В первый раз за неделю до свадьбы попали в аварию его родители, отец в тяжелом состоянии. Месяц по больницам, еще два мы жили с ними. Было не до праздника, написали отказ. Хорошо, что в тот раз собирались отмечать дома, были на руках деньги. Почти через год я упала на ступеньках ЗАГСа, когда мы шли второй раз подавать заявление. Открытый перелом ноги, полгода не ходила, еще полгода хромала. В третий раз перед подачей заявления началась задержка. Внематочная беременность, операция, месяц восстановления. Сейчас парень снова зовет подавать заявление, а я боюсь до ужаса. Для него это важно, хочет семью, чтобы все было красиво и по закону, а мои страхи он совсем не понимает. Платье и кольца третий год лежат, а у меня уже слова «ЗАГС» и «свадьба» ассоциируются только с горем и болезнью. ПМП.

У меня скоро день рождения. Я жду его не с радостью, а с мыслью «перетерпеть». Потому что я задолбалась.

Я не социопат, я очень хорошо отношусь к людям. Я люблю близких, которые приходят ко мне в гости. Мне не сложно подготовить праздничный стол, не жалко денег на хорошие продукты. Меня задолбало отношение мамы к моему дню рождения.

Моя мама замечательная. Она отличная хозяйка, у неё в её семьдесят лет куча друзей и подруг. Она любит всех нас и ничего для нас не жалеет. Что же меня задолбало? Её привычка начинать готовить тихий семейный ужин за три дня до праздника. Мы не готовим никаких изысков, нет. Простые салаты и закуски. Но ей всегда кажется, что мы готовим мало. Нет, мама, я не буду делать две «мимозы», чтобы поставить на разные концы стола: к нам придут всего восемь человек, а у нас ещё пять салатов. Эти салаты мы потом раздаём всем с собой, потому что в холодильнике места нет: там всё заставлено приготовленными ингредиентами, которые не пошли в дело.

Три дня моя мама выматывается сама и выматывает меня только для того, чтобы потом неделю впихивать в меня остатки еды: жалко же выкидывать. Когда приходят гости, у меня уже нет сил им радоваться. Я просто жду, когда они наедятся и уйдут.

Мне ещё повезло: к своему дню рождения мама начинает готовиться за неделю. Но напрягает меня именно подготовка к моему. Я могу накормить своих гостей, потратив на подготовку один вечер и полдня до обеда, потому что гостей с каждым годом я приглашаю всё меньше.

Вчера я увидела на кухне пятилитровую кастрюлю сваренной свёклы. А, ну да, конечно: через четыре дня придут гости…

Работаю в бизнес-центре на улице М., дом 14. Центр относительно новый, с ориентирами внутри не очень. Нужный офис обнаружить трудно, поэтому к вопросам «как вас найти?» привыкла, маршрут от входа до офиса зачитываю, как мантру.

Однако как минимум раз в две недели раздаётся телефонный звонок — и…

— Добрый день, «***», слушаю вас.

— Здравствуйте, это «***»? Что-то не могу вас найти.

—  Заходите с главного входа, поворачиваете налево и идёте до конца коридора, поднимаетесь на лифте на четвёртый этаж…

— Девушка, вы не поняли. Я не могу найти ваш центр. Дом 14, да?

— Да. Уточните, пожалуйста, где вы находитесь, я вас сориентирую.

— Да вот стою на улице М. Здание тут такое красное. Дом 89.

Не стану ломать голову, что навело вас на мысль о возможном соседстве домов 14 и 89. Просто объясните: как вы умудряетесь не найти нужный дом? К слову, улица с линейной нумерацией (никаких зданий-сюрпризов, прячущихся друг за другом во дворах, и лишних корпусов, дома идут строго по порядку в линию), все таблички с номерами на месте и хорошо видны. Всего-то нужно определить, в какую сторону идти. Дело одной минуты — дойти до следующего дома и посмотреть, 91 там или 87. Но вы тем не менее звоните мне — очевидно, чтобы я вас за ручку привела по прямой траектории.

