Когда мне было 7 лет, у нас появился рыжий котенок. Однажды я играла с ним — пыталась его поймать, а он убегал. Когда он захотел выбежать из комнаты, я толкнула дверь, чтобы она захлопнулась быстрее, чем он успел бы это сделать. Не хватило буквально секунды — удар пришелся ему прямо по шее. 17 лет уже прошло, а я до сих пор ужасно мучаюсь от чувства вины и от невозможности что-то изменить. Надеюсь, мой Ральф попал в рай для котят. Ну а меня пристрелите, пожалуйста, все равно я никогда не смогу простить себя.

Мне очень стыдно, но все же скажу: мне случалось воровать в супермаркете некондиционный товар. Я ни в коем случае себя не оправдываю — воровство есть воровство, и мне правда стыдно. Но предлагаю владельцам супермаркетов и прочих суперраспродаж вдуматься в то, отчего же я так поступила.

Вот, скажем, шарфик. Просто идеальный шарфик, как раз того цвета и с тем узором, который я искала в подарок своей подруге. Да, его надо постирать до дарения, ибо какой-то нерадивый покупатель по нему уже потоптался, но это я могу. Так-так… Ценника нет. Совсем никакого. Ни ценника на стеллаже, ни штрихкода на шарфе. Ладно, пойдём на кассу, спросим.

— Девушка, здравствуйте. Я хочу купить вот этот шарф, но на нём нет штрихкода.

— Подождите, сейчас всё спрошу! — девушка берет шарф и уносится.

Спустя десять минут ожидания девушка приносит мне нерадостную новость: такие шарфы продавались в прошлом месяце в комплекте с шапочками, но от этого шапочки, конечно, уже нет, товара такого тоже нет, и купить я его не могу. Никак. Совсем никак.

Вы думаете, шарф убрали? Нет. Он лежал на прежнем месте всё так же без опознавательных знаков и через два, и через три дня. И я уже взяла его сама. Да, не заплатив магазину ни копейки. Но вот вопрос: а как бы я ему заплатила?

Такие же истории случались и с большой матерчатой резинкой для волос, в которой уже не было резинки, из которой я изготовила превосходную бархотку, и с последним игрушечным ежом на полке, и с беретом… Ребята, я честно отдала бы вам свои деньги, если б вы завели у себя пункт «брак», позволяющий недорого, но всё же пробить такие товары! А пока я смею утверждать, что это не я не хочу платить, а вы почему-то очень не хотите получить мои деньги.

Мой отец погиб, когда мать была беременна моим младшим братом. Уж не знаю, то ли от горя, то ли от бушующих гормонов, но с седьмого месяца беременности она стала переодически меня насиловать. Я не знаю, что творилось в голове у этой женщины, но сопротивляться я не мог — если я пытался сбежать, она рвала или сжигала мои вещи, могла лишить еды. Будучи деревенским пацаном, я не знал, что надо срочно бежать в милицию. Терпел.

С тех пор прошло много лет. Мне уже 30. От матери живу в другом конце страны. Мой младший брат, к слову, умер в младенчестве от какой-то детской заразы.

Я боюсь беременных женщин. Очень боюсь. Мне так и кажется, что эти бочки попробуют на меня налезть, задушить своим весом. Дошло до того, что я лёг на операцию — теперь от меня точно никто не забеременеет. Но что делать с подругами? Что делать, когда беременная стоит со мной рядом в очереди или едет в транспорте? Что делать, когда в кино показывают беременную? При виде них меня прошибает пот, начинают подкашиваться ноги, я готов потерять сознание. Пристрелите меня!

Я девушка, мне восемнадцать. Учусь в интересном институте, обладаю вереницей интересных хобби, крепкой дружбой с несколькими хорошими людьми, хорошими отношениями с родителями… Почти. Вот об этом «почти» и пойдёт речь.

