Здравствуйте дорогие читатели! Я скромный продавец-консультант небольшого провинциального торгового центра. Иногда мне искренне хочется, чтобы некоторых моих покупателей прямо взасос поцеловал Дедушка Нургл. В нашем торговом центре есть чудный павильончик, в котором продают дивную еду для еды на ходу. Каждый день чаша терпения пополняется каплями моей крови.
— Фбафтвуйте! А фковко фтоит эта квафка? — милая на вид девушка, но в нос бьёт удушливая вонь полупротухшего мяса и жира чебурека, заботливо упакованного в пакетик и салфеточки. Крошки сыплются изо рта на прилавок и пол.
— Фто у вас ф лицом? — она даже не видит ничего предосудительного в этой ситуации, всё нормально. Кап-кап — ещё две капли крови пополнили чашу.
Если вы сейчас скажете, что это всё от молодости и бескультурья современной молодёжи, то вы ошибаетесь.
Пожилая пара долго выбирала цвет себе на кухню, с упоением вкушая слойки и запивая всё это колой. Красочку они, конечно, купили, сказали спасибо и вежливо попрощались. Но в наследство мне достались шелупонь от слоек, ровным слоем покрывшую каталоги и прилавок, следы жирных пальцев на страницах каталогов, пакет с салфетками и шелупонью от слоек и, конечно же, пустая бутылка. Кап-кап-кап.
Утро одного из тех хмурых дождливых дней. Открываю дверь — и в нос мне бьёт смрад тухлятины. Как ищейка, иду на запах. В щели между прилавком и стеной заткнут пакетик с остатками майонеза, кетчупа и того, что раньше звалось гордым именем «хот-дог». Кап-кап-кап.
Кто-то скажет: «Да эти деревенские нищеброды все поголовно свиньи!» — и будет неправ. Мы торгуем дорогой краской известной финской фирмы, к нам ходят люди, которые могут себе позволить заплатить 1000 рублей за один литр.
Плохо то, что я не могу никому из них сделать замечание, потому что клиент всегда прав. Начальник всё время твердит нам, что мы должны, как цирковые собачки, вокруг покупателей скакать, чтобы они хоть что-нибудь купили.
Но настанет тот день, когда чаша переполнится, тогда в одну руку я возьму цепной меч, а в другую — мой верный болтер. И тогда я соберу кровавую жатву во имя Кхорна. Кровь для Бога Крови! Черепа для Трона Черепов!
Я всегда опережала сверстников в эмоциональном и умственном развитии, да и физическое тоже неслось вперёд с адской скоростью. Но рассказать сейчас хочу только про сексуальный аспект.
Первый лифчик в классе — я. Первые месячные — именно. И так далее, и тому подобное.
А ещё моё развитие никто не сдерживал. Вот так вот мне повезло с семьёй и взрослым окружением. Про секс узнала в детском садике (ох, о чём мы только не общались во время тихого часа! Всё так любопытно и ново!), на мой наивный вопрос мама подарила что-то типа «Энциклопедии принцессы» с подробным объяснением физиологии процесса.
Потом подоспела художественная литература. Вы не представляете, что бывает в детских и подростковых отделах, если библиотекарь смахивает туда фэнтези и научную фантастику, не читая! Секс с инопланетянином, отращивающим себе три члена по желанию, меня поразил до глубины души в своё время.
Популярность Коэльо в мире. «11 минут» прочитаны в пятом классе (для тех, кто не читал — книга про проститутку, которая никак не могла получить оргазм) и заброшены.
Роберт Хайнлайн — много Хайнлайна! А «Уплыть за закат» надёжно поселилась у меня под кроватью.
В 12 лет добралась до фанфикшна. Две трети NC-шек отбрасываются с мыслью «физиологически невозможно!» Остальные читаются с интересом. Первое возбуждение (на редкость меня удивившее).
