Я тут уже писала о том, что люди иногда в своей профессии работать не хотят и делают всё по принципу «вдруг прокатит». Как выяснилось, иногда этому есть простое объяснение: непрофессионализм и недостаток знаний.

Тут недавно один автор хорошо прошёлся по неграммотным журналистам. Потом девушка ответила ему: мол, мало сейчас таких, «за идею». Хочу сказать пару слов и я.

Я журналист c высшим профильным образованием и десятилетним стажем работы на ТВ. Параллельно работала и в газете, и на радио. За плечами красный диплом по специальности «Журналистика, ТВ и радио», стажировка на Первом канале и туева хуча курсов и семинаров. По молодости и в начале работы я тоже была «за идею», выслушивала бабушек, бегала по властям. Город у нас небольшой, поэтому знают все. Подходят и в магазинах, и в караоке, где люди отдыхают. Но речь не об этом.

После гневного поста молодого человека я вдруг поняла, что в последнее время сама прихожу в ужас от нашего брата, и осознала почему. За десять лет работы я не столкнулась в нашем городе с таким же журналистом с профильным образованием и опытом работы. Их нет. К нам приходили девочки — экономисты, парикмахеры, безработные, без образования. Люди, которые о журналистике вообще не слышали — и работали. Руководству проще взять неумёху, которая будет работать за 15 тысяч, чем платить хорошие деньги профессиональному работнику. Со мной работала девочка-филолог. Сейчас ушла в школу, по профессии, отлично справляется.

Две телекомпании в нашем городе делают новости. Журналисты как на подбор: алкоголик без образования, «экономист» из техникума, тыжпереводчик и девочка, которая два месяца посидела в телевизоре, читая написанный текст для ведущей. Резко все эти люди стали журналистами.

Задолбало и это, и другое: люди перестали понимать, что журналистика требует знаний и умений, как и любая другая профессия. Хирурга в операционную без образования не пустят, а вот писать статьи и делать новости теперь может каждый дворник. Вот и получаем корову через «а» и жуткие словесные обороты. Прям операция на мозге без анестезии. Операторы, кстати, туда же. Ни один пришедший на ТВ до этого даже камеру в руках не держал. Какие уж тут шедевры…

Пост молодого человека пришёлся ещё и кстати. Месяц назад я написала заявление и ушла в свободное плавание. Работать в коллективе дилетантов нервов не хватило. Самые сложные проекты кидают на профи, а вот платить за это не хотят.

Сейчас смотрю новости — качество упало. И я понимаю, что девчонки просто не справляются. Не умеют и не знают, как надо. Так что, когда вас в следующий раз неприятно удивит «журналист», спросите, где он получил своё профильное образование. Что-то мне подсказывает, что никакой он не журналист. А те, кто реально посвятил свою жизнь этой профессии и работает хорошо — вам, ребят, отдельное огромное спасибо. Ваши сюжеты смотрю с удовольствием. И с благодарностью учусь на материалах мэтров — вам низкий поклон. Спасибо.

Здравствуй, задолбанный преподаватель! Я бессовестный студент, и мне стыдно. Правда-правда. Но у меня есть свои причины поступать так, а не иначе.

Мне двадцать один год, и я сижу на шее у родителей. Вообще-то они неплохо зарабатывают, но сейчас в нашей семье довольно непростое время. А мне нужны новые зимние ботинки и куртка, нужно хоть раз в месяц видеться с друзьями, раз в пять недель в нашем большом семействе у кого-нибудь стабильно день рождения или иной праздник (с ужасом жду Нового года), да и летом хочется отдохнуть. Я не могу просить эти деньги у родных: язык не поворачивается. Я хочу работать, благо и возраст позволяет. Но чу! Что это? Это моё расписание! Я учусь на пятом курсе, и мне ясно и понятно, что для диплома и выбранного мной направления важны три из шестнадцати пар в неделю. Три из шестнадцати! А ноги у меня, простите, мёрзнут в осенних ботинках, а в зимних, простите, дыра. Вы можете читать сколь угодно интересно — я прогуляю вашу пару в пользу работы.

Имея два полностью свободных дня в неделю, я должна оба проводить в лаборатории, работая над дипломом. И этого мало. Да, если так случилось, что ваша пара — единственная на сегодня и читается посреди дня, я не приеду. Я отправлюсь в лабораторию и буду вкалывать там.

Я могу заснуть на паре. Не потому, что я невоспитанное хамло, а потому, что уже две недели сплю урывками. Если глаза слипаются по-настоящему, то человек даже не замечает, как засыпает.