Моя мама — бухгалтер в магазине одежды бутикового типа, что позволяет покупать весьма приличные вещи по цене значительно менее кусачей, чем указано на ценнике. Зарабатывает мама хорошо, поэтому после каждой инвентаризации (то есть примерно раз в месяц) мой гардероб пополняется вещью-двумя, не всегда выбранными мной (хотя, стоит признать, спустя три года ругани моё мнение наконец-то начало учитываться). Каждый раз я упираюсь, как могу, каждый раз мама смеётся: мол, все девочки выпрашивают у родителей деньги на шмотки, а я отнекиваюсь. Дальше же начинается песня. Мама жутко обижается, что я не ношу купленные мне «приличные» вещи, при первом удобном случае надевая свои ужасные футболки и джинсы. Аргументирует она это тем, что институт — приличное место, и туда в футболках ходить нельзя, что обо мне подумают, и так далее. То, что в нашем институте концентрация неформалов на квадратный метр зашкаливает (уж больно творческое место), а такие мои интересы, как ролевое фехтование и фаер-шоу, вообще не очень хорошо соединяются с «приличной» одеждой, её не волнует. И вот я снова вздыхаю, машу кружевным платочком голубой мечте, что закидоны с формой одежды закончатся с окончанием школы, надеваю блузку и брюки и иду в институт, бросив прощальный взгляд на любимые концертные и фанатские футболки, которым ничего не светит, потому что выходной у меня выдаётся в лучшем случае раз в месяц.

Но меня задолбало не это. И даже не то, что мама упорно не замечает, что я месяц могу ходить в «приличном», тогда как выход в футболке равнозначен истерике «ты ходишь в одних футболках». Меня задолбало то, что она в ходе этих истерик регулярно произносит следующую фразу:

— Я в юности тоже была такая же, как ты, у всех одногруппниц платья и косметика на уме, а у меня походы и рулоны брезента, и ничего, перебесилась, краситься начала, женственно одеваться…

И после этой фразы у меня закономерно возникает вопрос, цензурная часть которого выглядит следующим образом: какого же чёрта ты тогда впихиваешь меня в эти несчастные блузки, юбки и брюки?! Да, я понимаю, в твоей юности этого было мало, а нынешняя комплекция не позволяет тебе красиво одеваться самой, но почему ты считаешь, что я обязана быть твоим подопытным кроликом? Почему считаешь, что должна выбирать мой стиль в одежде, от несоответствия которого с моим характером и интересами офигевают даже ближайшие друзья? Почему мы два-три раза в месяц треплем друг другу нервы, ходя одними и теми же кругами по одному и тому же маршруту спора?

Вопросы, к сожалению, риторические…

Я всегда был бабником, но полюбил серую мышку. Долго добивался ее. Она нестандартно мыслит, видит то, чего не видят другие. Провели 8 волшебных месяцев вместе, все это время друзья капали мне, что у нее в постели много побывало. Потом упало хорошее предложение работы в Питере. Это была моя мечта, и я, наговорив любимой гадостей, уехал.

И вот, спустя 6 лет, я занимаю высокую должность, живу со стервой-чайлдфри, которая не готовит и почти не убирает. Три недели назад мотался в Мск по работе, и партнер предложил переночевать у него. У него дома как в сказке, чисто, уютно, холодильник полон домашних вкусняшек. Пока его жены не было, мы немного выпили, и я похвалил хозяйку. А он рассказал, что долго вытаскивал ее из депрессии, что ее бросил какой то козел, и что не понимает, как можно было оставить такое сокровище. А потом приехала его жена… Да-да, это она. На 6 или 7 месяце. Сказала убираться из ее дома. Сейчас сижу в съемной квартире, жене наврал про затянувшуюся командировку, возвращаться не хочу. Кусаю локти, какой же я идиот! КМП.

Как смеют рядовые сотрудники ставить под сомнение мудрость админа?!

Как смеет человек, которому поручили администрирование сайта, хотеть подключения к интернету? Запретить! Админ умнее! Пусть ползает на коленях, умоляет, пишет обоснования и покупает пиво.

