Знаете, я не буду вам рассказывать про отсутствие у женщин инстинктивной радости от смены подгузников или вставания по ночам и развенчивать прочий ваш бред. Я расскажу о своём отце.
В самых ранних моих воспоминаниях присутствует отец. При том, что зарабатывал в нашей семье в основном отец, он не смущался приготовить обед или ужин, если мама была занята. Он делал работу по дому, в том числе уборку, но главное, он всегда находил время на что-то интересное для меня. Он радовался первым моим шагам.
В два года он читал сказки на ночь, так что часть из них я помню до сих пор с его голосом и интонациями. В четыре года мы с ним вместе рассматривали картинки в книжках, рисовали, играли в простенькие игры. В шесть лет он научил меня складывать бумажные кораблики и мы вместе запускали их по ручью.
Он брал меня на рыбалку и за грибами в этом возрасте. Показывал птиц и бабочек. В это же время он показал мне шашки, а чуть позже шахматы. Он же играл в развивающие игры, например, разворачивал атлас и играл в «Найди название». Один загадывал название какого-нибудь объекта на карте, второй его искал. После этого физическая география для меня была простейшим предметом.
Лет в восемь мы с ним делали простенькие деревянные кораблики под парусами и пускали их в пруду в ветреные дни. Попутно он показывал инструменты и как с ними обращаться. Мы смотрели вместе фильмы — от гонконгских боевиков до советских сказок, и обсуждали попутно героев и их поступки без морализаторства, без наигрывания. В этом возрасте я уже ходила с ним в лес на весь день. Он учил разводить костёр с одной спички и мы жарили хлеб на выструганных палочках. Он показывал следы животных, рассказывал, что они значат и как их читать. Мы вместе рисовали и выжигали картинки.
В десять лет я уже умела обращаться с большинством инструментов, и была почти в ранге подмастерья. Отец показывал мне тонкости своей работы в столярной мастерской, попутно разговаривая о жизни вообще и наших проблемах в частности…
Можно долго рассказывать, отец был и остается самым важным человеком в моей жизни. И это по той простой причине, что ему всегда было интересно со мной, а мне было всегда интересно с ним. Когда я проигрывала в шашки ему партию за партией, он пытался научить и радовался моим успешным ходам. Когда я глубокомысленно изрекала что-то для него очевидное, он пытался обсуждать эту мысль и с интересом спрашивал, откуда я это прочитала или почему так решила. Когда у меня получалось сделать какую-то вещь, он искренне радовался, хоть для него это и не достижение.
А вывод из этого простой — если вам не интересно с вашим ребёнком в два, три пять лет, то и в тринадцать не будет. Ибо в тринадцать лет человек ещё не на равных с взрослым по опыту и пониманию жизни, да и интересы в тринадцать у него могут быть весьма далеки от ваших, а подстраиваться под чьи-то там интересы вы не умеете.
Вы хотите быть этаким пророком на горе для подростка, только ему вы обычно до лампочки. У вас нет ни авторитета пророка — этот авторитет зарабатывается годами, ни доверия — это тоже зарабатывается годами. А вы чужой дяденька, которого максимум можно использовать для своих целей. Потому что таким как вы нельзя доверять — если вдруг случится что-то, вы не будете менять подгузники близкому человеку, а ведь такие вещи нужны порой и взрослому равному.
Только помните, что вам с большой долей вероятности тоже подгузники менять никто не будет — это ещё менее приятно, чем возиться с пелёнками маленького ребёнка.
Не задолбали, жаль вас.