У страха основания велики

Скажите, девушка, вы можете сходу, без Гугла, назвать больше десятка имён серийных убийц? Изо всех стран, не только из России? Или у вас начнутся затруднения уже после Андрея Чикатило, Чарльза Мэнсона и Теда Банди? А раз не можете, следует ли из этого, что никаких маньяков не существует и не существовало?

Ну ладно, про маньяков, в конце концов, у нас в школе не учат. Но отечественную историю вы ведь точно в школе учили. В Великой Отечественной войне погибло, по различным оценкам, около 20−30 миллионов граждан СССР. Сможете назвать десять ФИО? А раз нет, следует ли из этого, что никакой войны-то и не было?

Что, была война, говорите? Имён вы назвать не можете, но война всё же была? И маньяки были? Ну тогда скажите, на каком основании вы полагаете «доказательством» отсутствия посадок мужчин по ложным обвинениям в изнасилованиях незнание вашими знакомыми мужчинами жертв поимённо? Нет, это не «другое», это то же самое.

Теперь отвечу вам на вопрос, откуда страх.

Во-первых, в России для обвиняемых в сексуальных преступлениях практически отсутствует презумпция невиновности. «За изнасилование» или «за педофилию» весьма реально сесть на основании просто устных показаний. В случае с взрослой лже-жертвой достаточно иметь половой акт за сутки-двое до подачи заявления и заявить, что биологических жидкостей не осталось, потому что она «почувствовала себя грязной и пошла в душ» — у настоящих жертв насилия действительно есть такое стремление, так что ей поверят.

Не нужны даже синяки и царапины, ведь всегда можно заявить, что «он угрожал избить и зарезать, а я испугалась и замерла». В случае с детьми всё ещё проще: невинной деточке достаточно повторить мамины слова, что «дядя показывал писю» и пояснить, что увиденное было «как сосиска», а иногда — и вовсе нарисовать «психологу-эксперту» котика с пушистым хвостом, чтобы мужчина получил обвинительный приговор.

Как показывает история приснопамятного екатеринбургского тренера, такие вот голословные заявления не опровергаются даже записями с камер наблюдения. Ребёнок ведь врать «не может», значит, суд верит ему, а не камере. В итоге, по различным оценкам, от 47% до 65% осуждённых за сексуальные преступления в России осуждены ложно.

Во-вторых, обвиняемые в таких преступлениях стигматизируются. Типичная история — это когда обвиняемый уезжает в СИЗО, проводит там полгода-год, а за это время от него уходит жена, отворачиваются друзья и родные, его увольняют с работы. Никто не верит «насильнику», никто не готов его поддержать, благо, «доброе» общество с радостью готово затравить всякого, кто возвысит хоть слово в защиту обвиняемого, несмотря на то, что деяние пока не доказано.

Безусловно, бывает так, что вину всё же не доказывают и человека выпускают. И… что? Он потерял полгода-год жизни, остался без родных, работы и друзей, а в случае, если он имел совместное с женой жильё, он остался и без крова. Вы думаете, после оправдательного приговора все сразу побегут к нему извиняться?

Вы думаете, его восстановят на работе, а государство выплатит ему извинительную компенсацию? Он будет обивать пороги, никому не нужный, и множество людей так и не поверит тому, что он был справедливо оправдан, а не «откупился» или «отмазался». Он будет нерукоподаваем, его карьера будет сломана, его круг общения будет разрушен, а причиной этого будет простое устное обвинение.

В-третьих, в России де-факто не действует статья о ложном обвинении в преступлении, когда женщина обвиняет мужчину в сексуальном преступлении. По-хорошему, эта статья предусматривает даже тюремное заключение… но не в этом случае. Женщины у нас «имеют право на ошибку» и типичным наказанием для них бывает от ничего до штрафа в пределах пяти тысяч рублей. С такими штрафами у них, можно считать, абонемент на ложные обвинения.

Когда очередной мужчина садится по обвинению очередной твари, решившей подсидеть его на работе, вымогать с него деньги, отомстить за что-то, просто избавиться от неугодного, женское сообщество радостно улюлюкает и отпускает глубокомысленные заявления, что «дыма без огня не бывает», что «лучше посадить десять невиновных, чем отпустить одного насильника» и что «все мужики насильники, просто некоторых ещё не поймали, а некоторые — трусы и не решаются».

Мужское же сообщество частью опасливо дистанцируется, боясь, как бы за поддержку «насильника» не затравили и поддерживающего, а частью — кипит праведным гневом, принимая обвинения на веру, благо, преступление-то и впрямь тяжкое.

А задолбали меня вы. Лично вы, легко и непринуждённо заявившая в первом же абзаце, что десяток сломанных на основании принятой на веру бабьей болтовни чужих жизней для вас — не стоящая внимания ерунда, «статистическая погрешность». Уверен, осознавай вы, что вас может посадить на восемь лет каждый второй гражданин страны, просто голословно заявив, что вы «показали писю его ребёнку», с вас моментально спала бы ваша глумливая самоуверенность.

Вы даже не задолбали. Вы омерзительны в своём лицемерии.