Мой 15-летний брат неделю назад повесился. Я студентка, учусь в Питере, летом приезжала к семье. Брат в жару все время сидел за компом, ходил только со мной на озеро или с мамой на дачу. В августе ему исполнилось 15, предложила позвать друзей — оказалось, их нет. В классе травят, за пределами школы познакомиться не может, стесняется. Я пыталась ему помочь, чем смогла, записала к психологу, сводила в клуб. После этого на меня наорала мама — мне больше всех надо, порчу хорошего мальчика, ему эти идиоты и девки не нужны, он на медаль идет. Брат промолчал, ну я и успокоилась. А таперь произошло все это. Нашли записку, ему надоело одиночество и издевательства. Понимаю, что все это можно было предотвратить, если б я проявила упорство. КМП.

У мамы Нейрофиброматоз I степени. Всё тело в этой гадости.

Иногда я ненавижу её за то, что она передала мне это. Это одна из причин, почему я не рожу ей внуков, как она просит. Не хочу, чтобы таких было больше.

Мне 21, и на теле начинают потихоньку появляться опухоли. Есть кифосколиоз. Если всё станет хуже и если к тому времени, как их станет на моём теле станет больше — я жить не буду, лучше умереть, чем осознавать себя таким уродом.

КМП, я очень люблю жизнь, несмотря на все эти перспективы, и верю в то, что скоро это можно будет вылечить. Но жить с этим — невыносимо.

Древняя история — донимает бывший муж. Развелись по моей инициативе, задолбало делать всё за него, пока он шляется по театрам (любитель искусства, на то изначально и повелась). И тут, на тебе, вынуждены работать вместе. Да не только я и он, ещё и наша дочь! Идиотство. Работаю пластическим хирургом. С бывшим познакомились в меде, завлёк эрудированностью, в итоге направление выбрали одно. Родили ребёнка. Пока девочка росла, разругались в хлам, она осталась со мной. Дочь любила ту же область, что мы, но ушла в косметологию. Позвала её работать к себе, как она подросла — пусть будет подспорье, потом пойдёт куда захочет. А тут начальник «тебе уже сил не хватает, наймем ещё кого-то, отдадим половину смен». И это бывший. И лепечет, будто бы он снова влюбился, обратно замуж зовёт, к дочке липнет (ей уже 27!), хотя полжизни она его не волновала. КМП, хоть увольняйся. А мне 54, я работаю там всю жизнь.

Привет. Прошел ровно год с событий, описанных мной в Истории #17155. За этот год, «благодаря» врачам, я пережила много ужасных вещей. Последствием некачественной чистки стала куча болячек по женской части, еще одна операция, непрекращающиеся дикие боли внизу живота в течение всего года, куча денег на лекарства. Причины никто из врачей найти не может, о планировании ребенка в ближайшие пару лет можно точно забыть… Только если повезет и все-таки найдется специалист, который сможет найти причину и вылечить меня. Отношения с мужем все хуже. Сначала ему надоели мои постоянные слезы, потом — постоянные обследования, лекарства, врачи. Он стал холоден, стремится постоянно проводить время вне дома… А я все еще переживаю ужас тех дней, проведенных в больнице год назад. Не могу забыть… И не представляю, смогу ли снова нормально заниматься сексом без диких болей, смогу ли когда-то иметь детей и переживу ли следующую беременность… Килл Ми Плиз… и умельцев-врачей, угробивших практически идеальное здоровье…

Нам было по 28, мне и моей подруге. Она чайлдфри, у меня же не получалось забеременеть. Она случайно залетела, родила, и ребенка отдала нам с мужем. Мы все так организовали, что об этой истории знал очень ограниченный круг людей, из которых точно никто не проговорится. Все были довольны, я ей была невероятно благодарна, и первые годы все было замечательно. К дочке моей она относилась ровно, приносила ей шоколадки, когда в гости приходила и не более. Но лет 5 назад она стала ее задаривать, сначала велосипед, потом айфон, ноутбук, стала с ней общаться, приходить к нам гораздо чаще. Я пыталась поговорить, что не нужно делать такие подарки, но она отмахивалась, что ей не накладно, хотя я знаю, что это не так. А на новый год она подарила ей поездку в Европу, вдвоем, с ней, на 10 дней, со встречей нового года в Праге. Дочку мы, конечно, не отпустили, она не разговаривает с нами. Подруга не отвечает на звонки, я вся на иголках, переживаю, что она все расскажет дочке. Дочери 14, переходный возраст, они и так с нами в штыки, а если сейчас всплывет эта история, ничего хорошего не будет. КМП.