Как смеет дизайнер, в служебных обязанностях которого упомянут поиск необходимых изображений на Шаттерстоке, хотеть доступа к этому же самому Шаттерстоку? Запретить! Не пущать! Админ лучше знает! Заявление, пиво, подружиться — и только потом интернет.

Или начальник отдела, который по должностной инструкции обязан отслеживать тенденции и изменения в визуальной коммуникации как среди конкурентов фирмы, так и в смежных областях — как он смеет собирать информацию в интернете?! Админ лучше знает! Запретить интернет, не пущать! Пусть помучается, ножками по конкурентам побегает!

Наверно, админа можно было бы оправдать, если бы отсутствовали приказы.

Вначале где-то наверху была проанализирована необходимость и целесообразность создания нашего отдела. Потом, когда таки решили — «да, делаем», были разосланы приказы. Кадровикам — найти подходящих людей. С изучением предложения и спроса на рынке вакансий, серией собеседований и подготовкой рекомендаций на утверждение. Гостевой пропуск для меня был готов за две недели до собеседования.

Ещё кому-то — выделить и подготовить три помещения: для начальника нового отдела, сотрудников и сольвентного принтера (по правилам ТБ он должен стоять отдельно в проветриваемом помещении). Прописана необходимая площадь, необходимая мебель.

Ну, и отделу автоматизации — подготовить рабочие места четырём людям. Известно, с какими принтерами они будут работать, каким софтом они будут пользоваться. Для софта и принтеров легко можно нагуглить минимальные и рекомендуемые системные требования.

И — барабанная дробь — отдел автоматизации ставит антикварный Athlon 2400 с 512 МБ оперативы и ХР туда, где должна стоять машина с рекомендуемыми Windows 7 x64, 8 ГБ оперативы, видеокартой Nvidia 2 ГБ (есть список поддерживаемых). Ладно бы денег не было, ладно бы временно. Так нет, по приказу отдел автоматизации должен был заранее подготовить список закупаемых частей, чтобы оплатить-привезти-собрать к дню икс, когда новый отдел приступит к работе. Вы думаете, почему сисадмин с начальником так резво бегали? Они ж написали служебную, что ничего закупать не надо, рабочие места будут собраны из имеющихся комплектующих — и даже получили премию за экономию средств для фирмы.

В качестве бонуса — о том, как нам дали административный доступ к нашим машинам. 400 метров — путь до нас и обратно — вначале админу приходилось преодолевать раз пять-шесть в день. Установка-удаление каждого шрифта, каждого обновления, каждого плагина. Он мог бы поставить программу удалённого доступа, но демонстративно показывал всем, что работать без TCP/IP просто и удобно — значит, Тимвьюер не запустишь, надо ножками. Тут он сдался первый раз и перешёл к удалённому администрированию. Но давать дополнительные разрешения пользовательской учётке не хотел: пользователи должны быть бесправны! (На самом деле ему было лень копаться в политиках домена, создавая особую категорию пользователей.)

Второй — и последний раз — админ сдался через неделю. Он мужественно терпел установку и удаление каждого шрифта, но два дня калибровки мониторов (мы пробовали чернила от разных производителей) его подкосили.

Здравствуйте, я человек с фотоаппаратом.

Нет, я не фотограф и не позиционирую себя таковым, просто мне нравится посещать мероприятия, чаще всего реконструкторские, реже военно-показушные, и фотографировать их. Иногда особо удачные кадры растаскивают сетевые издания, сами клубы или сайты. Но, как вы понимаете, аккредитации журналиста и волшебного беджика «Пресса» у меня нет, и я не могу с наглостью танка переть в сектор прессы.

Что меня задолбало?

