Был дом и сплыл

Почему-то, стоит хоть кому-нибудь рассказать о проблемах во взаимоотношениях с родителями, так сразу находится вагон умников, которые вопят, что человек сам дурак и ему нужно срочно снимать отдельное жильё, даже если ему только вчера аттестат об окончании школы выдали. А что? Ты взрослый, иди работай, хватит сидеть на чужой шее.

На минуточку, с каких пор шея стала чужая? До того была вполне родная, кровная шея. Почти два десятка лет была родная — и тут внезапно выяснилось, что ты родителям никто и звать тебя никак. И дом твой, в котором ты всю жизнь прожил, почему-то тоже вовсе никакой не твой. И ничего твоего здесь нет. Тебе об этом каждый день напоминают.

Непонятно, где живут авторы гневных выкриков на тему аренды жилья. В провинции снять квартиру недорого по московским меркам, но и зарплата у большинства тут сильно не московская. Гораздо дешевле и логичнее жить у себя дома, в праве на который тебе почему-то отказывают родные люди. Был дом и сплыл. Бомжуй, мотайся по чужим квартирам, живи на чемоданах и в страхе, что арендодатель попросит освободить занимаемую тобой жилплощадь ровно в тот момент, когда ты хоть немного в ней обустроишься и привыкнешь.

И все эти люди не учитывают одного, самого главного фактора: родители редко когда реально хотят избавиться от выросшего ребёнка. Они просто продолжают его воспитывать. По инерции. Просто взрослую дочь не усадишь за уроки, взрослого сына не лишишь прогулок. Не поставишь в угол за разбросанные игрушки, двойку или драку. Не знают они, что делать со взрослыми детьми, в итоге не придумывают ничего лучше, чем начать обвинять в сидении на шее. Ты не убираешься, не моешь посуду, расточительно тратишь деньги, не там и не так работаешь, портишь глаза компьютером — чего они там только не говорят. И искренне считают, что делают благое дело. Если в результате этого благого дела их доведённые до отчаянья отпрыски сваливают за тысячу километров и перестают с ними общаться, они очень обижаются и расстраиваются. Им в голову не приходит, что они в этом сами виноваты.

Когда я съехала от матери, для неё это явилось полнейшей неожиданностью. То, что она меня с 12 лет тунеядкой называла и пыталась послать работать — это ж признак её большой родительской любви, ну как же я, дура такая, не понимаю! Она ж для меня всё делала и жизнь на меня положила, как я смела её бросить!

Я с ней много лет почти не разговаривала, не брала трубку и натягивала капюшон пониже, завидев её на улице. Она с завидным упорством ходила за мной и моими друзьями, пытаясь заставить меня с ней общаться. Говорила, что раскаялась, всё осознала и больше так не будет.

Когда волею судьбы я вновь оказалась в отчем доме, первые месяца три меня реально не трогали. Закармливали, задабривали подарками и вообще смотрели как на ясное солнышко: тридцатилетняя детка домой вернулась, счастье-то какое! Потом всё началось сначала. Я у матери не беру ничего, на комнате у меня замок, какой ставят на внешние двери. Он там не чтобы уберечь от неё какие то вещи, нет. Он там, чтобы мою психику от неё уберечь. Внутри комнаты всё, что только можно, чтобы как можно реже из неё выходить. Разве что трубу для унитаза я себе сюда не могу провести. Кроме комнаты и санузла ничем не пользуюсь, даже белье тут сушу. И готовлю тут. Коммуналка натуральная. Когда она берёт мои продукты — не реагирую. Бытовую химию покупаю я, храню в ванной — и только я её и покупаю.

Угадайте что? Правильно, я тунеядка и сижу на шее матери. «Тридцать лет идиотке, когда ж ты замуж-то уже выйдешь? И роди обязательно, хотя бы мне, раз себе не хочешь. У всех дети как дети, одна я несчастная…»

Но задолбала не она. Задолбали советующие уезжать из своей квартиры.