Так вот, уважаемые клиенты, задолбали! Попытайтесь хоть немного самостоятельно подумать, прежде чем отвлекать от работы. Или заведите себе навигатор, как тут уже справедливо посоветовали.

Гардероб. Светящаяся табличка:

Внимание! Согласно публичной оферте на пользование нашими услугами, гардеробщик ИМЕЕТ ПРАВО брать себе всё находящееся в карманах и рукавах сдаваемой одежды. Клиент, не желающий этого, обязан перед сдачей одежды вынуть всё из её карманов и рукавов.

Под табличкой — кнопка от кассовой клавиатуры, с прозрачным колпачком которая. За колпачком — бумажка с надписью «Согласен». При нажатии на неё звенит звонок и выходит гардеробщик.

Кто-то эту бумажку вытащил, провёл над «Согласен» горизонтальную черту (булева алгебра!) и поместил обратно. Лайфхакинг в действии!

Вскоре после окончания вуза устроился я в информационно-аналитическую контору. Начальство озадачилось внедрением системы сбора и обработки информации, призванной увеличить производительность труда и расширить спектр выходной продукции. От системы требовалось обеспечить сбор информации из интернета, электронных и печатных документов, осуществить их классификацию, кластеризацию и тегирование, отобразить результаты работы в веб-интерфейсе с возможностью выгрузки результатов в файлы.

Разработку и внедрение системы поручили фирме-подрядчику, начальство которой было хорошо знакомо с моим руководством. Два года длилась эпопея с разработкой и установкой программно-аппаратного комплекса. В день приёмки присутствовало высокое начальство с обеих сторон и несколько специалистов со стороны заказчика, осуществлявших тестовую эксплуатацию. Специалисты отказывались подписывать что-либо, утверждали, что система сырая и недоработанная, начальство подрядчика божилось устранить все нарекания в ходе эксплуатации, начальство заказчика ругалось на специалистов, обвиняло их в ребячестве и грозило лишениями премий за срыв приёмки, в результате чего система со скрипом была принята.

Как вы уже, наверное, догадались, после сдачи проекта никакие недостатки устранены не были, представители подрядчика имитировали бурную деятельность: приезжали, слушали жалобы, кивали головами, обещали всё исправить, но ничего не делали. Начальство заказчика ругалось на своих специалистов, почему до сих пор не видно результатов от внедрения новой дорогой системы, специалисты бегали все в мыле и пытались хоть что-то наладить.

Понемногу страсти улеглись, про систему почти забыли, перейдя на самописные костыли, но аппаратно-программный комплекс продолжал «работать» вхолостую, ведь деньги уже уплачены, а техника и ПО на гарантии — сносить ничего нельзя. И решил я как-то ради интереса поглядеть, ради чего был весь этот сыр-бор и почему это всё не используется.

В общем, заканчиваю с затянувшимся вступлением и перехожу непосредственно к описанию этого чудо-комплекса.

Комплекс состоял приблизительно из десятка серверов, каждый из которых был заточен под решение конкретной задачи: один сервер БД, один сервер управления поисковыми роботами, один сервер, собственно, этих роботов, один сервер обработки, один сервер распознавания текста, один сервер веб-интерфейса и ещё разные серверы. Все машины на момент установки уже устарели на два-три года, не отличались большой мощностью, имели оперативную память от 8 до 12 ГБ, что выглядело немного странно, учитывая наличие двух процессоров Xeon в каждом. При грамотном использовании ресурсов весь этот комплекс, в принципе, обладал бы очень неплохой вычислительной мощностью. Однако логика разработчиков, видимо, была проста: одна задача — один сервер, и неважно, что часть задач выполняется последовательно, и большую часть времени половина серверов простаивает, а вторая половина трудится на 5–10% мощности. Сервер распознавания текста вообще не использовался: Файнридер был на каждой клиентской машине.

Программная часть вообще заслуживает целого тома описаний багов и недоработок. Остановлюсь на самых ярких из них.

