У меня есть лучшая и самая дорогая подруга, с которой я общаюсь всю сознательную жизнь. Недавно начала замечать, что она меня копирует. Полностью! Когда ходим по магазинам, она покупает все те вещи, которые нравятся мне, но просто не идут или не по размеру. Она всегда начинает общаться с теми же людьми, что и я. Парни нам тоже нравятся одни и те же. Всё это доходит до идиотизма: стоило мне сказать, что хочу научиться играть на фортепиано, как через несколько дней она покупает его себе! Типа она всю жизнь мечтала на нём играть.

Но последней каплей стала ориентация. Я уже 2 года влюблена в девушку. Думала, несерьёзно, а потом осознала, что с детства заглядываюсь на девушек. Недавно открылась, объявила всем, что я би. Моя подруга тут же сказала, что она тоже. И начала встречаться с той самой девушкой, в которую я влюблена! КМП.

Всю жизнь меня гнобили за такие черты лица, что не устраивали других формой, размером и т.д. Конечно, можно было бы пережить эти шутки, если есть кто-то, кто тебя поддерживает. Но в моём прошлом не было такого ангела-хранителя. Я копила деньги не на игрушки, не на модную одежду или крутой телефон, а на пластическую операцию. Сразу после школы понабрала кредитов и отправилась в клинику. Сделала четыре пластические операции, всё меня устраивало — скулы, блефаропластика, ринопластика, подпилила подбородок. Но на пятом моём преображении случился кошмар. Итог: все лицо обезображено до неузнаваемости, на мне висит огромнейший кредит, ни единого счастливого мгновения за всю жизнь, а все те, кто «убил» меня несколько лет назад, отдыхают с супругами модельной внешности на заграничных курортах.

КМП.

У меня очередное необычное хобби. Я мастерю ролевые игры уже несколько лет подряд.

Да-да, ролевые игры, как правило — не хаотичная беготня по лесу с ненастоящим оружием и в накладных «эльфийских» ушах. Это организованное мероприятие со своими правилами и в среднем год на подготовку полевого (того, что в лесу) проекта. Организаторов-то как раз и называют «мастерами». Мастера договариваются о месте проведения, обеспечивают медицинскую помощь и охрану, прописывают сюжет для команд и отдельных игроков, механизмы функционирования игровой реальности, пишут правила: по боевым и небоевым взаимодействиям, антуражу (как надо одеться, чтобы окружающие посчитали тебя тем, кого ты играешь), магии… Я обычно — по науке, медицине и алхимии (в зависимости от того, какая сфера деятельности реально присутствует в моделируемом мире), работаю с игроками, которым интереснее решать интеллектуальные задачи, а не изображать из себя бравых вояк и тонких политиков.

В принципе, начиная свой мастерский путь, я догадывалась, что занятие это — весьма неблагодарное. Ролевики в массе — слабоорганизованный и капризный народ, поэтому написать правила и реализовать их так, чтобы все были довольны (приходится в ходе игры следить за работой своего блока) — задача не из лёгких, коллеги-мастера когда помогают, а когда и мешают выполнить всё задуманное. Нормальный мастер в ходе игры всегда задолбан. К этому относишься с изрядной долей фатализма.

Однако одна категория игроков неизменно выводит из себя. Это «манчкины» — игроки, которые приезжают не повеселиться, а выиграть. В принципе, стремление достойное, если оно достойно и реализуется. Зачем по полгода висеть на ушах мастера, в его почте, аське, «контакте», пытаясь выманить информацию, которую игроки должны получить уже в процессе игры? Чем вы будете заниматься, если на старте получите знания и способности, которые предполагается добывать решением игровых заданий и взаимодействием с другими игроками? Чем именно вы отличаетесь настолько, что под вас нужно писать отдельные правила или расширять существующие?

Такое ощущение, что в игру вы играете до игры — со мной.

Ребята, я — мастер. И я с вами не играю.

Господа задолбанные, разрешите присоединиться.