Я могу не выполнить домашнее задание. Когда я приползаю домой глубоким вечером с работы, из лаборатории, из университета, последнее, о чём я думаю — это задание, каким бы увлекательным и творческим оно ни было. Я подготовлюсь к контрольной, повторю материал перед коллоквиумом, займусь статьями для научной работы, но задание непрофильного предмета имеет нижайший для меня приоритет.

Случается и так, что мне совершенно не интересен ваш предмет. Вот ни на копейку. Я буду сидеть в углу и заниматься своими делами или, опять же, не озабочусь посещаемостью. Не из личного неуважения к вам — просто потому, что я считаю себя вправе распоряжаться своим временем.

Я не одета в тряпьё, не выгляжу как зомби. Я среднестатическое лицо, и мне трудно дать оправдательную характеристику на основе внешнего вида. Вы совершенно справедливо задалбываетесь моим поведением. А я, в свою очередь, совершенно справедливо задалбываюсь, когда вы начинаете зверствовать и требовать посещаемости.

Дорогой преподаватель! Вам хочется заинтересовать своим предметом всех, зажечь в нас интерес, добиться того, чтобы мы заворожённо вам внимали. Но мы все — совершенно разные взрослые люди. Кто-то может, кто-то нет, кому-то интересно, кому-то не очень. Положа руку на сердце, признайте: на самом деле вам не нужны эти полгруппы, которые всё равно не будут слушать, зато будут шептаться, смотреть на часы, хихикать, спать и заниматься ерундой. Вам нужно, чтобы все, как один, были заняты предметом, но это мечты. Не гонитесь за количеством и читайте тем, кто тащится через весь город ради вашей пары, кто слушает вас, затаив дыхание, и тратит иногда целый бесценный вечер на подготовку задания. Поощрите их «автоматами» или плюшками к зачёту, а остальные пусть выплывают, как могут.

В конце концов, это нужно нам, а не вам. И иногда мы выбираем не вас.

Офис у нас двухэтажный. Входная дверь на первом этаже, внутри лестница наверх — там я и сижу. По долгу службы приходится постоянно спускаться вниз, чтобы открыть дверь клиентам, благо они у нас бывают нечасто. Регулярно случаются ситуации простые и странные одновременно.

Звонок в дверь. Начинаю спускаться.

Снова звонок в дверь. Я уже на середине лестницы.

Снова звонок в дверь. Я уже иду по первому этажу. Про себя начинаю думать: уж не пожар ли там?

Снова звонок в дверь. Подхожу к двери, открываю:

— Здравствуйте!

— Ой, а я звоню-звоню, думала, никого нет!

Люди, что у вас вместо мозгов?

Я работаю инспектором досмотра в Национальном аэропорту «Минск». Досматриваю вещи пассажиров, проносимые в салон. Как правило, пассажиры всех рейсов от Астаны до Парижа — люди адекватные, часто сами предлагают вынуть ноутбук, разуваются, уточняют, что разрешено, что нет. Но когда дело доходит до рейса «Минск — Москва», всё меняется кардинально. В любое время суток часть пассажиров идёт навеселе; бывают и дрова, снимаемые с полёта. В каждом втором предмете личной клади — вещи, запрещённые к полёту (несмотря на постоянные радиообъявления и экспозицию запрещённых предметов перед пунктом досмотра).

В сумке тесак. Почему не в багаже? «Боюсь, грузчики повредят при погрузке!»

В пакете бутылка водки (любой жидкости разрешено не более 100 мл в ёмкости). «Я всегда везде летаю, все правила знаю, можно два литра с собой!»

Ножницы. «Давайте с вами договариваться!» Ага, как Якубович: сто рублей — и не открываем.

Бита! «Что за бардак! Ни в какой багаж сдавать не буду! Зовите начальника!»

«Меня не досматривайте! Я сам во Внукове таможенником работаю!»

Неодимовый магнит. «Я его в подарок везу, значит, в ручной клади можно».

И так далее. Московским пассажирам за сорок минут полёта в салоне обязательно понадобится утюг, пена для бритья, нож-кредитка (привет Экслеру), фонарик, пейнтбольный автомат и другие нужные вещи.

Но вот мартышкин рейс заканчивается, и начинается обычная работа — Абу-Даби, Вена, Анталья…

Когда в следующий раз с московских каналов польётся дежурное: «Кругом враги!», советую призадуматься, почему так.

