Байка о том, как чувство профессиональной солидарности пересилило чувство патриотизма и умеренно-консервативные политические взгляды.

Я ведущий сисадмин, обслуживаю один из офисов крупной российской корпорации. На волне информационной русско-украинской войны придерживаюсь умеренно-патриотических взглядов.

А тут вдруг после тяжёлой рабочей недели за ужином посмотрел по зомбоящику круглый стол ведущих айтишников (руководителей ассоциаций разработчиков софта) страны на тему санкций Запада и выживания отрасли. В двух словах: правительство предлагает ввести 10-процентный налог на все IT-компании, чтобы создать фонд поддержки инновационных разработок. Разработчики говорят: с нами, мол, ничего не согласовывали, у нас таких денег нет в бюджете, мы вынуждены будем поднимать цены на продукт. Ну, в общем-то, логично. Потом переходят к другому вопросу — закону о переносе персональных данных граждан с зарубежных серверов на отечественные. Безотносительно полезности такого решения ясно, что строительство дата-центров, подготовка оборудования, расширение каналов — процесс, особенно в условиях крупного бизнеса, небыстрый. К диалогу в студии подключается депутат и требует ускорить процесс, перенести все данные не в 2016-м, а сразу в 2015-м.

И тут я внезапно начинаю ржать, потому что в очередной раз понимаю известную вещь.

Руководство никогда не советуется с айтишниками. Точнее, советуется, но когда всё уже настолько хреново, что без сисадминов/разработчиков не обойтись, а вот заранее — практически никогда. Насколько бы грамотным, умелым, талантливым и находчивым руководство страны (компании, бюджетной конторы и т. д.) ни было, айтишник часто представляется ему чем-то вроде сантехника-интеллектуала, которому стратегические решения надо сообщать по факту, а не принимать совместно, посоветовавшись. Работа информационной системы компании — «чёрный ящик», внутри которого (по мнению руководства) всё будет и так работать независимо от поступающих сигналов, то есть начальствующих решений.

Ситуация меньшего масштаба: руководство компании внезапно решает перегнать из одного офиса в другой несколько крупных отделов. Об этом вскользь, через третьих лиц информация доносится до руководителей IT-отдела. Сразу возникают вопросы о переносе данных, увеличении файловых хранилищ, расширении локалки, расширении канала инета, телефонных номерах и прочем. Пишутся служебки о покупке железа, софта, телефонов (потому что АТС офисов несовместимы: в одном устаревшая, в другом новая) и т. д. Руководство говорит: «Ага, всё купим», потом сообщает о том, что переезд переносится на неопределённый срок, и постепенно работа в IT-департаменте переходит в обычный режим, все забывают и переходят к другим задачам.

И вот в один прекрасный день сисадмин одного из офисов идёт по коридору одного из этажей и наблюдает несколько открытых дверей в пустовавших ранее кабинетах. Там какие-то люди таскают мебель, коробки, компы, оргтехнику. Становится немного очково. Сисадмин спрашивает у того, кто кажется наиболее важным из незнакомых:

— А вы, собственно, кто?

— Я начальник, это мой такой-то отдел… А ты сисадмин, да? Знаешь, у нас что-то тут не работает ничего. Почини, а?

— Э… А вы предупреждали о переезде?

— Ничего не знаю, но всё должно работать сегодня же, у нас очень важные переговоры и переписка.

Сисадмин офиса в панике бежит звонить своему начальству, которое обитает в другом офисе. Верховный айтишник корпорации в шоке от того, что узнаёт о переезде у подчинённого, потому что ему никто из руководства компании ничего не говорил.

В итоге несколько десятков переехавших сидят и в течение нескольких дней курят бамбук, пока айтишники не спят ночами, готовят им серверное оборудование, переносят коммутаторы, гоняют и заливают файловые массивы, обжимают патч-корды и т. д. Телефонов нет, потому что никто не купил аппаратов и лицензий на них. Следующие недели все сидят на сотовых, ругаются, тратят кучу денег. Руководство негодует.