Не так давно я впервые в жизни оказался в США в деловой командировке. Я бывал в разных странах, но в Новом свете оказался впервые. Командировку удалось успешно увязать с посещением основных туристических мест, ну, и просто посмотреть несколько городов. Я не был поражён небоскрёбами и Таймс-сквер, я не был удивлён «одноэтажной Америкой», на меня не произвели неизгладимого впечатления их мемориалы и памятники.

Меня поразили люди и поразила инфраструктура.

Стою в сторонке от тротуара, всматриваюсь в карту на экране планшета, верчу головой в поисках названия улицы. Подходит прохожий: «Простите, вы что-то ищете? Вам помочь найти?»

Фотографируемся на фоне Капитолия. Другой прохожий: «Давайте я вас вместе сфоткаю, не селфи же вам делать!»

Сидим на лавочке. Лабрадор проходящего мимо пожилого джентльмена натягивает поводок в нашу сторону. Джентльмен интересуется: «Простите, она вас не побеспокоит? Она просто хочет с вами поздороваться»

Вход в режимное здание. Охранник: «Сэр, вы не могли бы достать и прикрепить к одежде ваш бедж? Спасибо вам большое».

Другой охранник: «Сэр, я сожалею, но путеводитель вас дезинформировал. В этом здании находятся офисы, и посторонних туда не пускают. Вы можете подняться на обзорную площадку там-то и там-то». Он это целый день всем повторяет, туристов там немало.

Еду в метро. Попутчик: «Простите, я вижу, вы в аэропорт — в какой конкретно едете, на этой линии метро их два? Давайте я подскажу вам, как лучше проехать…»

Минимум заборов и ограждений. Газоны — чтобы сидеть на них — без алкоголя и унося с собой мусор. Иногда их обносят символическими ограждениями: «Пожалуйста, не ходите, газон закрыт для отдыха травы». Питьевые фонтанчики в парках — как в СССР.

Урн немного, дворников не видно, но мусора под ногами почти нет — разве что в наиболее неблагополучных районах. За три недели я ни разу не видел, чтобы кто-то что-то бросил под ноги. На обочинах дорог нет посыпки из окурков.

Сто процентов людей, к кому я обращался на своём корявом английском, терпеливо старались понять, что я от них хочу, и подбирали понятные мне слова.

Сто процентов водителей пропускали меня, даже когда я (каюсь) переходил дорогу не совсем по правилам. Вне зависимости от стоимости авто, без клаксона, демонстративного рыка мотора или наползания на пешехода.

Центр столицы оказался усыпан бесплатными музеями. В музее аэронавтики я обнаружил подлинный советский спускаемый аппарат, копию благодарственной речи Гагарина и копию его удостоверения, оригинальные корпуса советских боевых ракет.

Все пешеходные переходы оснащены съездами с тактильными выступами. Без выделения цветом — и везде, совсем везде, так что инвалиды на роботизированных колясках спокойно передвигаются по городу без чьей-то помощи, чувствуя себя полноправными пешеходами. Лифты и подъёмники для инвалидов также есть, исправные, включённые и без висящих на них замков.

Билетный автомат сожрал мою купюру, но не пополнил транспортную карту, не сообщив об ошибке и не выдав чека. Выясняю, что транспортными картами занимается строго служба поддержки по телефону. Без особенной надежды звоню. «Назовите номер вашей карты, пожалуйста. Да, я вижу вашу транзакцию, это было два часа назад. Мы зачислим вашу пропажу. Хорошего дня»

На улицах нет рекламы. Вообще. Ни рекламных щитов, ни растяжек, ни огромных вывесок, ни надписей на асфальте. Нигде. Исключение — лишь Таймс-сквер с её экранами.

Развито меценатство — от огромных музеев, целиком наполненных без участия государства, до скамеек в парках. На чистеньких скамейках нет граффити или царапин, лишь скромные таблички вида «Установлено Джоном в честь его любимой Джейн; сидите и будьте так же счастливы, как мы» или «В память о псе Бобби, моём верном друге».

Разумеется, не все так радужно. Есть там и груды мусора под ногами — в китайских кварталах. И не умеющие вести себя в обществе эгоистичные хамы — сами китайцы, в том числе за пределами кварталов, или туристы. По счастью, китайцев там немного.