В 13 лет библиотекарь в детском лагере не выдаёт мне «Лолиту». И все бы ничего, да только на моё развитие книг там уже нет — всё читанное. Перечитывала Драйзера и Шекспира, пока библиотекарь не допустила, наконец, меня до Набокова.
В 14 лет — первая влюблённость. Не только чистое, прекрасное чувство, но и сексуальное влечение (ох, оказывается, реальные люди привлекательнее образов в книгах). Закончилось, не начавшись.
В 15 лет — первые отношения. Через месяц лишаюсь девственности — и ни разу не жалела об этом. Всё было по любви и красиво, хотя парень откровенно офигевал от моего поведения (тоже девственник, причём морально приготовился к «осаде» — а её внезапно не понадобилось). До первого секса внимательно штудировала вопросы контрацепции. После потери девственности — к гинекологу на осмотр. Говорить о сексе напрямую почему-то стесняюсь, поэтому обсуждаем всё через интернет.
Постепенно стеснение уходит. Отношения — случайный секс — отношения. Несколько раз повторить. Оргазма нет, но удовольствие получаю почти всегда: доходчиво объясняю, что мне нравится и чего я хочу. Въедливо пытаюсь понять, как и что делать, чтобы было хорошо обоим. «Уплыть за закат» психологически немало помогает. Гинеколог помогает доразобраться с контрацепцией — до этого были исключительно презервативы.
Потом приходит и оргазм. От слабенького «ой, а что это было?» до мощнейших фейерверков за год. Где-то под конец процесса у меня появляется мой нынешний жених. Активно экспериментируем вместе, проговариваем нюансы и так далее. Противозачаточные влияют на либидо? Меняем, подбираем.
Я ни разу в жизни не симулировала оргазм. Да, у меня был случайный секс, о котором я жалела, но не потому, что секс был плохим, а потому, что это имело другие негативные последствия.
Плохой секс у меня, конечно, был. Но я слушаю и читаю то, что рассказывают в женском кругу, и шизею. Наврать с три короба про невменяемый кайф ужасному любовнику, «чтобы не обидеть» — норма. Симуляция оргазма (читай: враньё) — тем более. Боятся комплексы обеспечить неудавшемуся мачо. Мастурбация после секса в душе или ещё где незаметно, припрятанные вибраторы — тьфу.
Нет, я не кончаю при каждом сексе — фраза «Что-то сегодня у меня не получается» отлично работает (раньше было «Я вообще ни разу не получала оргазма, но удовольствия — море!»). Если после секса не хватило — тоже не проблема: есть руки (его или мои — под настроение). Что-то не в кайф — «А давай-ка попробуем вот так?» И работало это как в отношениях, так и при случайном сексе.
Разговаривать надо уметь, солнышки мои. Нормально и адекватно разговаривать. Без стеснения и вранья. И тогда без комплексов будете, и с удовольствием от секса.
Две недели назад мама неудачно поставила себе внутримышечный укол — появилась припухлость и отёк. Вроде ничего такого, но решила на всякий случай сходить в поликлинику — мало ли что.
Вернулась вся в слезах: срочно на операцию, хорошо, если удастся спасти ногу, но гарантий никаких. Выдано направление к хирургу X в больницу Y. Семья в шоке, отпаиваем маму валерьянкой, пьём сами. Через несколько часов мозг встал на место: показаний для операции быть не может. За пять часов даже загноиться ничего не могло, да и температуры нет… В общем, несколько народных средств — и через неделю не осталось и следа.
Я бы не написала эту историю, если бы пару дней назад не побывала в той же поликлинике с насморком. Подзатянулся он у меня, да и голова болела сильно, не проходя. «Врач», бегло взглянув на меня, девушку 20 лет, изрёк:
— Вы не можете дышать. (Да ладно!)
— У меня нос заложен.
— В принципе. У вас не функционирует нос.
— Э-э-э… Доктор, я могу дышать. Когда я не болею, я отлично дышу.
— Вы не понимаете. Вы не можете дышать. Перегородка. Искривлена. Вам будет всё хуже и хуже. В вашем возрасте уже начинают накапливаться болезни.
