Насильем мил не будешь

Пожалуй, самая «интересная» задолбашка заключается в том, чтобы вновь и вновь встречаться с теми явлениями, которые когда-то задалбывали тебя самого…

Вот недавно услышала от очередного «умника» из числа моих знакомых рассуждения на тему: что делать, если нехороший подросток хочет что-то сделать по своему усмотрению, а не так, как приказали мама-папа-бабушка-дедушка. В сущности, всё сводится к простому принципу: хочешь быть самостоятельным, как взрослый — пожалуйста, вноси четверть квартплаты, одежду себе покупай за свой счёт и т. д. Причём рекомендовано было проводить такие «душеспасительные беседы» в холодное время года: захочет после этого сбежать из дома — долго не продержится, вернётся…

Что я могу сказать по этому поводу? Я была тем самым подростком, которого воспитывали по принципу «ты живёшь в нашей квартире, на наши деньги — поэтому ты никто и звать тебя никак». Я даже помню, как доходчиво мне объяснили это в первый раз: мне было одиннадцать лет, я собиралась навестить подругу в санатории и хотела взять с собой нашу любимую настольную игру — мне это было запрещено, поскольку мы там были обязаны бегать и резвиться во время прогулки. В ответ на мои возражения мне и изложили вышеупомянутый принцип. Впрочем, изложение было необязательно — всё равно это «просвечивало» постоянно.

Что из этого получилось? Да все очень просто: когда отношения превращаются в сделку, из них уходит любовь и искренность. Родители и бабушка с дедушкой перестали быть для меня близкими людьми. Я знала, что «отрабатываю содержание», и разыгрывала перед ними ту роль послушной дочери/внучки, которую они мне навязали, не упуская случая поступить по-своему, когда они не видели: говорила, что иду в библиотеку — сама шла, куда хотела и т. п.

Мучала ли меня совесть из-за этих обманов? Нет, не мучала, я ведь и сама чувствовала себя обманутой — мне ведь навязали сделку на заведомо невыгодных условиях. Я ведь не могла заявить: «Ваши условия меня не устраивают», — и уйти от них. Что делать — подросток, даже если устроится на работу, не может заработать столько, чтобы обойтись без родительских денег и квартиры.

При таких отношениях, превращаемых в сделку, подросток неизбежно становится циником: жить с людьми, с которыми нет душевной близости, «танцевать» перед ними, унижаться, терпеть их хамские выходки — за деньги и жилплощадь… Сколько раз мне хотелось провести «эксперимент» — попробовать вести себя по отношению к ним так же, как они ко мне. Обзывать их отвратительными словами, а когда они возмутятся, корчить мерзкую улыбку со словами: «Это же я любя!» Называть их любимые книги «чушью собачьей», говорить гадости про их друзей, отпускать в их адрес грубые, обидные и абсолютно несмешные шутки — и посмотреть, сколько они смогут вытерпеть то, что я терпела от них годами… Я не решилась — боялась, ведь уходить из дома подростку действительно некуда, ни зимой, ни летом.

В сущности, отношения с родителями у меня наладились только после того, как я перестала с ними жить и начала достаточно зарабатывать. Я заметила, что моя мать после этого перестала поливать грязью моих подруг, мои любимые книги, перестала придумывать мне «ласковые» обидные прозвища… почему всё так изменилось? Я стараюсь не думать, что это потому, что теперь она понимает, что я не в полной её власти, что я могу прекратить общение с ней, если она снова будет меня обижать, но мысль такая приходит…

Вот такими бывают детско-родительские отношения, основанные на шантаже деньгами и жилплощадью! Только не надо говорить, что родители так поступают потому, что желают детям добра: в подростковом возрасте человек уже достаточно разумен, чтобы понять, что что-то опасно или безнравственно — нужно только доходчиво объяснить. А шантаж начинается там, где действует позиция: «Ты должен потому, что я так хочу — и всё!»

Скажем, моя подруга, которую мать ненавидела только потому, что у неё группа инвалидности по лёгочному заболеванию — а инвалиды в её понимании были «ущербными людьми», общаясь с которыми я непременно сама стану «ущербной» — стала для меня самым близким после мужа человеком, который был со мной в самые тяжёлые моменты жизни. А сейчас моя мать запоем читает книги фэнтези — тот самый жанр, который когда-то пыталась мне запрещать.

С моими сыновьями я никогда не разговариваю с подобной позиции, и представьте себе — они не курят, ни принимают наркотики и не шляются по подвалам.