Во-первых, зрители. Дорогие мои, я специально приезжаю на мероприятие за час-полтора до его начала, чтобы занять место у оцепления или на первом ряду, стоять/сидеть и снимать не через ваши головы, при этом никому не мешая. Я бы с огромным удовольствием снимала издалека, благо качество объектива позволяет. Не позволяют мои 158 см роста. Так какого, простите, хрена за пару минут до начала или уже в процессе вы, усердно работая локтями, пролезаете вперёд и становитесь аккурат передо мной, достаёте свой паршивый смартфон и начинаете на него снимать, закрывая мне кадр своей широкой спиной? Или запихиваете так же передо мной своё чадо, которое зачастую одного со мной роста, а то и повыше. Чадо через пару минут начинает вертеться, прыгать, ныть. Чаду вообще не интересно. Но вы будете уговаривать своё чадо постоять и посмотреть ещё. А я буду подпрыгивать или тянуться на носочках покруче любой балерины, чтобы хоть что-то отснять.

Поверьте, от оцепления видно не лучше. Оттуда приходится снимать, едва ли не положив объектив на плечо полицейскому и видя происходящее одним глазом в видоискатель. Более того, сюда иногда прилетает песок, раздутый лопастями вертолёта, или ошмётки горящей травы от взрыва. Это опасно не только для вас, но и для ваших чад, которых вы норовите едва ли не за ограждение пихнуть.

Во-вторых, фотографы. Люди, я прекрасно знаю, что с вашим полуметровым объективом можно спокойно снимать мух на крупе лошади с расстояния пятисот метров. Зачем, ну зачем вы, как черти из табакерки, выпрыгиваете из оцепления с воплем «я фотограф!» и бросаетесь на поле, под копыта лошади, под копьё всадника, под гусеницы танка или едва ли не на закладки с пиротехникой? Вы мало того что загораживаете кадр другим, вы ещё и себя опасности подвергаете.

Меня задолбали люди, которые во всём видят только плохое. Но не пессимисты, нет. Те, кто на любую оказанную вами услугу по умолчанию выдадут негативный ответ. Всегда. Независимо от всех обстоятельств.

Едешь забирать кого-то и приехала слишком медленно — только идиоты соблюдают правила, ты что, на минус первой скорости тащилась? То же самое, но прибыла практически мгновенно — дура, куда так гоняешь, знаешь, как такие заканчивают?

Не помыла посуду — лентяйка! Помыла — о господи, ну почему столько пены в раковине осталось?

Таким хочется сказать одно: делайте сами. Так, конечно, идеально тоже не будет, но это будет лучше соответствовать именно вашим представлениям о том, как нужно делать. Да и не критикуют самих себя такие люди, по моим наблюдениям.

Почему из трёх возможных реакций на любое событие — положительная, отрицательная, отсутствие оной — такие люди всегда, всегда выбирают второе? Поверьте, другие не обидятся так уж сильно, если в ответ на их любезность по отношению к вам вы просто промолчите. Но лучше же полить грязью, да?

Самое очаровательное — ответ одного из таких людей, когда ему было прямо указано на его неблагодарность. «Ну я же любя, ты ж знаешь, что на самом деле это спасибо и всё такое». Не-а, не знаю. Я привыкла понимать слова других буквально, и в следующий раз можете источать свои «похвалы» в адрес кого-нибудь другого, ибо постоянно получать хамство в ответ на помощь и мириться с этим я считаю неуважением к себе. Задолбали!

Вагон плацкартный. Ночь. Ни звука.
А ну, давай, достань пакет
И до утра шурши им, сука, —
Важнее дела в мире нет!

Ночной поезд, прибывающий с юга России в столицу в два часа дня. Могучий храп разрывает тишину после полуночи. В три часа утра после свиста, щелчков пальцами и робких надежд, что само пройдёт, вежливость заканчивается. Нет, никто не ругается. Вежливо будим могучую валькирию и просим поменять положение для сна, потому что храп громкий. Меняет. До самого утра — ни звука! То есть спать тихо она все же умеет, просто это умение скрывается от постороннего вагона людей. Мадам, вечером столь фамильярная и развязная, утром старательно прятала взгляд и обижалась.