Меня задолбали общительные люди. Не позитивные улыбчивые товарищи, способные каким-нибудь добрым словом подбодрить с утра, а те, кто искренне полагает, что разговор с ними — высокая честь, радость и блаженство для любого из встречных-поперечных. Мне отчего-то ни разу в голову не приходило незнакомой тётеньке на улице поведать историю своей жизни, присев ей на уши на полчасика, скажем, в ожидании автобуса, или спросить у прохожего: «Вот вы идёте сейчас по улице N. А вы знаете, кто такой был N.? О, это был…» — и прицепиться хвостом к идущему по своим делам человеку. Или вот, например, завидев в автобусе лицо противоположного пола младше себя лет на сорок, подсесть к нему и, дыша в ухо, читать стихи поэтов Серебряного века на протяжении полуторачасовой дороги, невзирая на слабые попытки лица (едущего с работы, усталого и мучимого мигренью) отвязаться от вдохновенного чтеца.

Желающие говорить и говорить без умолку, откуда вы все берётесь-то? Даже в такие минуты, когда скользишь по дороге под ледяным дождём, ведя на поводке собаку по важнейшим собачьим делам, непременно находится некто со словами: «Ах, какая красивая у вас собака! Только зачем она на поводке? Надо водить без поводка! Ей же просто надо объяснить, что на дорогу нельзя — и всё. Вот у нас была собака — помесь овчарки с волком…»

Люди, иногда и правда лучше жевать, чем говорить.

Практически любой знает, что в неполных семьях вырастают дети-наркоманы, которых в детстве непременно били, которые обязательно станут уголовниками-маньяками с кучей психологических проблем от мании величия до разнообразных комплексов, причём одновременно.

Учитель пишет про учеников? «Этот ребёнок из неполной семьи, именно поэтому он тупой дебил, склонный к агрессии».

Житель квартиры пишет про соседей? «У них неполная семья, поэтому ребёнка каждый день бьют сковородкой и привязывают к батарее».

Про психолухов, отнюдь не доморощенных, и говорить не стоит — те свято держатся вычитанных в книжках штампов.

Ну так вот, здравствуйте: я ребёнок из неполной семьи.

Когда-то давным-давно родители поссорились, развелись и разъехались по разным регионам нашей тогда ещё необъятной: он — по работе, она — к маме. Поругались они качественно: она не пускала его на порог, а он, в свою очередь, не особо и рвался. Во всяком случае, я его никогда не видел, только на фото в старых альбомах. А вот сам факт бережного хранения этих альбомов и то, что второй раз она так и не вышла замуж, как бы намекает… Ну да ладно, не в этом суть.

Итак, я рос в неполной семье, где не было отца. Были ли проблемы? Конечно, в основном финансовые: тянуть ребёнка женщине в одиночку сложно. Не всегда хватало на какую-то игрушку — но тем не менее какие-то деньги ухитрялись даже откладывать, и раз-два в год ездили в путешествия: в другие города по турпутёвкам или к дальним родственникам. Ходили там в музеи, посещали достопримечательности, смотрели, как живут люди.

У меня не было проблем с хобби: в тесной квартирке было выделено место, всегда заваленное то радиосхемами, то всякими деталями. Мог починить магнитофон или велосипед, сделать неплохо стреляющий лук со стрелами или выточить нож, отремонтировать текущие краны или соорудить из подручных средств полочку на стену, собрать модель парусника или сделать летающую ракету — в общем, всё то, чему, как пишут в книгах, «отец может научить сына», только самостоятельно, по книгам и путём экспериментов.

Книг прочёл много и разных — детских, взрослых, научных, фантастических, сказочных и прочих, — всё, что мог достать. Кто-то как-то считал, что «человек может прочесть за такое-то время столько-то книг» — это если читать со скоростью раненой улитки, а я научился читать очень быстро, потому что было много интересной информации.

Что ещё? Пить в подворотне не начал — зачем, если при наличии повода можно купить к столу бутылку приличного вина и спокойно отметить дома?

Курить тайком — зачем, если у меня было, скажем так, официальное разрешение курить дома на балконе? Интриги нет, а потребность не возникала.

Наркоманить? Некогда, у меня куча других, более интересных дел.

Секс? Когда знаешь, что, куда, как и для чего нужны презервативы — в чём проблема?

Плохие компании? Вы удивитесь, сколько всего можно прочитать о плохих компаниях, обмане, предательстве и подставах.

Сейчас у меня интересная и довольно доходная работа, семья, дом, машина. Что там ещё полагается для того, чтобы считаться успешным?

Отсутствие отцовского воспитания не сделало меня ни наркоманом, ни импотентом, ни геем, разве что гомофобом тоже не сделало: геи мне просто неинтересны.

Так про каких же тогда детей из неполных семей вы говорите? Может быть, про тех, которых рожают малолетние алкоголички? Или про нагулянных сексуально озабоченными дурами где-то на стороне, неизвестно от кого, по залёту? Ну тогда так и говорите — зачем же обобщать?