---

Мне далеко не двадцать лет. Даже не тридцать. Я родился в СССР, я был подростком в девяностые, я повзрослел в нулевые и заматерел в десятые. И всегда, при Горбачёве и Ельцине, при Путине и Медведеве, всегда в моей стране было хорошим тоном плевать в сторону Америки, повторяя заезженные штампы про их «бездуховность», «проклятый капитализм», «загнивающий запад», «высокую преступность», «ненависть к России», а также демонстративно дружить с Китаем, Египтом и прочими Индиями. «Америка плохая, Китай хороший» — это стало привычным рефреном, общим местом. И оказалось огромной ложью.

Бездуховные люди не обращаются первыми к незнакомому человеку, предлагая найти дорогу, сделать фото, дать совет. Они кидают мусор под ноги и любят включать «режим вахтёра», демонстрируя власть.

Одуревшие от жажды наживы капиталисты сделали бы музеи платными и увешали бы города рекламными растяжками. Они не вернули бы мне деньги в ситуации отсутствия у меня доказательств того, что я их потерял.

В местах с высокой преступностью или вандализмом питьевые фонтанчики недолго остаются исправными.

С кем бы я ни общался, я говорил, что из России. Ни разу я не встретил никакого негатива; некоторые говорили, что им нравится Россия, что они видели фотографии Москвы и Питера и хотели бы побывать у нас. После того как над Украиной был сбит самолёт, моя фраза «Я из России» иногда приводила к сочувственному: «Это ничего».

Я прилетел обратно. В город, кричащий рекламой — с растяжек, билбордов, надписей на асфальте, из репродукторов. В грязь, к усыпанным бычками обочинам. К соотечественникам, равнодушно проходящим не то что мимо туриста с картой, а мимо упавшего на ступеньках и не могущего встать человека. К Звёздному городку, не имеющему нормальной экскурсионной базы, и ВДНХ, превращённой в базар. К безвкусно размалёванной тактильной плитке, мешающей ходить, и лифтам для инвалидов, закрытым на замки. К хамству от всякого «генерала калитки», с упоением наслаждающегося какой-никакой, а властишкой.

Из бездуховности — в духовность. Из дикой жажды наживы — к меценатам, от чистого сердца улучшающим свои города. Из страны, мечтающей уничтожить другую страну — к принимающим мир таким, какой есть.

---

Никто вас не ненавидит, духовные мои соотечественники. Вам достаточно собственной ненависти.

Никто не мечтает вас уничтожить. Вы сами делаете это с пугающей эффективностью, со скоростью свыше полутора миллионов в год, так что даже толпы стремящихся на ваше место сквозь открытые границы таджиков и кавказцев не компенсируют эту убыль.

Никому вы не нужны. Ни китайским «друзьям», столь же духовным и возвышенным, сколь сами вы, ни самим себе.

Что меня задолбало? Ваша ложь самим себе, друг другу, всем вокруг.

Сапожник в грязных, но очень удобных и долговечных сапогах, сливающихся с грязными ногами, бывает. Но бывает и так, что действительно без сапог. Итак, встречайте: родители, абсолютно не умеющие плавать, но научившие этому детей.

Помогла им в этом старая брошюра «Плавать раньше, чем ходить», в которой описана популярная некогда методика обучения плаванию грудных детей дома в ванне. Нельзя сказать, что со всеми детьми получается, но с этими получилось. И, естественно, умение плавать от того, кто обучает, при этой методике не требуется. А взрослому учиться по такой книжке уже поздно — нужны совсем другие методики.

Видимо, их кто-то знает. Не просто так на улицах иногда раздают рекламки «Обучение взрослых плаванию». Я поначалу был уверен, что эти учителя разорятся: где они хоть раз видели взрослого, не умеющего плавать? А вот теперь я двоих таких взрослых знаю. Получается, контингентом подобные деятели не обделены. Он мал, зато стабилен.

Вот таковы порой и учителя информатики. Бывает, что они просто читают вслух учебник, в котором сами ничего не смыслят, а «школоло» оказывается совсем не «школолом» — слушает, пробует, да и впитывает. А другие люди раза в два-три старше этих учителей не знают компьютерной грамоты совсем — и где же найти метод, чтобы научить их самостоятельно «плавать» в компьютерном мире и слезть с шей молодых органических посредников?

