Какого ты цвета, хамелеон?

Задолбал целый класс людей с жизненной установкой «молодец против овец». А против молодца и сам овца.

И если вы думаете, что дело ограничивается только и исключительно школьными годами чудесными, когда какой-нибудь хулиган радостно даёт в лоб третьекласснику — за что? а ни за что, «прикол» такой — а потом блеет что-то в кулак старшему брату, отцу или дядьке оного с видом Петьки, которого аборигены хотят подвергнуть «маналуле» — то вы глубоко ошибаетесь. Явление цветёт и пахнет среди всех возрастов, да и пол не помеха…

Детский сад. Отчётливые воспоминания о туповатой нянечке выхватывают два фрагмента.

Первый — таковая заставляет меня спать на сончасе и грозит чуть ли не карами египетскими, в том числе и в духе «только попробуй родителям наябедничать, шваброй изобью!»

Второй — та же самая нянечка «побледнемши лицом» что-то объясняет моей маме относительно той самой швабры: «Ах, вы знаете, дети в этом возрасте тааакие фантазёры…» И ведь не сказать чтобы у меня родители какие-то буйные и скандалисты. Просто.

Наши дни. Коронавирус. Одна крупная двухцветная торговая сеть, касса. Кассирша мужественно заставляет какую-то бабушку надеть маску «по-нормальному», закрыв не только рот, но ещё и нос. Та бы и рада, но, судя по всему, у неё проблемы с дыханием, и в маске ей просто станет плохо. Приходит «манагер» — шкет неопределенного возраста и, гм, пола. Начинает на бабку натурально ОРАТЬ и чуть ли не силой натягивает ей эту маску на нос. Бабушка начинает медленно оседать — то ли от недостатка кислорода, то ли от такого чудесного сервиса.

И вот наш герой краем глаза видит, как из торгового зала быстрым шагом идёт какой-то мужчина, который что-то там выбирал, и потому задержался. Наш герой тут же смекает, что это, наверное, родственник — сын или внук несчастной старушки и… Никогда не угадаете! Чемпион — Победитель Бабушек забаррикадировался в служебном помещении, и оттуда вызывал Росгвардию. «Караул, насилуют, смотрите и завиду… тьфу блин, в смысле да меня сейчас убьют тут нафиг! МЯЛИЦИЯЯЯЯ!»

К слову говоря, мужчина, действительно оказавшийся родственником, вёл себя предельно корректно и, в первую очередь, пытался разобраться, что же тут произошло. Просто само его появление было уж очень… неожиданно, и начисто ломало сценарий «оттяга» на старой женщине.

Привокзальная забегаловка, куда работники местных предприятий ходят на обед. У раздатчицы как раз случилась истерика:

— Надевайте маски! Сволочи! Без масок не обслуживаем! Меня за это вообще-то штрафуют!

Дело понятное. Ограничения ввели совсем недавно, народ к маскам ещё не привык…

Но тут, как назло, в помещение вваливается детина-инкассатор. Это такой шкаф ростом выше двух метров, в броне и с пистолетом в кобуре на поясе. И что вы думаете? Истерика тётечки резко прекращается, «нервный срыв» излечивается на глазах, тот факт, что за обслуживание посетителя без маски штрафуют, вылетает из её головы напрочь. А дядя-шкаф, как назло, маску не надевает — и некому сказать ему что как бы неплохо, знаете ли… Потому что тётечке на эти маски и санитарную обстановку резко стало глубоко фиолетово.

И так несколько раз.

Прошло полгода. То же самое кафе. Та же самая тётечка уже ни на кого ни орёт — и потому что не смешно, и потому что народ вышколенный — вся очередь как на подбор стоит в масках. Но тут влетает местный шизофреник, начинает орать, что мы все рабы режима, нацепили «намордники». Срывает маску с какого-то школьника и бросает таковую на землю. После чего встречается взглядом со мной — мужчиной в самом расцвете сил, при том не очень-то уж и мускулистым, примерно его комплекции. А точнее, с моим недоумённым и крайне раздраженным взглядом «я тут встал не с той ноги, поэтому утро у меня совсем не доброе». И что вы думаете? Настаёт немая сцена, тяжело проходят две секунды, за это время у нашего фигуранта тут же наступает прояснение рассудка, он напрочь забывает про свою борьбу и вспоминает, что у него много других дел поинтересней.

Церковка на окраине города. Богослужение. В храм вваливаются два пьяных тела и разнообразят богослужение хамскими репликами в духе:

— Э, слышь, ты ща по-каковски базарил? Чё, хохол что ле?

Впрочем, оно и так подходит к концу. Прихожане медленно расходятся, организмы ломятся к батюшке с целью задать какие-то вопросы из разряда насущных и тут краем глаза замечают, что в храме, помимо батюшки и церковных бабушек нахожусь я и один старичок. При том мы не просто стоим, а внимательно наблюдаем, чтобы беседа шла в конструктивном русле.

Первый показывает на нас второму, второй говорит:

— Да ну вас сектантов нафиг, вы ж чокнутые!

И… берёт резкий курс на дверь.

Второй соглашается с батюшкой в том, что было бы гораздо полезнее общаться на трезвую голову, извиняется за своего непутевого друга и помогает ему покинуть Дом Божий. При том, повторюсь, я — далеко не Шварцнеггер, старичок — тоже. А ты поди ты ж.

Завод. Собрание, ставшее легендой. Директор долго и вдумчиво орёт на начальников чуть ли не гроулом, да так, что любой норвежский дез-металлист обзавидуется.

— СВОЛОЧИ! ВСЁ ПРОСРАЛИ! РАБОТАТЬ НЕ ХОТЯТ! Я ВАС ВСЕХ УХХ…

И тут в него звонит мобильник.

— ДА, ЁМАЁ! ЧЁ НАДО? Фосген Вазгенович? Ой, извините, это я не Вам. Нет, всё очень хорошо мусю-пусю…

Для справки — Фосген Вазгенович — владелец завода, и при разговоре с ним голос начальника резко теряет нотки грубости и становится похож на речь карикатурного жеманного гомосексуалиста из похабных анекдотов девяностых. Зал совещаний, разумеется, лежал. «Пацталом», как говорили в моей молодости.

Ведь оттянуться на слабом «за себя и за того парня» — это же так соблазнительно…