Милый автор истории «Сделал дело — гуляй смело»! Вы, конечно, правы, любой человек иногда просит отгулы или опаздывает на работу, вне зависимости от того, работает он из благотворительных побуждений или нет. Но девушка из истории «Все чихи строго в рабочее время» пишет немножко о другом, а именно о том, что время вроде как рыночное — а методы управления много где остались советские. Кто не отмазался — тот и работает за бесплатно, вне зависимости от желания и возможности. Нужен работник с гибким графиком — зачем, народу ж вагон, вон та посидит, не переломится. Дальше хуже. Надо окна помыть — уборщиков нанимать не будем, им платить надо, персонал помоет. Секретарша на больничном — зачем замену искать, подойдёт любое лицо женского пола.

И да, единственный способ прекратить подобное, если, не дай бог, вы один-два раза на это согласились, это сказать «вы мне за это не платите» и выслушать о себе много интересного. Потому что считается, если один раз согласна — всегда обязана.

Если кто-то может позволить себе пожизненно менять картриджи и себе и соседнему отделу, помогать чинить компьютер брату жены деверя генерального директора, проверять отчётность новой девочки-бухгалтера, сидеть на телефоне, пока Леночка с бумажками бегает, между делом мыть пол и делать свою работу, а потом сидеть до 8 вечера потому, что у курьера кошки рожают, — флаг в руки.

Мне же платят за совершенно определённый перечень обязанностей, так что вы со своими «ну 5 минут», «часик» и «тебе сложно, что ли?» идите задалбывайте кого-нибудь другого. А если я и соглашусь помочь (если сочту, что без меня ну действительно никак), то вы непременно услышите моё мнение по поводу того, чья оплошность привела к форс-мажору, так же как и требования оплатить моё время или компенсировать отгулом.

По молодости я тоже сидела за Леночку, печатала за Танечку и курьеров ждала, а потом родился ребёнок и понадобилось уходить с работы вовремя. Первой реакцией коллег было удивление: «Как это ты не сможешь, раньше ж делала?» Дальше растерянность: «И что нам теперь делать?» Дальше ушаты того самого: «Ей поручили, а она взяла и отказалась, с какой радости кто-то должен делать её работу? Времени у неё нет, а у остальных есть, что ли?» А потом вдруг оказалось, что и работу можно перераспределить так, чтобы на неё требовалось 8 рабочих часов, а не 12, да и на подмены/сверхурочные, оказывается, деньги есть. Просто зачем платить было, если все бесплатно работать соглашаются, ибо так принято?

В несколько я заходов донесла-таки свою позицию и до своего Ивана Петровича, и до своей Марьванны, и больше они меня не задалбывают!

Повёлся на заманчивое предложение «честная рассрочка». Не суть важно, что собрался приобрести, не имеет значения, в каком магазине, ведь так называемая рассрочка предоставляется банком. И даже нечестная переплата в «честной рассрочке» меня не напрягла. Сообщил кредитному специалисту необходимые данные, предоставил документы, в результате мне отказали. Но и это, собственно, не так важно.

Кредитный специалист дал мне бумагу, мол, вот здесь подпишите. А я что-то ранее таких бумаг не видел. Дай, думаю, прочту, прежде чем подписывать.

Текст «многабукф». Оказывается, я даю своё согласие на обработку своих персональных данных. Согласен, я вам предоставил достоверные сведения, а вы их проверяете, это нормально. Оказывается, я даю согласие отслеживать мои аккаунты в соцсетях, включая мои подписки на новости, группы, мои связи, мои контакты, использовать мои персональные данные, в том числе и фотографии из моих аккаунтов. Не согласен. Оказывается, я даю согласие отслеживать мои поисковые запросы в интернете. Нет, конечно. Я даже не интересуюсь, как именно вы собираетесь осуществлять это технически, но это перебор. И, оказывается, я даю согласие использовать данные из перечисленных источников и передавать их третьим лицам. Я категорически против.

Сообщаю кредитному специалисту, что не имею желания подписывать данный документ в таком виде. А специалист мне и говорит, что на самом деле не имеет значения, подпишу или нет, так как моё согласие они уже получили в тот момент, когда я к ним обратился. Вот уж фигушки. Я предоставил необходимые достоверные сведения, вот с ними и работайте. А то, что вы вымогаете у меня передачу вам моих прав (закреплённых конституционно) на приватность, это незаконно.

То есть, конечно, я и раньше подписывал согласие на обработку моих персональных данных банком-кредитором (в самом договоре это оговаривается), но именно я эти данные и указывал. Так я всегда знаю, что в случае использования вами сведений обо мне сверх тех, что указаны в анкете и кредитном договоре, а тем более передачи их третьим лицам, я имею полное право подать на вас в суд и буду прав. Во всяком случае, по закону. Тут ведь надо ещё и нашу судебную систему учитывать. А в данном конкретном случае вы просто охренели, дамы и господа!

Тут советуют прямо просить о сочувствии и заботе. Правильно советуют, но позвольте дополнить: прося, знайте меру и будьте готовы иногда слышать такое же прямое «нет». Сейчас расскажу почему.

