Я редактор того, что теперь считается кино. И меня задолбали все.

Представим себе пищевую цепочку: заказчик, продюсер, автор, режиссёр, актёры (в дальнейшие подробности вникать не будем).

Заказчику нужно, чтобы это смотрели. Любой, кто видел телевизионную программу, догадывается, какой уровень фильмов и сериалов нынче востребован. Девиз: «Чем хуже, тем лучше». Вероятность принятия в разработку по-настоящему хорошего сценария практически равна нулю. Ну ладно, хозяин — барин.

Продюсеру нужно сэкономить на всём: на авторе, режиссёре, актёрах. Слава богу, теперь поняли, что совсем уж без редактора работать нельзя, на нас экономить перестали — всё равно копейки стоим. Но текст «А ты можешь поправить так, чтобы он с героиней не на воздушном шаре объяснялся, а в кафе на набережной?» до сих пор повергает меня в ступор. Девиз: «А давайте сделаем это бесплатно». Их тоже можно понять: люди деньги делают.

Дальше мои самые любимые — авторы. Отставим в сторону талант, это категория абстрактная и измерению не подлежит. Но можно хоть немного профессии? Я не так много прошу. Но можно иметь хоть какое-то представление о драматургии и языке, на котором пишешь? Фразы типа «туго запеленованный младенец» или «худая спина с хрупкими ключицами» уже не вызывают даже дрожи в организме. Но поди ж затребуй правки! Истерика, судороги, понос и смерть. Девиз: «Я автор, я так вижу!» Да, ты видишь. А гонорар ты видишь? Хочешь писать про ключицы — пиши в стол и жди, пока другой такой же тебе заплатит.

Режиссёры — почти самые безобидные. Где-то чего-то нахватались, у некоторых даже образование профильное, хотя как-то пришлось работать с человеком, у которого в дипломе было написано «автослесарь». Девиз: «Б#я, я не могу работать в такой обстановке!»

Актёры бывают ровно двух видов: настоящие и модные. С настоящими работать — радость, покой и благолепие. Модных хочется расстреливать. Классическая фраза: «Я не буду говорить этот текст». Будешь, как миленький будешь! За такие бабки ты матерные частушки будешь в кадре читать.

И знаете, кто меня больше всего задолбал в этой истории? Зрители. Именно они — тот спрос, который рождает предложение. И пока они готовы смотреть говнокино, они его будут смотреть. Потому что вы заметили: всё завязано на бабках. Я никогда не смотрю то, что мы снимаем, от этого совсем размягчение мозга случиться может.

Я люблю кино, но оно меня задолбало!

Техподдержка московского провайдера, работающая в городе N. К одному из специалистов подходит девочка-стажёр (стаж около полугода, прошла переобучение на вторую линию поддержки пользователей). Девочка спрашивает:

— Вася, почему у клиента не работает интернет, хотя линк горит и конфиг на порту верный?

— Ну, начнём с того, что мы работаем с xDSL. Бывает ADSL, BDSL и BDSM. У клиента модем настроен в режиме BDSM, вот клиент и мучается.

— Спасибо, Вася! — говорит девочка-стажёрка и уходит.

Через некоторое время наша героиня возвращается очень рассерженная и обиженная. Васю вызывают на разборки к старшему. Девочка через некоторое время увольняется и переезжает жить на море, где счастлива и не обременена заботами по настройке оборудования.

То, что я здесь понаписал — не для олдскульщиков. Они всё это и так знают. А не заставшим почитать будет интересно.

Знаете, какая проблема, о которой мы сегодня даже не задумываемся, была особенно острой в доинтернетную эпоху? Где опубликовать плоды своей графомании. Дело было даже не в тогдашней цензуре — многие писали вполне политически нейтральные, беззубые вещи. Прчина была куда банальнее: литература и периодика, вместе взятые. просто не могли вместить творчество всех желающих. Площадей не хватало. Даже попасть в раздел для писем читателей считалось большой удачей. Политически ангажированным авторам даже проще было: у них были самиздат, «тамиздат» и прочее. А куда могли податься авторы беззубого, «о птичках, о цветочках»?

Было куда подаваться. Один из очевидных способов — стенгазета. Они были повсюду, от детских учреждений до мест работы вполне взрослых людей. Опубликоваться там было проще пареной репы. Публиковали всё, от задач на смекалку и фоторепортажей о жизни класса в школьных стенгазетах до не поместившихся в «Крокодиле» фельетонов в заводских. Аудитория небольшая, да, но это лучше, чем полное отсутствие таковой. Находились люди, которых это устраивало.