Подсистема сбора состоит из диспетчера и роботов. Роботы, как я уже говорил, находятся на одном сервере, диспетчер на другом, общаются они друг с другом при помощи таблички в базе данных, развёрнутой на сервере диспетчера. В диспетчере создаются новые задания на загрузку и кладутся в табличку, откуда потом их берут роботы. При этом обратной связи от роботов к диспетчеру не существует, то есть в случае сбоя узнать об этом можно, только зайдя непосредственно на сервер роботов или в следующем месяце, когда в статистике загрузок пойдут нули.

Данные для отображения в веб-интерфейсе диспетчера хранятся в отдельных таблицах БД. При любом действии в интерфейсе вызывается каскад T-SQL-запросов, который вносит изменения в основную базу, пересчитывает таблицы для отображения и потом запрашивает данные. В процессе работы размер таблиц растёт, время выполнения запросов увеличивается, и оператор, слишком быстро нажав пару кнопок, легко и непринуждённо может вызвать блокировку БД, приводящую к падению диспетчера и веб-интерфейса.

Сами роботы тоже гениальны в своей недоработанности. Задания на загрузку представляют собой ссылку на сайт и набор регулярных выражений для разбора страниц, при этом задания, вбитые при сдаче в эксплуатацию, настолько кривы, что перестают работать, если в блоке текста появится перенос строки вида

<br>

. На соответствующем сервере крутится несколько инстансов процесса, каждый инстанс независимо друг от друга периодически проверяет таблицу заданий и берёт себе задание, чьё время подошло по графику, при этом ставя таймстемп о последнем выполнении, чтобы другие роботы не пошли его выполнять по новой. Если в процессе загрузки сайта происходит таймаут или какой иной сбой, робот выкидывает эксепшн и уходит в лучший мир, никого об этом не оповестив, и в результате остаётся на один процесс меньше. Если до следующего по графику выполнения сайт по-прежнему недоступен, то же повторяется со следующим роботом, и так до тех пор, пока не кончатся роботы.

Но даже если все сайты работают стабильно, роботы умрут через два-три дня, потому что они не умеют удалять из памяти ненужные больше данные и с каждым запуском отъедают всё больше и больше памяти, что в итоге приводит к их массовому самоубийству через сообщение «системе не хватает ресурсов».

Ах да, забыл сказать: на сервере диспетчера установлена 32-битная Windows XP. Это при двухпроцессорной-то архитектуре и 12 гигах памяти.

Допустим, что данные собраны успешно и легли в соответствующие таблицы MS SQL, далее их надо передать в подсистему обработки. Что тут сложного, спросите вы? А сложно то, что подсистема обработки — это крайне устаревшая проприетарная система с поисковым движком в ядре, работающая на PostgreSQL. То есть данные нужно экспортировать из одной базы в другую. Как же это рациональнее всего сделать? Конечно, сделать передачу по расписанию, которая, дабы днём не снижать производительность сервера обработки, будет каждый день в 00:00 перекидывать накопленный массив данных. Что мы получаем в итоге? Система обработки пыхтит ночь напролёт, индексируя и анализируя полученный одномоментно массив данных, пользователи получают результаты с задержкой в один день, зато сервер обработки днём совершенно разгружен и готов к выполнению работы. Вот только какой?

Далее встаёт проблема классифицировать входной поток и раскидать его по рубрикам. Соответственно, систему надо обучить, по каким критериям проводить эту классификацию. Машинное обучение, обучающая выборка, статистика часто упоминаемых слов и выражений, методы обработки естественного языка? Нет, не слышали. Вместо этого оператору предоставляется уникальная возможность полностью вручную создать классификаторы, используя для этого встроенный редактор поисковых запросов с использованием операторов И, ИЛИ, НЕ; как бонус — задать допустимое расстояние между словами.

