Не бойся, я с тобой
Даже не знаю, как вкратце назвать то, что меня задолбало.
Вот моя новенькая татуировка. Все восхищаются, хвалят меня и говорят, что тоже хотят. Кто действительно делает тату, насмотревшись на меня? Девушка друга. Он сам, ещё один друг и мой парень продолжают громко «хотеть». И это при том, что им набить тату совершенно не накладно, да и родня не заклюёт их так, как нас — «тыжедевочек».
Мы с моей подругой и ещё одной приятельницей, с которой я училась в школе, — руферы. Собираемся в очередной раз залезть на крышу, с нами просятся два здоровых взрослых парня, один из которых — тренер в спортзале. В итоге нам приходится уговаривать их, что на крыше совсем не страшно, а через полчаса провожать бледных трясущихся парней до метро.
Ещё более распространённый случай: парень начитался ужастиков и теперь боится, что не переживёт эту ночь один в квартире. Да и с приехавшим в гости другом ему становится ненамного спокойнее, ибо друг такой же.
Я — невысокая худая девушка с далеко не идеальной нервной системой. Образцом бесстрашия меня назвать никак нельзя. Это какие же у нас, получается, мужчины?! Не все, конечно, но такое поведение — далеко не редкость. В случае конца света, видимо, придётся нам их спасать. А хотелось бы наоборот… и не только в случае конца света.
Вот моя новенькая татуировка. Все восхищаются, хвалят меня и говорят, что тоже хотят. Кто действительно делает тату, насмотревшись на меня? Девушка друга. Он сам, ещё один друг и мой парень продолжают громко «хотеть». И это при том, что им набить тату совершенно не накладно, да и родня не заклюёт их так, как нас — «тыжедевочек».
Мы с моей подругой и ещё одной приятельницей, с которой я училась в школе, — руферы. Собираемся в очередной раз залезть на крышу, с нами просятся два здоровых взрослых парня, один из которых — тренер в спортзале. В итоге нам приходится уговаривать их, что на крыше совсем не страшно, а через полчаса провожать бледных трясущихся парней до метро.
Ещё более распространённый случай: парень начитался ужастиков и теперь боится, что не переживёт эту ночь один в квартире. Да и с приехавшим в гости другом ему становится ненамного спокойнее, ибо друг такой же.
Я — невысокая худая девушка с далеко не идеальной нервной системой. Образцом бесстрашия меня назвать никак нельзя. Это какие же у нас, получается, мужчины?! Не все, конечно, но такое поведение — далеко не редкость. В случае конца света, видимо, придётся нам их спасать. А хотелось бы наоборот… и не только в случае конца света.
9 комментариев
Мы с моей подругой и ещё одной приятельницей, с которой я училась в школе, — долбоёбки. Собираемся лизать розетку, с нами просятся два здоровых взрослых парня, один из которых с большим членом. В итоге нам приходится уговаривать их, что умирать совсем не страшно (хоть каждый всё-таки надеется дожить), а через полчаса провожать бледных.
Вы не руферы. В ы — 2 долблёбки, повышающие по крышам. А если б они прыгнули?