А за спиною запах пылающих мостов

Была тут история-плач одной офисной планктонины про увольнение, на которую наткнулся вчера, просто пробегая глазами по случайным. Запала в душу, хоть пост древний, как паровоз. Отвечу-таки, с моей-то колокольни.

— Она жаловалась на тех сволочей, которые чистят за собой любые хвосты.

Да, это я, тот урод моральный, удалил при увольнении с завода, на котором проработал с 88-го почти 21 год, всю свою библиотеку наработок в шифроконтейнере и все её бэкапы, предусмотрительно закинув её на свою безразмерную флешку.

«Это ваша интеллектуальная собственность, будут давить — сопротивляйтесь. С вашими наработками вы — уважаемые люди, будут пугать, но не тронут; без них — так, использованная оболочка, которую и ночкой в канал сбросить не грех». Так учил ещё тот, старый замдиректора, заставивший переподписать нас, ключевых сотрудников (я — был самым молодым из них), трудовые договора, в попытке, как оказалось потом — успешной, защитить завод от головотяпов во власти середины 90-х.

С тех пор договор не менялся, всех всё устраивало — завод приносит прибыль, я работаю на любимой работе. Поменялось всё, когда в 2008 году умер тот ещё, старый директор, упорно сопротивлявшийся любым нуворАшам в их попытках продать предприятие. Далее пошло всё по накатанной — истории на «Задолбали» расскажут лучше, как снимали спецов и заменяли их продавцами, как душили рабочих, выкатывая непомерные планы и обрезая зарплату, как садили на ключевые должности дочек-сыночков, как ломали новый станочный парк и распиливали материальную базу по конторкам-однодневкам.

Я планировал доработать календарный год и уйти в закат, но меня-таки опередили. Вызвал как-то перед концом рабочего дня новый управляющий и в лоб заявил, что я слишком плохо работаю, но так уж и быть, с их щедрот они меня не будут уходить. Просто в моё, потом и кровью заработанное, кресло посадят сыночка генерального и ему дадут мою зарплату — а я буду как бы под ним, но работать буду за себя и за него за вдвое меньшие деньги. И что, мол, не нравится — дверь-кадры-гуляй-отседова.

Ну я и пошел сразу же в кадры (куда ещё не успела прийти метла новых хозяев), где, попив чаю с милейшими дамами, которых знал на тот момент уже по десятку лет, написал заявление на увольнение. Его удовлетворили не читая, но за три дня до ухода нуворАш очухался, дал цэу управляющему, и меня начали заваливать просьбами, приказами, увещеваниями и угрозами подписать доп. соглашение, где я официально передаю права на свои разработки за 20 лет упорного труда этому самому нуворАшу. Меня угрожали убить, пытались давить на семью, даже в четверг, в семь утра, приходили бравые ППСники, целым взводом — «просто поинтересоваться». Не подписал. Тем и живу.

— Она рыдала о том, что увольняемые смеют что-то забирать с рабочего места.

Да, это я, тот самый п@#$%ас, который унёс стоящие за стеклом в инженерке три нечастных памятных подарка, мои и не очень, а также, почти всё из своего кабинета.

Я не буду рассказывать, что все три сувенира принадлежат бывшему ведущему — мировой женщине, у которой я, желторотый выпускник-по-распределению, научился больше, чем у всех крутых, к которым не на каждой хромой козе подъедешь, профессоров Бауманки, вместе взятых. Я не буду рассказывать, что один делал лично я, в командировке, на одной из самых точных в Союзе установок. Мне об этом говорить очень больно, я остался единственный в городе, кто знал её ближе, чем «привет-пока». Просто скажу, что все они с оказией были переправлены её сыну, в её родной дальневосточный городок. И это хорошо.

А вот из кабинета да, я с Василь Петровичем — начальником СБ, ещё с тех времен, которого побоялись так в наглую снимать, вынесли всё, что было куплено мной или подарено мне за эти годы. Даже выцветшую бамбуковую подстилку, купленную мной в Ханое за 25 центов после очередного обмена опытом, забрал с подоконника. Про истерику сыночка, пришедшего в полупустой кабинет (всё в рамочках закона — все вещи на балансе остались там) я узнал из третьих рук. И мне весело.

— Она плакала о том, что почему-то уходящие работают через пень-колоду и не хотят рвать жилы на обучение преемника.

Да, это я, тот самый кондом, который внезапно взял привычку гонять чаи с бухами и выслушивать пространные рассказы бабушек с проходной, уезжать с работы «на встречи» и разбирать текучку совсем «на отвали».

Не буду скрывать — уходить с места, куда вложено столько сил и времени… больно. И хочется как-то рвать не поперёк, а вдоль. Но потом здравый смысл победил, и я начал оптимизировать нагрузку.

Зачем учить преемника, если он сам не хочет учиться и на заводе за все две недели появлялся всего на 20 минут в заводоуправлении? Бегать за ним — лета не те, да и не заплатят мне. Зачем надрываться на текучке, когда результат мне уже известен и не важен? Зачем засиживаться до двух-трёх ночи, вычитывая итоговые отчёты и высматривая схемы, когда это уже мне не нужно?

В Советской Армии меня научили за 2 года мастерски халтурить, делая при этом очень занятой вид. Таки даже это пригодилось.