Иногда старшеклассники приделывали к стенгазетам подсветку с фотореле. Подходишь почитать, перекрываешь луч, как в турникете метро — газета подсвечивается.

Ещё один путь — забросить свои графоманские вирши в фольклор. Не для всего подходило, но для, например, стишков про маленького мальчика — вполне. «Выложишь», говоря современным языком, — и ждёшь, когда твой стишок зазвучит в школах противоположного угла города. Но это уже лотерея. «Сарафантелеком» был своенравным, подхватывал не всё.

Аналогично, для желающих играть на сцене, но не помещающихся в профессиональные театры, были (и сейчас есть) театральные кружки. Для детей и взрослых. Фильм смотрели? Не буду напоминать, какой — все и так вспомнят. Даже нынешняя молодёжь.

Вот вы, избалованные, «Чебурашки» боитесь, а мы довольствовались скромными аудиториями читателей стенгазет и зрителей театральных кружков.

В девяностых рекламу «Аэрофлота» и сберегательных касс сменила новая: «Сникерсы», МММ, «Денди»… А интернет ещё большинству был недоступен. На взрослую рекламу авторы школьных стенгазет отреагировали своей, пародийной. Это я помню, как будто прямо перед собой ту газету вижу. Шрифтом, похожим на применённый в логотипе Johnson & Johnson, выведено: «Joystick & Joystick». Ниже — «Мы заботимся о вас и вашей приставке». Ещё ниже — изображённый во всех подробностях джойстик. С ручками, ножками и огромной улыбкой!

Не знаю, есть ли сейчас в школах стенгазеты. Возможно, ребятам теперь дают принимать активное участие в наполнении школьных порталов. Не буду гадать. Но так хочется, чтоб были! Ведь сейчас возможностей для этого больше. Гелевые ручки десятков оттенков, новая элементная база для очень компактных фотореле, светодиодная лента для подсветки. Ардуино, чтобы стенгазета могла конкурировать по анимированности и интерактивности с веб-страницами. И не только Ардуино. Стенгазета как физический объект может включать в себя элементы интерактивности, веб-страницам недоступные по определению, вроде аромадиффузоров. А вот несколько идей:

• в стенгазету о биатлоне встроить фототир, и пусть читатели сами хоть немного почувствовуют себя в шкуре спортсменов;
• к стенгазете о вреде курения приклеить калькулятор с сопроводительным текстом: «Посчитай, сколько ты тратишь на сигареты в месяц, год. Подумай, за что ты платишь».

И так далее. Всё зависит от вашей фантазии. Дерзайте!

Что ни графоманское душеизлияние, так признание в любви к неординарному и многогранному себе. Фотографы, дизайнеры, художники, выросшие в комфортных тепличных условиях и с поощрением мамок/папок/друзяшек и прочих умиляющихся. Как один, прожжённые циники, в свои 18+ уже жизнь повидавшие и считающие должным поделиться суррогатными интеллектуальными высерами, являющимися тупым компилированием мыслей и поступков персонажей, выстраданных запойными авторами.

Цветные волосы, татуировочки, ножки-макаронинки и всё это — уникальная красота. Не тиражированный и помноженный на биомассу из молодых особой в возрасте от 14 до 25 фетиш, а восхитительные модные тенденции и отличительные черты субкультуры.

Всему они знают цену, а особенно своему таланту и внутреннему миру.

А самое забавное — ограждают себя от «серой массы», по сути сбиваясь в те же кучки, только уже не «монохромные».

Не будь это уголовно наказуемо, мне бы доставило много радости и счастья раздавать оплеухи (а то и проводить лоботомию) таким вот одухотворённым уникумам каждый раз, когда они показушно топчут всё, что не принимают, а после сетуют на тупое общество.

Почему? Да задолбали же!

Тут на днях женщина писала про дружбу. Я не во всём с ней согласна, но лично мне в плане дружбы не повезло. Я росла на наших детских фильмах, советских и диснеевских мультиках. Как известно, дружба — это одна из главных тем, которую там поднимают. И вот жила я с этим идеалом о настоящих друзьях и всё натыкалась на грабли.