Здесь я начала ржать. А «доктор», ещё немного полапав меня за коленки, объявил о необходимости срочной операции и выписал направление к… хирургу X в больницу Y!
То утро для всех начиналось по-своему: кто-то приехал в аэропорт, чтобы успеть на свой рейс, и сейчас уже летел в самолёте, кто-то пришёл на работу и поднялся в свой офис, кто-то уже приступил к рабочим делам, а кто-то пил утренний кофе перед монитором. Но в тот день два самолёта, на которых летели несколько сотен человек, врезались в башни офисного центра, где работали ещё несколько тысяч. В возникшем пожаре и последующем обрушении конструкций погибло почти три тысячи человек, большинство из которых и предположить не могло, что обыкновенный рабочий день обыкновенного офисного клерка может закончиться вот так. Множество семей потеряли близких.
Сказать, что весь мир был в шоке, конечно, нельзя. Кто-то не знал, кому-то было всё равно, кто-то посчитал смерть неверных платой за войну у себя дома. Но в одной отдельно взятой стране миллионы людей, не имевших, казалось бы, никакого отношения ни к погибшим, ни к террористам, чуть ли не прыгали от радости, выкрикивая: «Так вам и надо, проклятым пиндосам!»
Казалось бы, чем виноваты близкие погибших в огне? Только тем, что кто-то решил возложить на них ответственность за свои обиды.
Прошли годы. На другой стороне земного шара в ходе ползучего конфликта двух стран одна у другой отобрала часть территории. И снова миллионы людей, никогда не имевших отношения к этой территории, возопили как один: «Теперь она наша!»
А потом некоторые обижаются, что в ответ им прилетает: «Верните обратно, гады!» Как же так — они лично ни в чём не виноваты?
Не виноваты, разумеется. Точно так же, как не были виноваты сотрудники офисов в том самом офисном центре. А вы помните, как вы же кричали: «Так вам и надо!»? Ах, вы лично тогда не кричали… Ну, значит, на этот раз не повезло вам. Радуйтесь, что не самолёт прилетел, а всего лишь ругань в интернете.
А как вы хотели? Думаете, у вас монополия на ненависть?
Мои очаровательные сынишки поиграли вчера в машине. Прогоревшая всю ночь лампочка не оставила аккумулятору никаких шансов на то, чтобы с утра завести машину. Хватаюсь за голову: на другом конце города дела, времени нет даже на 15-минутное ожидание такси. Слава богу, к месту назначения нас подбросил сосед. А обратно решили ехать на метро. Ну, а что, надо же детей знакомить с общественным транспортом, пусть приключение будет.
Наш вход в метро напоминал сказку про репку: я упиралась руками в дверь, старший сын — в меня, младший — в старшего, тогда нам удавалось её открыть, и пока я оттягивала створку, проскакивали мальчишки. Следующий квест — покупка жетона. Стоимость нигде не указана, поэтому нужное количество мелочи приготовить заранее невозможно. Приходится под недовольные тычки в спину ждать сдачу с крупной купюры.
Разобрались, куда в турникет опускать жетончик. Старший сын проходит через «вертушку», а мне нельзя. Охранники заставляют меня с ребёнком на руках проходить через захлопывающиеся створки. Да я их ещё со времён советского детства панически боюсь!
В вагоне я узнала, что дети должны: а) сидеть, б) тихо. В полупустом вагоне нельзя стоять коленками на крайних сиденьях и смотреть в окно, даже если снять сандалики. Нельзя смеяться после фразы «Осторожно, двери закрываются». А если тётя предлагает взять конфетку, то надо обязательно взять, а то тётя обидится и будет долго плакать. Дети конфетку, конечно, не взяли, и тётя из рук вон плохо изображала рыдания минут десять, потом с комментарием о дурно воспитанных детях пересела от нас подальше.