Вот тут недавно жаловался гражданин, что держит пять браузеров, потому что используемые программы были заточены «то под красный, то под зелёный», но серьёзные системы предпочитают Интернет-эксплорер.

Попробую объяснить. Дело всё в том, что производители и поставщики софта заинтересованы в поддержке работы своих продуктов в длительной перспективе. Сделали, протестировали, поставили продукт, посадили техподдержку на телефон и раздали ей инструкции.

Если система предполагает, что её пользователи преимущественно используют Виндоус, то в Виндоусе обязательно есть Интернет-эксплорер, а значит, можно написать инструкцию с точностью до пунктов его меню. Когда в техподдержку позвонит жаждущий: «У меня ничего не работает!», оператор колл-центра прочитает в ответ: «Нажмите третью кнопку сверху и во втором пункте проставьте правую галочку», после чего проблема в 90% случаев будет решена. Поэтому при поставке продукта будет оговорено, что он работает например, с IE 9.0 — значит, именно по нему есть инструкция у операторов.

Однако подобная система часто прекрасно работает и с Хромом, и с Лисом, и с Оперой. Просто если что-то пойдёт не так, оператор колл-центра сообщит, что не имеет инструкции по данному браузеру, а также откажется принимать претензии по расползающемуся дизайну, если ленивые верстальщики решили ограничиться особенностями Эксплорера.

Но бывает и иначе: если используется какая-то возможность HTML5 — вероятность того, что её поддерживает Хром, куда как выше, чем вероятность работы в IE. Впрочем, другие браузеры тоже, скорее всего, будут работать, просто в них не тестировали.

И наоборот, какой-нибудь ActiveX-компонент работает только в IE, только под Виндоусом, да ещё может зависеть от конкретной версии ОС. В этом IE уникален и незаменим.

Впрочем, некоторые поступают иначе: если программа или система отказывается работать, кроме как в IE — можно заменить саму программу, а то и её владельца, например, банк. В самом деле, как можно доверять банку, если его IT-департамент до сих пор не слышал о существовании других ОС и браузеров?

я девушка, мне 23. через три месяца у меня не останется волос на голове. я лысею и это необратимо. все анализы в норме, мне можно в космос. просто вот так. на врачей потрачено денег столько, сколько я не смогу заработать за 5 лет ( родители). я не могу есть, спать не хочу жить. все время рыдаю, больше не могу. мой молодой человек не понимает, в чем дело, думает, что я его больше не люблю. а я не знаю. я не чувствую уже ничего, просто ничего не хочу, только умереть.

и не надо говорить, что у меня есть руки и ноги, и надо радоваться жизни.

я не знаю, на чем я еще держусь, очень жалко родителей и парня.

пмп.

Шёл домой. Темно, а ещё фонари погасили, так что приходится вглядываться в темноту, освещённую только окнами домов. И вдруг — ослепительный, ярче солнечного, свет бьёт по глазам. Слёзы, резь в глазах, полная потеря ориентации. Что это? Атомный взрыв? Осветительная бомба, разорвавшаяся во дворе?

Напрягаю остатки зрения и понимаю: это был всего лишь фонарик. Всего лишь? Мощнейший сфокусированный луч, как у прожектора, упал на стену дома и, рассеявшись, осветил двор не хуже уличных фонарей. Да, теперь есть такие светодиодные фонари. Раньше они были доступны только спецназу, полиции и спецслужбам, а теперь их делают китайцы и продают за каких-нибудь несколько тысяч рублей всем желающим без всякого разрешения. Безопасность для здоровья, ограничения на интенсивность светового излучения? Плевать, главное, чтобы покупали. И покупают — в том числе и дети.

А зрение так до конца не восстановилось, пятна плавают. Записался к окулисту.

С самого детства у меня куча хронических болезней, на которые врачи машут руками, день, когда ничего не болит, воспринимаю как удачу. Мне не надо ни шмоток, ни айфона, ни карьеры, я хочу проснуться утром и не бежать за каплями, чтобы не задохнуться прямо в постели.

Я хочу нормальную психику, а не прилагать каждую секунду массу усилий, чтобы контролировать свои тики, из-за которых на меня все детство смотрели, как на прокаженную.

Я хочу, чтобы парень, которого я люблю не один год уже, относился ко мне хотя бы как к человеку, а не спрашивал со смехом, почему я не убила себя после расставания. Прости, я правда пыталась.

Я хочу, чтобы мой отец, хвастающийся очередной миллионной сделкой, не то чтобы помогал мне — нет, мне не нужно его денег — я хочу, чтобы он просто не обещал меня избить, если не перестану плакать.

А сегодня услышала ультиматум, не найдешь новую работу за неделю, выселим на улицу. У меня воспаление почки и температура под сорок. ПМП.