Через пару месяцев ситуация повторяется: переезжает ещё один отдел. В этот раз айтишники почему-то всё делают уже чуть медленнее. У кого-то из новеньких встаёт работа, он жалуется руководству, айтишников вызывают на ковёр. Те объясняют руководству, что чудес не бывает, что надо закладывать IT-издержки в бюджет при переездах, читать служебки, предупреждать заранее. Высокие чины, наконец, вроде бы всё понимают (по крайней мере, последние масштабные изменения проходят в более спокойной обстановке).

И всё равно руководство иногда забывает о том, что при какой-то новой задаче очень не мешает позвонить айтишникам и спросить о том, что они об этом думают. Забавно, что подобные проблемы возникают и при изменении «масштаба» действующих лиц. Информационные технологии сейчас — это нервная система общества. И очень не хотелось бы, чтобы какое бы то ни было «начальство» доходило до мысли посоветоваться с айтишниками только после того, как наступило пару раз на грабли. Потому что страдать, помимо айтишников, придётся и юзерам (рядовым гражданам).

«Машина забирает на себя рутинную составляющую, а нам оставляет творческую». Заблуждение. Она не умеет отличать рутину от творчества. Она выполняет то, что мы ей поручаем, а остальное мы делаем сами.

Разработчики почему-то решили, что рутина — это микроуровень, а творчество — макроуровень. И планку, разделяющую микро и макро, подымают всё выше, думая, что так упрощают жизнь пользователю. А она не всегда упрощается, вот незадача.

Мы, гики, задались вопросом: а всегда ли рутина — микро, а творчество — макро? А вдруг наоборот? Лезем в микроуровень и видим, что там ещё интереснее, и много чего можно творческого сделать.

Кто же прав — разработчики или гики? Ни те, ни другие. Нельзя сказать, что «чем выше, тем больше творчества», как и «чем глубже, тем больше творчества». Рутинное и творческое перемешано — и то и другое присутствует на всех уровнях. Кому же отличать одно от другого?

Не машине. Нам.

Прочитал как-то задолбашку про «липсинк» — термин в дубляже фильмов. А потом прочитал другую задолбашку про выбор товаров и сверку английского текста с русским. Автора это очень взбесило. А я вот хочу рассказать свою историю про инструкции и про то, что эти две задолбашки объединяет.

Итак, купил я себе дорогущий кухонный комбайн известной марки. Инструкций была куча — бумаги не пожалели. И вот захотел я проверить в деле соковыжималку. В технике я разбираюсь, но на всякий случай решил рассмотреть все картинки и прочесть инструкцию, благо написана по-русски. Читаю:

Вставить верхнюю часть А1 в Б1 и повернуть до щелчка.

Всё просто. Но прибор сломался.

И тут я посмотрел на английскую версию инструкции. Вот примерный перевод:

Взять верхнюю часть А1, найти серый знак в виде треугольника и совместить его с точкой части Б1, повернуть против часовой стрелки до щелчка. Внимание: неправильная установка может повредить устройство.

Можно, конечно, ругаться на инженеров, но у этой фирмы безопасность на первом месте, и все эти совмещалки-крутилки именно для этого.

Хочется спросить переводчика: ты куда смотрел?

Что же объединяет те две задолбашки? Да то, что для русских, увы, всё упрощают, и нужно действительно искать текст на английском, а фильмы смотреть в оригинале с субтитрами (хотя бы на второй раз после дубляжа).

«Челябинские плееры настолько суровы, что читают диски от болгарки». Смешно, когда это анекдот, ещё смешнее, когда нет. Наш сисадмин утверждает, что не знал его, пока мы не рассказали, и специально троллить никого не собирался — просто шутки у него такие, боцманские. Сотрудники отдела «К» — тоже, но они оказались ещё и айтишниками узкой специализации, и болгарок-то никогда не видевшими. Увидев на стене в рамке абразивный диск в коробочке от оптического, они разобрали конструкцию и попытались «прочитать, что там записано» своим ноутбуком.

Поскольку контора давно на линуксе, весь штраф ограничился 800 рублями — на замену испорченного привода.

Заполняю веб-форму бронирования номера в хостеле. Вместо привычного поля «Номер телефона» вижу два: «Код города» и «Номер телефона». Ну какой же, думаю, в наше время код города? У всех сотовые. Но эти идиоты наверняка сделали заполнение поля «Код города» обязательным. Так что вбиваю туда первые три цифры из номера сотового, остальные семь — в «Номер телефона».