Ну да ладно, это всё издержки производства, в конце концов, мы же сами хотели приключение… Правда, без удушающей жары, вони и крайне опасных эскалаторов. Меня вот только какой вопрос интересует: что за терминаторы без человеческих потребностей метро проектировали? Где туалеты, простите? Взрослые-то потерпят, а дети? Старики? Беременные, в конце концов, как?
Вытаскиваю детей на улицу, у них уже глаза по пять копеек у каждого. Напоминаю, в вагоне жарко, воды выдули за поездку много. Туалетов нет. Вообще. Недалеко от метро есть «Макдональдс», но мы уже не добежим… Мальчики писают на газон. Да. На газон. Прямо у метро. Судя по вони и красноречивым потёкам на стенах, таких «нетерпеливых» много. Тут же огребаем по полной от блюстителей чистоты и нравственности. Простите, буду тренировать детей, большие уже, ага: одному два, другому четыре.
Зато я теперь понимаю, почему по улицам города все ходят такие злые и сосредоточенные. Буду проще относится к хамам — может, они просто только что из метро и давно терпят?
Я железнодорожник. И да, чёрт подери, я горжусь этим!
У меня есть небольшое обращение к пассажирам. К молодым (и не очень) мамочкам с детьми, к студентам, школьникам, пенсионерам, льготникам. Ко всем, кого я вижу каждую смену на рабочем месте.
Дорогие, любимые пассажиры!
Билетный кассир (на любом вокзале нашей славной Родины) не устанавливает цены. Мы не сидим бессонными ночами, продумывая стоимость плацкартного места в поезде Москва — Адлер. Мы не собираемся вечерами с бутылочкой пивка, чтобы попутно обсудить коэффициент роста цен на время летних перевозок в условиях динамического ценообразования. Мы просто оформляем вам проездные документы. А цены придумывает отдел планирования.
Билетный кассир не вредничает, когда нет нижних не боковых полок по ходу поезда, и чтобы солнце в глаза не светило. Их просто нет. Потому что не вы одни такие умные, решившие поехать именно сегодня на юг.
И да, мы люди. Я знаю, что это наша работа и что мы сами её выбрали. Но технический перерыв на пятнадцать минут (плюс часовой обед) — это наше личное, законное время. Мы хотим покурить, сходить в туалет, попить чай и просто отдохнуть от вас. И не надо, дядьки и тётки, орать дурниной и бить в стекло кассы, как в зоопарке. Я всё равно уйду и возрадуюсь с коллегами наступившему перерыву.
Ах да: не трогайте нас, пожалуйста, когда мы курим около вокзала. Мы от вас в кассе еле отвязались, ещё и на перекуре терпеть не намерены.
Вот так. Мой пост не агрессивен. Просто посмотрите на себя со стороны, друзья мои. Я работаю на железной дороге уже десять лет, и у меня ещё не было ни одного нормального пассажира. У всех тупость граничит с безумием.
У нас с мужем одна машина на двоих. Вожу я объективно хуже, несмотря на больший стаж, поэтому, если куда-то нужно ехать вдвоём, за руль садится он, но по будням нам нужно в разные концы города, и пять из семи дней четырёхколесный друг в моем распоряжении. Друзья и родственники, по счастью, в таком положении дел ничего особенного не видят, но когда муж обронил об этом пару фраз на работе, началось веселье.
Я выяснила, что он у меня — тряпка и подкаблучник. Аргументация коллег сразила меня наповал: он же мужик, он должен водить, и вообще, общественный транспорт — это ужас как неудобно и страшно.
То есть, на минуточку, норма — это когда сильный, уверенный в себе мужчина ездит с комфортом, под любимую музыку, со включённым кондиционером, по удобному ему маршруту, а его женщина трясётся в душном автобусе, в пробках, и хорошо, если вообще сидя?
