На барханах цветов не вырастишь

Знакомьтесь: это Маша. У Маши дети дошкольного возраста. А у детей — детский садик и секции, на которые их нужно водить каждый день. А ещё они стабильно болеют раз в два месяца. И ей приходится постоянно отпрашиваться с работы, но у неё нет другого выхода. Она сильно устает с двумя маленькими детьми. И её можно понять.

Вот Петя, муж Маши. Он — основной добытчик в семье потому, что Маша, имея маленьких детей и всесторонне их развивая, не может позволить себе работу с нормальной зарплатой. Зарплата Пети тоже не поражает воображение, но за эту зарплату он вынужден держаться зубами потому, что не будет её, и семье придётся выживать в буквальном смысле. Он устал от постоянных переработок и подработок, невозможности нормально отдохнуть в тишине по выходным. И его можно понять.

Это — ипотечная двухкомнатная квартира Пети и Маши, взятая под 12% годовых по льготной программе. Первый взнос был оплачен из маткапитала как и у многих других молодых семей, о чём государство постоянно напоминает, вещая из телевизора о социальных программах. Впрочем, выплачивать ипотеку им придётся ещё лет десять. Но рыночная экономика, прибыль банка, выгода застройщика… Это понятно.

Это — Иван Иванович. Начальник Маши. И он, конечно, всё понимает, но устал от её постоянных больничных и того, что работа не всегда выполняется качественно и в срок. Ведь обязанности на время Машиных больничных приходится раскидывать между другими сотрудниками.

Вот Фрося — коллега Маши. Она терпеть не может маленьких детей, ведь в детстве родители скидывали на неё младшеньких. Теперь Фрося — чайлдфри. Она косится на Машу и шипит: «Понарожала тут, а мне за неё работу делай». И Фросю в этом тоже можно понять.

Это — Гена. Гена ушел к Фросе от первой жены потому, что в декрете та стала неухоженной, злой и уставшей. А ещё в той семье был постоянно орущий младенец, который действовал Гене на нервы. Он вдруг понял, что не годится на роль отца, и закрутил роман с идейной чайлдфри. Она всегда ухожена, весела, беззаботна… Фея в общем. Единственная проблема — бывшая жена всё норовит сбросить ему на выходные подросшего бывшего сына, и тянет алименты, на которые наверняка ни в чём себе не отказывает. На самом деле его бывшей тяжело поднимать ребёнка одной, но Гене неприятно это признавать.

Вот Дуся. Дуся — соседка Маши и Пети. У неё тоже психологическая травма. Отец в детстве порол её за каждую провинность, и теперь ей кажется, что когда ребёнок плачет или кричит, то его непременно убивают в это время родители. Она не имеет своих детей, но лучше всех знает, что можно воспитывать ребёнка без крика и наказаний. И потому косится на Машу, втайне мечтая сдать её в опеку, ведь машины дети периодически шумят, дерутся и орут.

Вот маркетологи. Маркетологи прекрасно знают слабые стороны потребителей. Под соусом «всё лучшее — детям» они впаривают втридорога детские товары. В самом деле, если человеку всё время повторять это клише как мантру, он не осмелится задаться вопросом, почему это детская куртка стоит тех же денег, что и взрослая.

Вот сердобольная общественность в белых пальто. Она обожает жалеть несчастных детей, которых уродует родительский произвол. Правда, делается это ради собственного ЧСВ, а не ради детей. Именно общественность задаёт моду на десять кружков с трёхлетнего возраста. Именно белопальтовые мимокрокодилы считают, что абсолютное большинство детей в возрасте от семи лет тут же убьётся насмерть, если останется дома без присмотра, но при этом достаточно умно, чтобы знать английский, китайский и робототехнику. Именно белопальтовые защитники детства готовы порвать всё и вся за слезинку ребёнка, но страшно возмущаются потом невоспитанной молодёжью. Именно они поддерживают странные инициативы законодателей типа «лучше отдать ребёнка в детдом, чем позволить родителям его наказывать».

А вот законодатели. Они добили систему образования, воспитывая потребителей. Они запрещают оставлять ребёнка дома одного едва ли не до совершеннолетия, и говорят нам, что к бабушкам внуков отправлять можно только по доверенности. Кажется, у большинства из них тоже было тяжёлое детство, наложившее отпечаток на психику и способность рационально мыслить.

Вроде бы всем всё понятно, правда? В таких условиях вряд ли вытянешь больше двух детей при всём желании. Так почему же периодически слышны словоблудия на тему: «Почему мы вымираем?». Особенно недоумевают государственные мужи: и чего народишко не плодится? И вот эта «незамутнённая наивность» люто задолбала. Дети — цветы жизни, но если их взращивание вытягивает из родителей все соки, то демографического бума мы не дождёмся. На барханах цветы не растут.