Моя бабушка с юных лет усвоила, что все вокруг толстокожие чурбаны, и всегда прямо говорила, что её не устраивает и что окружающие должны делать, чтобы облегчить ей жизнь. Довольно быстро эта хрупкая, нежная и трепетная женщина стала домашним тираном.

Когда моя мама была подростком, бабушка крала её дневники (не школьные, а личные, содержащие все девичьи тайны и спрятанные под подушку или в шкаф), а потом устраивала показательные скандалы на тему «да как ты можешь так думать, я теперь не могу уснуть, раз ты обиделась из-за такой мелочи». Мы все были подростками и знаем, как могут ранить «мелочи», но бабушка, видимо, вылупилась сразу старой брюзгой и впадала в истерику, встретив со стороны дочери малейшее непонимание.

Когда я была подростком, я знала, что домой нужно вернуться строго после школы. Не потому, что меня могут ограбить и изнасиловать в тёмной подворотне, а потому, что бабушка будет волноваться, а когда (не если, а когда!) на меня всё-таки нападут, её бедное сердце может не выдержать. Всё это говорилось много раз с дрожащими губами и пузырьком успокоительного в руках.

Когда я выбиралась на встречи с друзьями, бабушка требовала оставить адрес и телефон места, куда я иду. Эта нормальная, в сущности, просьба (мобильников-то не было) обставлялась как в театре. Подробно объяснялось, как она будет волноваться, как трудно ей не знать, где мы и с кем, как тяжело ей, такой заботливой, жить среди нас, бессердечных тварей. Конечно, в разгар веселья она звонила узнать, как там «её девочка», и если в 11 лет «девочка» с этим мирилась, то в 14 я просто перестала говорить, куда иду. Всё равно будут слёзы и мольбы «быть чутче», так какая разница?

В 14 лет я рассталась с единственной подругой, она меня очень обидела, было невыносимо тяжело. Скрыть это было невозможно, бабушка пришла с вопросами, я не выдержала и разревелась ей в подол. Вы в жизни не угадаете, как она меня «утешила». Стала рассказывать, что люди вокруг такие бессердечные, не то что она, она бы так никогда не поступила, ей больно даже смотреть на мои страдания… Через минуту она разревелась сама, пошла за каплями, и утешать пришлось уже ей. Сорок минут она, сморкаясь в платок, говорила о своих чувствах. Но причём тут я? Мне она не дала не то что выговориться, вообще проговорить дольше минуты. Поступок подруги давно забылся, дружбу мы восстановили, а бабушку, перебившую меня на полуслове, помню до сих пор.

Прошло 20 лет. На бабушкины просьбы и жалобы уже никто не реагирует. Попытки поговорить и объяснить, что если все вокруг бабушки живут «неправильно», то дело, скорее всего, в самой бабушке, заканчивались слезами и запахом валокордина.

Мы задолбались. Мы живём с постоянной оглядкой. Придумываем легенды о сданных экзаменах, верных друзьях, лёгких родах, здоровых детях. Не жалуемся, не откровенничаем, «держим лицо». Договариваемся, кто что и о чём врал, чтобы не подставить друг друга.

Каждые пять лет она подозревает у себя страшную болезнь. Каждый месяц она звонит и спрашивает, точно ли у нас не случилось ничего плохого, и просит ничего от неё не скрывать, а то она волнуется. Раз в три месяца она устраивает деду скандал с трёхдневным бойкотом за то, что он вышел за хлебом и не взял с собой телефон, а она за 15 минут чуть не сошла с ума, представляя, как под дверью его хватил инфаркт, но все думают, что он пьян, и обходят стороной. Тут бы похвалить бабушку за предусмотрительность, но… не хвалим. Деду искренне сочувствуем.

Недавно ей понадобилось пройти очень специфическое медицинское обследование в связи с подозрением на онкологию. Самое время волноваться, не спать ночами, держать бабушку за руку и всячески поддерживать. Накануне обследования мы собрались всей семьёй. И, знаете, сочувствия и жалости не ощущал никто. Бабушка сидела в комнате одна и пила валокордин, а мы спокойно обсуждали варианты дальнейших действий: кто будет ухаживать, на чьи деньги будем лечить, если диагноз подтвердится. Нам было грустно, мы надеялись, что всё обойдётся, и с облегчением выдохнули, когда диагноз не подтвердился, но волнения, переживаний не было вообще. Как будто мы обсуждали ремонт автомобиля. Ужасно писать об этом, но мы настолько задолбались годами слышать бесконечное «мне плохо, я волнуюсь, побудьте со мной, пожалейте меня», что в этой первой по-настоящему серьёзной ситуации у нас просто не хватило сил сопереживать и поддерживать. Они были исчерпаны много лет назад.

Иногда, если человеку кажется, что ему годами не дают столько внимания и заботы, сколько ему нужно, дело может быть не в слепоте окружающих, а в неуёмном аппетите. Редко, но бывает. Мораль такая: учитесь не только говорить о своих проблемах, но и слышать того, кто говорит о своих проблемах вам.