Ребята! Я уяснила самое главное: мне безумно повезло встретить такого человека, как мой муж. А вот как же, наверное, задолбались ваши жены…
К сожалению, имею привычку задерживать взгляд на прохожих, сидящих, стоящих напротив меня или рядом людей. Я не знаю почему. Часто без задней мысли, просто потому, что вы стоите или сидите напротив или рядом, или потому, что в человеке что-то интересное, или, иногда, потому, что увидела какую-то любопытную для себя особенность строения черепа или нижней челюсти (немного увлекаюсь краниоскопией). Чаще всего — первый вариант.
По роду занятий часто бываю в областном центре, но при этом живу в небольшом городе населением около ста тысяч человек. Так вот, вы знаете, чем люди в больших городах отличаются от людей в маленьких?
Людям, живущим в крупных городах, наплевать, кто и как на них пялится. Во всяком случае, в основном. И чем крупнее город, тем меньше народ обращает на это внимание. Но, не дай бог, ваш взгляд задержится на ком-то в маленьком городе, как вышеуказанный — пиши пропало. Особенно если это создание женского пола и оно примерно одного возраста с вами. Неважно, какого пола при этом вы сами. В лучшем случае вам сделают замечание, в нормальном — спросят: «Чё смотришь?» и нахамят, а в худшем — просто польют грязью с криками и матом, где бы ни происходило действие — в книжном магазине, в продуктовом или на улице. Причём делают так даже вполне трезвые и адекватные на вид индивиды. Мужик способен на такое лишь под изрядным градусом, и то если на него «как-то не так» взглянула особь одного с ним пола. Но даже здесь до криков и мата не доходит.
Вот так. На Их Величество пялиться нельзя. А то сглазишь. Или мысленно оценишь её причёску. Или заметишь нетипично для женского пола выступающий угол нижней челюсти, не приведи Господь. В конце концов, не экспонат на выставке. Верно. Но экспонат руками трогать нельзя. Раз вы не экспонат, тогда вас можно?
Не надо так бояться и реагировать на такую мелочь, словно дикие. Я вас даже узнаю на улице, когда нахожусь в областном центре, именно поэтому. Как ни странно, никому вы здесь не хамите, а просто начинаете мученически закатывать глаза, отворачиваться или же злобно зырить в упор в ответ на негодяя. Ну, хотя бы так, а то задолбали по приезде домой в родной Урюпинск превращаться в хамов. Хоть тут глаз отдыхает.
Ребёнку четыре года. «Учись читать, все уже умеют!» Или, того хуже: «Миша/Маша умеет, а ты ленишься». В итоге — комплексы и злость на Миш-Маш. А как иначе? А вот так: «Учись читать, это интересно, без этого не проживёшь, когда вырастешь».
Дальше едем. Десять лет. Все умеют решать задачи какого-нибудь типа, наш герой — нет. Зато он будущая звезда спорта или солист хора. Тем не менее, его всё равно сравнивают со всеми. Не «попробуй разобраться в решении, потому что тебе это пригодится (улучшит оценки, это нужно тебе самому)», а «потому что все могут, а ты — нет».
Восемнадцать лет. Не поступил в вуз, не набрав балл по ЕГЭ. Намёки со стороны окружающих на то, что он неудачник, потому что «все же поступили». И этот поступит, на следующий год… Нет, надо загнать человека в нежеланный колледж на ненужную специальность, потому что иначе он будет чувствовать себя хуже, чем все остальные.
Двадцать шесть. «Женись, сынок, все твои одноклассники уже женаты». И плевать на то, что он не хочет штампа в паспорте, что у него на данный момент нет девушки, вообще на всё плевать. Все женаты — и ты женись, чтобы не считаться неудачником и не остаться одному на всю жизнь.
Если человек заболеет — «Вот, такому-то хуже, и он не жалуется», хотя способности каждого человека индивидуальны.
А самое главное в этом — то, что человек в такой ситуации и подумать не может о том, что может оказаться не только хуже других, но и лучше.
Нет, я не попадала ни в одну из этих ситуаций, но неоднократно видела их последствия в чужих жизнях.