Посмотрел на получившийся абсурд (разодранный на куски номер сотового) и устыдился. Мол, всё-таки надо лучше думать о людях. Наверно, идиот всё-таки я, а эти милые люди просто предусмотрели ситуацию для иногородних стационарных телефонов, а номер сотового, наверно, следует вбивать в единое поле. Убрал цифры из «Кода города», прилепил их обратно к номеру, сделав его нормальным, 10-значным. Порадовался торжеству здравого смысла. Нажал кнопку «Подтвердить»…

Подивился силе своей интуиции и жизненного опыта. Вернул кусок телефонного номера в «Код города» и благополучно закончил бронирование.

Желаем вам, чтобы ваши дети любили компьютерные игры!

Наш отпрыск, когда ему предложили на седьмой день рождения карманную консоль с двадцатью прошитыми играми от «Сеги», отказался от подарка, попросив взамен старый электронный переводчик, увиденный в столе у папы. Пожурили, что нехорошо лазить к папе в стол, но подарили — радовались ещё, что и сэкономили, и ставшую ненужной вещь сбагрили.

Потом всё равно подарили мобильник, тоже поюзанный, на платформе S40, чтобы сын на связи был, пока в школе или на прогулке. Так он нашёл, где в нём интернет включается. В общем, когда мы просматривали его телефон, не обнаружили ни одной игры, зато множество ссылок на сайты по изучению английского.

Пока игры его просто не интересовали, нас это не напрягало. Напрягло, когда стал активно сопротивляться. Есть за папой грешок — любовь к «танкам». В восемь лет сын повесил на холодильник магнит с лозунгом: «More attention to me, less to tanks». Магнит был сделан из рекламного, обнаруженного в ящике для писем и газет. В девять — поместил аналогичную картинку на стену папы во всех соцсетях. В десять — локально заблокировал «танковый» сервер на папином компьютере. В десять с половиной дорос до роутера — прочитал на задней стенке пароль и внёс «танковый» сервер в чёрный список там. Страшно представить, что будет, когда ему исполнится одиннадцать.

А может, правда побольше внимания ему уделять?

Поздний вечер. Смотрю какой-то фильм на древнем нетбуке и жду окончания травления печатной платы в кювете рядом. На коленях тихо мурлычет кот.

В кювете — персульфат аммония. Штука хорошая, травит медь быстро и качественно. Но кто ж знал, что коту приспичит прыгнуть на стол и перевернуть кювету?

Покойся с миром, MSI Wind U90! Ты был дорог мне, мы через многое прошли, но ты не смог пережить растворения половины дорожек на материнке.

Тут человек жаловался на засилье даунлоадеров и прочей малвари. А мне вот пришлось такую гадину специально запускать, ибо книжка одна срочно понадобилась.

Нашёл я ссылку, скачал

UberDownloader.exe

, сделал в Wine отдельную песочницу под другим пользователем, настроил даже Mono для Wine. Но эта сволочь всё равно не запустилась, и электронную книжку я скачать не смог.

Линукс даже так борется с пиратством, но я всё равно его не брошу.

Преподаватель рассказывает о «программировании» на Flash. Можно взаимодействовать с объектом из корня — root — или из другой сцены. На слайде презентации показаны примеры такого взаимодействия.

Сначала послышалась пара смешков. Постепенно засмеялись все, вместе с преподавателем. Виновником смеха стала фраза препода:

— Здесь не с root.

Есть у меня компьютерный стол с дополнительной полочкой над системником и выше уровня монитора. Очень удобно ставить системный блок на тестирование, тем более что как раз к левой стороне есть доступ. Как выяснилось, такое удобство может выйти боком.

Потребовалось мне у очередного пациента переподключить кабели. Сдвинул я его чуть вперёд и в сторону — а он, падла, возьми и соскользни! Угол ящика выбил кусок матрицы из широкого монитора-двадцатки.

Остальная часть матрицы работает идеально до сих пор. Вот так в моём мировосприятии появилась новая трактовка термина «битые пиксели».