С любовью и строгостью

Вот тут спрашивал между делом один автор, помним ли мы тех учителей, что ругали нас незаслуженно, ставили двойки и вызывали родителей на ковёр.

Кто как, а я помню.

И эта учительница — Наталья Альбертовна — единственная, чьё имя я помню спустя почти десяток лет после окончания школы. Сухая, суровая, вечно хмурая алгебраичка, которая не стеснялась в выражениях, общаясь с нами, учениками, швыряла в нас мелками и орала, что мы ленивые бездари, щедро раздавала двойки и только единственной отличнице в классе скрепя сердце ставила заслуженное «пять».

Мы всей душой ненавидели эту вредную тётку. Наш физико-математический лицей считался лучшим в городе, родители отдавали большие по тем временам деньги за обучение, остальные учителя благосклонно прощали нам многое — потому что детьми мы были действительно неглупыми, разве только очень избалованными.

Но мы действительно плохо знали алгебру, ещё меньше любили её. Вот только впереди у каждого одиннадцатиклассника маячил тогда ещё неизвестный и страшный ЕГЭ, и нам приходилось корпеть за учебниками под строгим взглядом Натальи Альбертовны. Каждый, даже самый ленивый мой одноклассник знал алгебру как минимум на четвёрку, потому что сачковать алгебраичка не позволяла. Казалось, она скорее проглотит собственную указку, чем отпустит нас раньше звонка и без язвительных комментариев по поводу наших умственных способностей.

Когда мы сдали ЕГЭ по математике (самый низкий балл в классе был около 70, средний — 85), отметили выпускной и пришли проститься с преподавателями, Наталья Альбертовна собрала нас всех вместе и произнесла речь, которую я до сих пор помню почти дословно.

Она сказала, что мы замечательные ребята. Некоторые — чуть более усидчивые, некоторые — чуть менее, но все до единого — способные, что доказали наши результаты выпускного экзамена. Что всем нам в аттестате она поставила пятёрки по своему предмету, потому что мы это заслужили. Она попросила нас, чтобы мы не держали зла на неё, «каргу старую», за все обиды, оскорбления, что такой метод воспитания и обучения оказался самым действенным для нас.

Она сказала, чтобы мы не забывали о слове «надо». И будущих детей своих воспитывали правильно — с любовью и строгостью.

Всем классом мы висли на Наталье Альбертовне, размазывая сопли по лицу и признаваясь в любви. Только после её слов до всех дошло, насколько она была права, гоняя нас, избалованных лицеистов, по своему предмету. Только благодаря ей мы до сих пор помним интегралы, синусы и косинусы, хотя прочие наши сверстники давным-давно забыли даже простейшие математические уравнения.

Я помню только эту строгую учительницу, которая не раз вызывала в школу родителей, называла нас распоследними словами, грозила отчислением и искренне любила всех своих учеников.

А задолбало меня то, что большинство людей не понимает, насколько важна строгость в воспитании и обучении детей. Мягкотелого и всепрощающего препода будут, безусловно, любить, но предмет его не будут знать на отлично с плюсом. А знания — это именно то, что в первую очередь должен давать ученику учитель. Потом уже — всё остальное.