы.

А вот отсюда и начинается моя задолбашка. Дело в том, что главный принцип моей матери — ни копейки из кровно заработанных денег не должно попасть в карман частника! Ещё чего, чтобы они наживались на нас за счёт того, что земля даёт бесплатно! Можно покупать только в магазинах, потому что деньги идут государству. А то, что «корыстный» частник приложил массу труда и средств, чтобы всё это вырастить, и потратил время, чтобы продать, мама игнорировала. Ведь это само собой разумеется, что на огороде нужно работать, ведь выращивает овощи он прежде всего для себя. А то, что продает излишки — это позор, ведь она никогда так не делала и всегда выбрасывала несъеденные овощи тоннами — торчать на рынке ниже её достоинства и других поощрять своими деньгами она не собирается!

При этом мама постоянно ходила на рынок, интересовалась ценами и устраивала скандалы с торговцами — совсем озверели, за пучок лука аж 20 копеек дерут. И всё бы ничего, но ходила она на рынок всегда со мной, и я на первых порах просила у мамы то горошек, то маленькие пупырчатые огурчики, то ягоду. Мама сразу не отказывала, а говорила: «Пойдем спросим, сколько стоит». Услышав цену, начинала скандал, независимо от её размера. А я стояла и мне было очень стыдно, и очень быстро я перестала что-либо просить у матери на рынке. Довольствовалась огромными и безвкусными огурцами и неспелыми помидорами из магазина.

Тяжелее всего приходилось на отдыхе, где прилавки на рынках были завалены вкуснейшими сочными фруктами, но мне покупались несъедобные неспелые твёрдые персики в магазинах — зато ни копейки частнику!

Так я и продолжала жить по инерции, пока, проходя по рынку, мне в голову не ударила мысль — стоп! У меня же теперь есть собственные деньги, и я могу купить всё, что хочу! Поскольку захотелось остренького, купила у бабушки пучок хрена ценою дешевле проезда в общественном транспорте. Но, поскольку жить я продолжала с матерью, дома ждал меня грандиозный скандал. Мать орала несколько часов, не стесняясь в выражениях, самое мягкое из которых было «психобольная фашистка». За этот хрен мне выговаривалось ещё несколько лет…

Потом государственные магазины исчезли, но покупать на рынке всё равно было нельзя. Потому что владелец магазина всё-таки платит налоги государству, в отличие от частника, да и вообще, он и так олигарх, лучше уж пусть он купит на одну яхту больше, чем баба Клава получит лишний рубль к пенсии из моего кармана.

Сейчас я могу себе позволить всё — молодую картошку и кабачки с чьего-то огорода, восхитительные домашние помидоры, клубнику… А задолбало меня то, что больше всего на свете я ненавижу врать, но приходится говорить зашедшей в гости матери, что вот эта сочная редиска — из универсама напротив, а зелень принесла коллега из своего огорода, потому что выслушивать поток оскорблений в очередной раз я не хочу.