Первые грабли были в девяностых. Тогда многим было банально нечего есть, но моя семья могла позволить себе фрукты, ягоды, сладости. Как минимум раз в три недели мы покупали новый шмот. Нас считали богатыми. Неудивительно, что рядом с моей мамой крутилось много «подружек»; естественно, у них были дети. Эти дети называли себя моими друзьями, заглядывали в рот и чуть ли не ежедневно бегали ко мне в гости. Я думала, у меня много друзей. На самом деле всех этих детей натаскали их мамы: «Иди к А., скажи, что мама опаздывала на работу, не приготовила тебе обеда, и ты голодный». И они шли, рассчитывая на еду, угощения, на то, что я отдам им разонравившуюся мне одежду, дам почитать красивую яркую книжку или позволю поиграть в «Денди». Мой дом напоминал скорее благотворительную столовую.

Когда наступили нулевые, бюджетное положение семей в нашем районе примерно уравнялось, а многие нас обошли. И — вуаля — никому наша семья стала не нужна. Мои друзья перестали меня замечать. Тогда я поняла первую вещь: если ты в чём-то превосходишь большинство, готовься к тому, что это большинство использует тебя до последнего.

В школе были вторые грабли. Я узнала, что не всякий человек, который тебе улыбается — твой друг, и не каждому, кто готов развесить уши, стоит выкладывать всю подноготную. Да уж, сколько раз мои якобы подружки поливали меня грязью за спиной, а какие сплетни о моей жизни ходили по школе — закачаешься!

В кружке дополнительного образования меня ждали трое грабель. Я поняла: не каждый человек, с которым ты проводишь энное количество часов в неделю, захочет общаться с тобой вне этих часов. Спасибо тем девочкам за искренность.

В институте грабель было четверо. Многие люди готовы выдавать себя за друзей, потому что им нужно, чтобы их выслушали. Ох, от этих слёз в мою рубашку я чуть не утонула. В то же время им было всем плевать на мои проблемы, даже банально выслушать они не находили времени. Как только я стала отбрыкиваться и делать вид, что мне, в общем-то, плевать, что твой Вася на какую-то там Дашу засматриваться стал, мои якобы подруги быстренько так ретировались.

Грабли зеро произошли в интернете. Я многое слышала страшных историй про общение в сети, поэтому долгое время не решалась на личные встречи с кем-либо. В итоге решилась. Итог — большинство людей либо начинают пытаться меня переделать под какие-то свои стандарты (о том не говори, с тем не общайся, эти фильмы не смотри, при мне эту еду не ешь), либо воспринимают меня как человека «на крайний случай». Ой, погулять охота, но все заняты, напишу-ка я А. — может, хоть она согласится? При этом никто никогда не звал меня гулять в компании их друзей. Даже на день рождения не звали.

Каков вывод? Я закончила вуз и понимаю, что не нажила друзей. Уйму знакомых — да. Друзей — нет. Наверное, я во многом сама виновата: где-то была излишне открытой, где-то излишне доверчивой, где-то своим отчаянным желанием понравиться человеку лишь надоедала ему. Но каждый раз, наступая на грабли, я чему-то, да училась. Конечно, хотелось бы иметь такого человека, которому можно было бы позвонить среди ночи и попроситься на ночлег, которому можно было бы доверить самое сокровенное, который если что пообещал, то точно выполнит.

Но нет — так нет. У всех сейчас семьи, дети. Наверное, стоит успокоиться, найти себе парня, завести семью и перестать гнаться за идеалом из мультфильмов.

Интересно вспомнить, каким представляли себе 2015 год авторы фильма «Назад в будущее». Нам, айтишникам, особенно интересны будут магазин компьютерного антиквариата и кафе «Восьмидесятые». 2015 год не за горами, и уже можно проанализировать, где сценаристы ошиблись, а где нет.

С магазином ошиблись. Компьютерный антиквариат хотя и действительно теперь в почёте, но продают его не в магазинах. На толкучках, фестивалях соответствующей тематики, в сети, просто знакомым — но не в магазинах.

А с кафе попали в самую точку. Вещи прошлого стали неотъемлемыми элементами интерьера многих кафе. Только они там для мебели, хотя и очень уютной.

Несколько ближе к киношному кафе музей советских игровых автоматов. Там старая техника уже не для мебели, она работает и используется. И кафе там есть. Но тематика хоть и очень интересная, но однобокая. Как будто, кроме этих автоматов, в прошлом и техники-то никакой не было.

Есть музеи более широкой тематики. В некоторых можно не только смотреть на технику прошлого, но и взаимодействовать с ней. Но там нет кафе.

Эти недостатки надо исправлять. Открывать такие заведения, где и старая техника будет, и трогать её можно, и тематика широкая, и кафе есть. Вот тогда авторы фильма окажутся правы.

До 2015 года осталось совсем мало. Кто успеет открыть настоящее, а не киношное кафе «Восьмидесятые»?