Часто айтишники не любят интересоваться тем, что их не касается, но вот эта конкретная тема обычно касается практически каждого. Речь пойдёт о колл-центре.

Представьте себя на стороне, скажем, провайдера: у вас три специалиста, которые могут ответить на телефон и исправить ошибку.

Пока у вас десяток клиентов — проблемы нет. Сотня — уже напрягает: надо же иногда и отойти, а ещё звонят ночью, в выходные. Держать дежурную смену — можно, конечно, но это ведь либо по одному человеку в смену, либо так же, по три, но в три смены, итого девять. И всем нужна зарплата, за всех надо заплатить НДФЛ, в ПФ, ФОМС…

Но вот у вас уже тысяча человек. Среди них обязательно найдется свой «ни единого разрыва!». Обязательно найдётся инженер с тремя «вышками» или профессор кафедры института, который будет учить вас, «молодой человек», работать с компьютерами и спрашивать, какой стороной вставляется флешка. Найдутся болтуны, тупицы, хамы. И пока задолбанный вконец специалист будет слушать тонны мата, ещё пара десятков не сможет дозвониться.

Для этого придумали колл-центры: там работает много людей, отобранных по принципу «здравствуйте, мне на вас пофиг, чем могу помочь?», которые будут принимать звонки круглосуточно. Если вы не можете содержать свой собственный колл-центр, придётся арендовать услугу у профессионалов.

Профессиональный сотрудник колл-центра ответит на вопрос «как выйти в интернет, если вот такая и крутится вот так, вот так», «сколько стоит лак для ногтей» и «подходит ли эта кувалда к „Тойоте-Прадо“?» Для этого у него есть инструкции с тупыми вопросами и вариантами ответов от фирм, заказывавших услуги.

Наезжая на сотрудника, вы не добьётесь ничего: в инструкции наверняка нет пункта «при истерике включить доступ». Просто, если вы считаете, что прохождение по списку вопросов зря отнимает ваше время, постарайтесь пройти его быстрее, и тогда вас, возможно, переключат уже на специалиста.

И не расстраивайтесь: в конце концов, ведь именно вы могли бы оказаться тем самым, «без разрывов», или занудным инженером-незнайкой, или просто тупым хамлом. Но не оказались ведь, правда?

И это хорошо!

С рабочим компом приключилась беда. Внезапно изображение на экране зависло и перестало реагировать как на манипуляции с клавиатурой, так и на магические пассы мышкой. При этом жёсткий диск, судя по индикатору обращений, не был чересчур занят. Потыкавшись туда-сюда, я решил перезагрузить компьютер. Выключил его кнопкой на корпусе, дал минутку отдохнуть, включаю обратно — растение семейства капустных вам, в смысле, хрен. Не включается компьютер, откровенно наплевав на тычки в кнопку включения.

Ладно, выключил его из розетки, подождал десять минут, подключил питание обратно, пинаю компьютер в область кнопки включения. Комп включается, радостно добирается до заставки входа в Windows и зависает снова. И вроде поле ввода пароля видно, и кнопочка выключения тут же есть, но ничего не работает: курсор не двигается, нажатия клавиш не производят видимого эффекта.

Типичная картина перегрева. Я мог бы попробовать проверить температуру процессора сам, но BIOS запаролен, а системник заперт на замок, так что приходится звонить нашей техподдержке. Вот только как покороче сформулировать анамнез?

Чувствуя себя блондинкой в самом плохом смысле этого слова, я вынужденно сообщаю снявшему трубку технику:

— У меня компьютер не включается и не выключается!..

---

Вместо постскриптума — «В мире мудрых правил»: для обращения в техподдержку по поводу неисправностей с компьютером необходимо составить заявку в электронной форме на внутреннем сайте техподдержки. Соль ситуации в том, что заявка обязана быть составлена с того компьютера, к которому вызывают техника, чтобы он мог прихватить с собой подходящие детальки… А иначе никак!