Младший брат возвращается уже скоро. Второго сентября пойду встречать. В последний раз виделись в апреле в колонии. Ст. 111 ч. 3, ст. 282 ч. 2, ст. 318 ч. 2, ст. 163 ч. 3 — брат отсидел десять лет из назначенных судом 12.
Он не хотел ничего этого. Он хотел стать инженером вычислительных систем, но закончить вуз не получилось. У меня тогда не было семьи, мы с братом жили вдвоём в купленной мной однушке. Брошюрки благотворительного фонда я заметил сразу же. «Изменим жизнь всех людей к лучшему», «Демократия — основа благосостояния общества» и прочие лозунги. Отпечатано в Москве, с предисловием автора из-за океана.
Разумеется, я их читал. Со многим не согласен, с братом у нас были большие споры. Несмотря на разногласия, у нас были хорошие отношения. Да, я пытался его предупредить. «Брат, ты слишком стар, чтобы понять, потом скажешь мне спасибо! Мы делаем историю».
В 2003 году он прожужжал мне все уши о том, за кого надо голосовать на выборах в Думу. «Запад повернётся к нам лицом, только если у власти будут стоять адекватные люди!», «Когда Запад помогает, жизнь налаживается сразу. Посмотри на Чехию, Словакию, Румынию — там сейчас полный порядок, потому что демократия — настоящая!»
Не скажу, как голосовал, но те ребята пролетели. В следующем году, перед выборами президента, я спросил у брата рекомендаций. «Власть по правилам узурпаторов не сменить, так что можешь не ходить. Готовься, будет, как в Грузии!»
Брата задержали 22 июня 2004 года в ночном клубе на «конспиративной сходке». Была потасовка, кто-то в ОМОНе пострадал. Причина задержания — нападения на региональных лидеров «Идущих вместе», рэкет ряда предпринимателей, спонсирующих молодёжные программы. Можно говорить, что дело сфабриковано, брат своей вины не признал, но одна его фраза заставляет задуматься: «Требую изменения статьи на „Жестокое обращение с животными“: те, кто травят мысли детей — не люди!»
Десять лет вычеркнуты из жизни. Брат теперь не инженер, а плотник и резчик по дереву, у его бывшей девушки уже трое детей, как-то быстро сник и умер дед. Конечно, я ему помогу. Выгоню квартирантов из той самой однушки, мой знакомый возьмёт его в свою строительную бригаду, но этих лет всё равно не вернёшь. Ради чего? Ради какой истории?
Кого сажают за эти игры революционеров? Рядовых бойцов, которым внушили, что если человек даёт деньги не той партии, то их у него можно отбирать? Где руководители и организаторы?
В местном вузе до сих пор работает преподаватель с растительностью на лице в стиле Александра II. Его научный кружок имеет мало отношения к науке. Он без проблем находит себе благодарных слушателей.
Оппозиционную газетку начала нулевых давно закрыли. А знаете ли вы, где главред этой газетёнки? Откройте сайт областного театра драмы, посмотрите раздел «Руководство». Да-да, заместитель директора. Вот так, из оппозиционеров — на государственную работу.
Человек, которого мой брат называл «координатором», шагнул ещё круче: госслужба в региональном министерстве молодёжной политики. Член ныне правящей партии, между прочим.
Региональный лидер движения как ни в чём не бывало ведёт свой бизнес. Говорят, правда, что от революционных дел он отошёл. Тогда, в 2004 году, на него даже не заводили дела!
В 2004 году посадили всего троих. Моему брату дали больше всех — следствие посчитало, что это он ударил ножом омоновца. Движение не помогло ничем. Ни адвокатом, ни свидетельскими показаниями, ни информационной поддержкой. В колонии тоже — ни писем, ни посылок, ни денег.
Да, брату нужно было иметь голову, да, семья недосмотрела, но как же вы достали, господа оппозиционеры! Прикрываетесь чужими судьбами и делаете себе капиталец на модной теме. Задолбали!
