«Мне было всего 25 лет, и я не сразу поняла, что он со мной делает…»

Это не анекдот. Это — реальная фраза из заявления в милицию об изнасиловании, еще во времена СССР. Которую упомянул даже знаменитый юмористический журнал «Крокодил» в своей рубрике «Нарочно не придумаешь». Вот только итог-то был совсем не юмористический: мужчине дали срок за то самое изнасилование. Хотя он клялся и божился, что всё произошло по взаимной доброй воле, а экспертиза никаких повреждений на телах «жертвы» и «насильника» не обнаружила. Ни синяков, ни царапин…

Фраза эта невольно вспомнилась после прочтения страстно-гневного поста «На нет и права нет».

Милая дамочка, вы во многом правы. Да, легкомысленные наряды женщины и даже ещё более легкомысленное поведение не дают права принуждать её к близости, если она сама не хочет. Тут никаких возражений. Женщина даже может быть сколь угодно бесстыдной, но моральное осуждение — одно дело, а изнасилование — совсем другое. Цивилизованный человек должен уметь обуздывать свои инстинкты.

Но! Посмотрите, пожалуйста, значение самого термина «изнасилование». А теперь представьте ситуацию: свидетелей нет, экспертиза не находит ни побоев, ни царапин… КАК доказать, что это было именно изнасилование, а не добровольный половой акт?

К сожалению, наша (и не только наша) Фемида в такой ситуации нередко становится самой настоящей слепоглухонемой дурой. Не требуя никаких доказательств, лепит реальные сроки. В неофициальных разговорах известные юристы открыто признают, что минимум (МИНИМУМ, Карл!) 30% мужчин, осуждённых за изнасилование, сидят ни за что. А в реальности это число наверняка гораздо больше. Теперь представьте на месте этого «сидельца» своего брата, друга, сослуживца…

Вспомните про известную Дашу Шурыгину. Сначала сама, добровольно явилась в незнакомую компанию на «вписку», потом сама напилась, сама начала «клеиться» к парню, села к нему на колени, стала тереться и целовать, сама пошла с ним в другую комнату… Отделённую от комнаты, где сидела большая компания, лишь хлипенькой дверью! Все прочие участники (и участницы) «вписки» в один голос подтверждали: НИКТО её не принуждал идти туда!

А на следующее утро заявила: или деньги, или пишу заявление. Парень послал её, и в результате получил срок. Ему ещё повезло: поднялся большой шум, кассационная инстанция сократила срок до минимума, а потом ещё выпустили досрочно. Но — клеймо судимости останется навсегда.

Вы её тоже назовете невинной жертвой? Если она не хотела секса, почему не отбивалась, почему не звала на помощь? Ах, она была пьяная, не соображала, что делает… А КАК доказать, что действительно не соображала? Алкоголь-то на людей действует по-разному! Тем более, сама уверяла: выпила чуть-чуть, на донышке рюмки…

И ещё одно очень важное обстоятельство. «Нет» — это действительно должно звучать как «нет». Чёткое, ясное и недвусмысленное. А не произнесённое томным голосом, с соблазнительной позой вполоборота. Дескать, «вы же понимаете, что это несерьёзно, просто порядочная женщина не должна соглашаться сразу…»

Насильники мне отвратительны. И будь я судьёй, наказывал бы их без всякого снисхождения. Но только если они действительно виновны! Если их вина доказана неопровержимо, а не по принципу: «Зачем женщине врать?» И если женское «нет» действительно звучало, как «нет»!

Иначе юристы так и будет признавать в неофициальных интервью: «Минимум 30% осужденных насильников не виноваты». И вот такая ситуация даже не задолбала — она ужасает!