Опять же, допустим, что всё получилось и работает нормально. Пользователь зашёл на веб-интерфейс программы обработки, отобрал нужные ему документы и хочет их себе сохранить для дальнейшей работы. Не тут-то было! Экспорт осуществляется в формате либо XML, либо XLS, при этом в экспорте не учитывается информация о рубриках, тексты лишаются намёков на форматирование, получить документ в оригинальном виде просто невозможно, хотя в базе он есть…

В общем, весь этот комплекс можно было довести до ума, обвешав по самое не балуй костылями, игнорировать большинство косячных встроенных функций, забирать данные из баз напрямую сторонними средствами, но весь этот зоопарк потребовал бы колоссальных усилий на поддержание в работоспособном виде и изменение каких-либо параметров. И что мы имеем в итоге? Дорогущая система стоимостью в несколько миллионов, развёрнутая на морально устаревшем в момент приобретения железе, разнородное ПО, скреплённое ржавыми гвоздями и неспособное работать в комплексе более пары дней, один уволившийся программист, психанувший после долгих попыток заставить всё это работать, — и ни одного дня использования этой системы по назначению вплоть до дня официального окончания поддержки, когда выжившие специалисты со скупыми мужскими слезами радости наконец удалили весь этот кошмар и развернули на серверах аналогичное самописное ПО с использованием опенсорса, возможно, тоже в чём-то глючное и несовершенное, но так хорошо справлявшееся с поставленными задачами, ютясь на обычных рабочих станциях, используемых вместо серверов!

А что начальство? А начальство уже заказало той же фирме разработку и внедрение новой системы на смену безвременно скончавшейся. Только, чувствую, в этот раз приёмка не состоится, если только не уволят всех несогласных…

Меня задолбали плавки. Мужские такие, дешёвенькие. Точнее, даже так: меня задолбали те, кто их покупает и носит.

К первой категории относятся, как ни странно, больше женщины. Это они покупают своим мужчинам самое дешёвое белье, хотя на своё тратят суммы на пару ноликов побольше. Почему не купить подороже и покачественней? Ответа обычно два: «да кто его в них увидит» и «да они у него всё равно рвутся моментально». Пардон, барышни, вас в ваших кружевах тоже, кроме мужа, никто не наблюдает. А рвутся они именно потому, что это самый дешёвый трикотаж, не выносящий долгого контакта с брюками. Причинно-следственные связи? Не, не слышали.

Но оставим женщин. Мужчины! Неужели вам самим нравятся эти растянутые до бесформенности тряпки? Неужели вы считаете себя сексуальными в этих детских трусишках, облегающих ваши далеко не подростковые телеса? Как не противны вам прикосновения скатавшейся синтетической ткани? Что мешает вам носить, скажем, боксёры?

На выходных друзья опять зовут в сауну. Это значит, что пару часов я буду иметь удовольствие наблюдать парад дешёвых трусов. Пожалуй, откажусь.

Наш винный магазин находится между пиццерией навынос и кабинетом частного костоправа-массажиста. Хочу выплакаться по поводу невыносимо свинского поведения клиентов обоих этих заведений.

В пиццерии во время офисного обеда, когда набегает толпа желающих купить кусок-другой пиццы, просят «погулять минут десять, пока разогревается», хотя есть и столики, и скамейки. В кабинете врача комнаты ожидания вообще просто нет. И вот эта толпа «гуляющих» и «ожидающих» без зазрения совести валит гулять и ожидать именно к нам. И в жару, и в холод, и уж особенно в дождь. Какое удовольствие вытирать их мокрые грязные следы с пола! Нам ведь за это платят. Как приятно бежать следом и ловить падающие бутылки, которые они повертели в руках и небрежно поставили на край полки! Нам ведь за это платят. А уж какая приятная неожиданность, когда на подарочных коробках с коньяком за несколько тысяч рублей находятся сальные отпечатки их пальцев… Это ж не музей, за потрогать не арестуют. Нам ведь платят, а они — клиенты. Не наши, правда, и вряд ли когда-нибудь будут нашими.

Знаете что, собаки вы страшные? Нам платят из продаж магазина, к которым эти люди не имеют никакого отношения. И такое поведение, когда люди приходят, абсолютно точно зная, что ничего они тут не купят — это простое бесхитростное скотство. И не надо мне рассказывать, что могут купить «вдруг»: вдруг только кошки родятся. Половину рож офисного планктона мы видим каждый день и уже знаем точно, что они ничего не покупают. А пациентам врача с переломанными руками и ногами вообще, возможно, пить нельзя из-за лекарств. Ходите, любопытные мои, гулять в музей!