Бить или не бить, вот в чём вопрос

Еще один ответ по то, мучат ли нас побои. Автора пугает, что родители, бьющие детей, уверены, что поступали правильно. А те, кто не бьёт? Они ведь тоже уверены, что вообще ангелы, деточек и пальцем не тронули, и общество на их стороне, вот только последствия их «нетроганья» иной раз такие, что никакое битьё не сравнится. Хотите примеры? Их есть много.

Вот Арина, моя коллега. Арину мама не била. Никогда. Насилие — это плохо, поэтому мама использовала уже упомянутые здесь способы: «не замечать», «не разговаривать» и им подобные. Доводя своими манипуляциями дочку до того, что ребенок кричал и катался по полу в истерике. Сейчас Арине 25 и она бесконечно наматывает круги по больницам в стараниях вылечить кучу развившихся на фоне застарелого невроза болячек и, как на работу, ходит к психологу, пытаясь с этим неврозом справиться. С мамой не общается. Вообще. Это единственная возможность сохранить то, что осталось от психики.

Вот Катя, подруга моей сестры. Катю родители никогда не били. Принципиально. Её наказывали иначе — отказывая в покупке нужных вещей, или, если уж приобретать нужно обязательно, вроде зимних сапог к сезону, покупали самое стрёмное и дешёвое, какое только можно найти. Итог: девочка выглядела как бомжиха, да её так в школе и обзывали, постоянно простуженная с соплями до пупа (дешёвые вещи редко выполняют заявленные функции), была вечной парией в классе, её травили и унижали, дружить, да и просто общаться с ней считалось западло… Сейчас Кате около 30 и она законченный шопоголик. Все заработанные деньги она спускает на тряпки, может сидеть впроголодь, но отказать себе в покупке очередного платьишка-туфелек-сумочки не способна. Понимает, что ей нужна помощь психолога, но на это нужны деньги, а их Катя скорее оставит в магазине. Такой вот замкнутый круг. Да, ещё Катя очень любит дарить подарки родителям, на все праздники. Долго бегает по магазинам, ища самое мерзкое, стрёмное и дешёвое, и торжественно вручает отцу или матери, желательно при гостях. Родители обижаются и никак не могут понять, за что она с ними так.

Вот Олег, мой бывший одноклассник. Его тоже не били. Ни разу. Просто, если ребенок делал что-то не так, как хотелось маме или папе, его сажали за стол, и заставляли переписывать целые главы из полезных воспитательных книг. Или домашку по десять раз переделывать. Все дети гуляли на улице, играли, а Олег писал-писал-писал… До часу-двух ночи, судорог в руке, до темноты в глазах. А потом сидел сонный на уроках, делал новые ошибки и всё по кругу. Едва получив паспорт и свидетельство об окончании средней школы, Олег сбежал из дома. Где он сейчас и жив ли вообще, никто не знает до сих пор. Родители уже много лет его ищут, звонят во все инстанции, даже в «Жди меня» писали, только всё без толку.

Вот Миша, одноклассник моего сына. И его никогда не били, маменька его была настолько против физического насилия, что едва меня не пришибла, когда я на школьном собрании бросила, что дома мой сыночек за свои выходки по шее получит. Чего я тогда от этой мамаши наслушалась… При этом маменька не видела ничего плохого в том, чтобы оскорблять и унижать своего сына даже в присутствии друзей и одноклассников. Причём в таких выражениях, что ляпни она такое взрослому мужику — без зубов бы осталась. Сын терпел. Какое-то время. Потом начал огрызаться, а как-то, лет в 13, когда мама в очередной раз прилюдно озвучила его готовность всеми отверстиями сексуально обслуживать лиц нетрадиционной ориентации, таки врезал ей по хлебалу. И теперь делает это регулярно. А также пьёт, ворует по мелочи, и, если верить сыну, наркотой баловаться начал. Школу Миша забросил после девятого класса, больше нигде не учится, на выпивку себе как-то зарабатывает, ну и с мамаши тянет. Маменька плачет и не может понять, за что ей такое наказание?

Вот Сёва и Таня, брат и сестра, просто знакомая семья. И их никогда не били. У детей в наказание отбирали и выбрасывали им же купленные или подаренные вещи. За любую провинность летели в мусорное ведро игрушки, рвались книги, учебники и даже тетрадки со свежевыполненной домашкой, отбиралась одежда и обувь… Родители заявляли, что раз они эти вещи купили, значит им этими вещами и распоряжаться. Сёва с Таней были подростками, когда за какую-то их провинность родители увезли и усыпили полгода как подаренного и обожаемого детьми щенка лабрадора… Мама потом искренне удивлялась и обижалась, почему это сын назвал её с отцом фашистами, а дочь в истерике кричала, что ненавидит родителей и мечтает, чтоб они сдохли? А папа, обидевшись на «фашиста», выбросил в окно новый смартфон, на который четырнадцатилетний Сёва зарабатывал все лето, и который по понятным причинам считал своей неприкосновенной собственностью. И схлопотал от сыночка удар кухонным ножом в селезёнку. Папу отправили в больницу, сына в СИЗО, а потом в полицию пришла двенадцатилетняя Таня и рассказала, что папа её сексуально домогался, а брат просто защищал. Уйму подробностей поведала. Потом по секрету подружкам она рассказывала, что никаких домогательств не было, но ей очень хочется, чтоб папа в тюрьму сел, а ещё лучше, вместе с мамой… Сейчас с семьёй работают психологи, КДН, полиция, но что-то я сомневаюсь, что в этом семействе можно ещё что-то восстановить.

И, повторяю, никто никогда этих детей не бил, их родители все, как на подбор, против телесных наказаний. И тоже уверены, что всё делали правильно. Помогло это детям? А ведь я привела только самые яркие, наглядные случаи из своего опыта, а сколько менее заметных? Это ведь следы физического насилия сразу бросаются в глаза, синяки и ссадины не заметить сложно, а насилие психологическое может продолжаться годами незаметно для окружающих, а его последствия всегда можно списать на особенности характера ребёнка. Это лучше?

Вот потому-то все эти показные страдания: «Ах, как ужасно, когда ребёнка бьют!» — меня не трогают. Потому что вопрос не в «бить или не бить», любое насилие — всего лишь инструмент, и дело не в нём, а в руках, которые его применяют. И тут, при правильном использовании и кнут будет во благо, а неадекват и пряником искалечить может.

Но вот как сделать, чтобы все родители, и прочие граждане, берущиеся воспитывать детей, все до одного были адекватными, я не знаю. Да и никто не знает.