Ночью раздаётся истеричный и надрывный плач ребёнка: «Мама, просыпайся, мама, вставай, МАМА, ВСТАВАЙ, А-А-А!» Плач длится минут пять, пока наконец, последней из всего вагона его не слышит сама мамаша, лежащая с ребёнком на одной полке.

Семь утра. Три нижние боковушки устраивают шумный шуршащий завтрак: разворачивается первый пакетик, в нем второй, во втором — третий… Шуршание, громкое, хрусткое, длится и длится. По спящему вагону разносится запах колбасы, шашлыка (!), нестерпимый «аромат» растворимого кофе ударной крепости. Сначала спросонья я думаю, что наверное, людям выходить скоро, вот и встали так рано, потом, окончательно проснувшись, вспоминаю, что поезд без остановок идёт до конечного пункта. А тем временем завтрак плавно переходит в обед.

Более поздним утром любопытство берёт верх, я иду по вагону на экскурсию — посмотреть на ночных героев, плачущих, голодных… Возвращаясь на место, получаю в спину от одной из пиршествующих: «Ох, ходят и ходят туда-сюда…»

Предвосхищая аргументы типа «не нравится — бери билет в СВ», отвечу: а почему же тогда я, путешествуя в плацкарте, не издаю утробных звуков, не шуршу целлофаном, не рыдаю, не вскакиваю на заре для громкого принятия пищи, если вижу, что люди спят? Почему я осознаю, что в общественном транспорте дальнего следования нужно поступиться некоторыми своими интересами ради общего комфорта, и если этому последуют все, то доедут в мире и согласии? Это так сложно для понимания?

Хочу поделиться своим недоумением. Я искренне не могу понять одной тенденции — новаторства. Я не говорю о всех тех чудных, полезных изобретениях, которые делают нашу жизнь лучше и комфортнее, я хочу сказать только о маленькой нише — о театре. С каждым годом, с каждым месяцем меня печалит всепроникающее новаторство! Во всех странах, во всех театрах. И ладно бы на афише писали большими буквами: «Современная интерпретация», так ведь нет.

В одном театре одного европейского города давали «Севильского цирюльника». Костюмы классические, декорации весьма схематичны, но пускай; игра прекрасна, голоса ещё лучше. Кто задолбал? Режиссёр. Тот злой гений, который считает, что надувной резиновый детский бассейн на сцене, в который падает старый доктор Бартоло — это смешно! Человек с волшебным голосом, в образе, в отличном, вполне историческом костюме, падающий в надувной бассейн, — находка. И знаете что? Все те люди, который пришли в театр, которые сознательно выбрали это место и эту постановку, смеются, смеются над этим чёртовым бассейном. Это опера-буффа, она сама по себе комедия, ей не нужны примитивные дополнения и бездарные находки постановщика.

И так везде. В другом городе, в другое время тоже покупаю билет в оперу, тоже заранее, так как билеты разобраны за полгода. Это «Тоска». И что мы видим? Голоса — действительно на уровне, игра — отличная, декорации — печаль, но ладно, додумаю сама, воображение дорисует. Но! Шеф полиции, влюблённый в Тоску, допрашивает её, и она соглашается на его домогательства в обмен на жизнь любимого. Всё по сюжету — но на сцену выходит молчаливая женщина в строгом офисном современном костюме и начинает надевать на Тоску прямо поверх классического платья красный пояс для чулок из ближайшего секс-шопа. Это, видимо, символизирует подготовку к разврату. Всем и каждому (независимо от того, знает ли человек сюжет или нет) понятно, до чего договорились Тоска и Скарпиа, они не бублики будут есть. Кому нужны эти дешёвые режиссёрские находки?

Про «Щелкунчика» в Будапеште даже не стоит говорить — большего бреда не встречала, просто закрыла глаза и слушала музыку (без видеоряда).

Я не заядлый театрал, мне просто нравится временами побаловать себя приятным вечером в опере или театре, но мне очень хочется увидеть классическую постановку. Если меня заинтересует новаторство, то я буду искать современный театр. Но это даже не новый взгляд — это примитивизм, сомнительный юмор и пошлость.