Задолбали вечно ноющие женщины, у которых мужики — прынцессы.
Никто вас, красавиц, замуж выходить не неволил. Сами себе пару выбирали, чего теперь плакаться? Ах, это не у вас, а у подружки (сестры, тёти, племянницы)? Ну тогда и дело не ваше, а подружки (сестры, тёти, племянницы). Сами как-нибудь разберутся.
Но уж коль скоро прошлись по мужикам, давайте и про вас поговорим.
Видимо, слишком часто наши милые женщины «упахиваются» на работе офис-планктоном, перекладывая пачки листов и скрепки до состояния, когда банальное разогревание ужина себе и любимому становится непосильным трудом. Равно как и приготовление завтрака в то время, когда тебе не надо вставать. Чего носик морщим? Бельё развесить тяжело? Давайте я открою секрет: мы, милые дамы, когда нужно, с бытом и сами справимся.
Только вот вопрос: зачем тогда нужны вы?
Фразу «ты мужик, а я не лошадь» вы почему-то всегда хорошо помните. Давайте пройдёмся по быту, следуя вашей логике.
Не надо будить меня утром, если не завелась машина. Мне рано вставать не надо, а ты сама хорошо знаешь, где лежит пускозарядное устройство. Да и стоящий рядом сосед с удовольствием поможет тебе накинуть клеммы и «прикурить» аккумулятор. Клеммы, кстати говоря, в багажнике.
Проколола колесо? Не надо мне звонить, справишься: колесо на запаску меняется за пять минут. И не тяжёлое оно совсем. Ах, маникюр вчера сделала? В багажнике же пять пар перчаток, которые я ещё месяц назад положил.
А ещё бывают вбитые в стену гвозди, текущие краны и унитазы, не настроенные компьютер и телефон и так далее.
К чему это всё? Давайте, милые женщины, уважать друг друга. Если вы просите нас делать мужскую работу за вас, то будьте готовы к тому, что вас будут просить делать работу женскую. Мы, знаете ли, тоже не сисадмины-слесари-сантехники-штукатуры-маляры.
Узнали себя? Тогда будьте любезны сделать яичницу с макаронами (именно макаронами, а не рожками) и развесить бельё.
И принесите, пожалуйста, мой леденец. Тот, который клубничный.
Представьте себе разговор, скажем, ваших знакомых:
— Ты прикинь, у нас во дворе год назад мужик завёл машину какую-то странную, натюнингованную всякой всячиной. Занимался всё время только ей — увлечённый был человек. Нет, он нам не вредил, да и не особо мешал: разве что гудела она иногда негромко, когда он в ней копался. Но мы всегда боялись: а вдруг он её взрывчаткой там начиняет? Или вдруг не затормозит на этом своём механическом чудовище и собьёт наших деток? Да и мужиков каких-то подозрительных вечно возил… В общем, давили-давили на него — и машина всё-таки исчезла из нашего двора. А он злой ходил, но тихий.
— Ничего себе! А у нас соседка сверху пианину купила для дочки. Нет, играла девочка неплохо, да и не шумела особенно. Но мы всё время боялись: а вдруг эта махина паркет проломит и упадёт к нам? Или вдруг она начнёт у себя дома концерты устраивать и нам покоя не даст? В общем, ругались-ругались, да и вывезли они эту пианину. Теперь дома тихо, соседи не здороваются, но зато не страшно.
— Да вообще! Строили бы себе отдельные дома и ехали бы туда со своими машинами и пианинами. Нечего соседей нервировать!
Звучит абсурдно? Нелепо? А чем лучше ситуация из недавней истории про мужчину и его соседа сверху, которого весь дом считал безумным учёным?
У людей, не разбирающихся в технике, всегда присутствует какой-то первобытный ужас перед техническими сооружениями любого уровня — хоть перед Большим Адронным Коллайдером, хоть перед обычным резистором. Тем не менее, они не пытаются хоть как-нибудь разобраться в том, чего боятся, и всерьёз считают, что сложная, опасная для жизни и непредсказуемая в использовании техника вполне может находиться в квартире любого человека. А что — времена-то какие сейчас? Опасные…
Когда я пришла в девятый класс физико-математического лицея, я по ошибке попала в лаборатории для одиннадцатых классов. Вид приборов меня просто поразил: огромные стойки, полные приборов, усеянных ручками-экранчиками-кнопочками, везде свисающие провода, устрашающие сооружения… Я смотрела на все это с благоговейным придыханием, и обычная лаборатория мне казалась кабинетом злого маньячного учёного, который планирует в скором времени как минимум поработить мир, если не Вселенную.
Сейчас я учусь в одиннадцатом классе этого же лицея и работаю в этих самых священных лабораториях. Что представляют из себя эти «военные стойки»? Ничего особенного: на одной полке находится осциллограф, на другой — генератор сигналов, на третьей стоят мультиметры. Провода, естественно, выполняют лишь соединительную функцию.
Страшно ли мне? Нет. Приборы очень просты в использовании, раз их спокойно доверяют даже криворуким подчас школьникам.
Интересно ли мне работать с этой техникой? Очень. Как было интересно и тому соседу из истории копаться в своих приборах.
Мне искренне жаль мужика, который никому не мешал и лишь тихо занимался любимым делом, таская всякий радиохлам к себе домой. Надеюсь, он не забросит своё хобби.
А те, для кого увлечение чем-нибудь более оригинальным, чем рыбалкой и футболом, кажется странным и даже опасным для жизни, задолбали. Хоть бы разбирались в том, что пытаетесь искоренять!
Последние лет шесть из своих 24 я живу ощущением, что опаздываю. Не успеваю сделать миллион важных вещей, от изучения всех иностранных языков, которые интересны, до занятий спортом в желаемом количестве. На всё просто не хватает времени. Сначала было получение высшего образования и работа, потом просто работа, но увеличившаяся в масштабе раз в десять. Моё расписание похоже на тетрис: куда бы впихнуть ещё вот это? и вот это? и вот то тоже! Сюда курсы итальянского, сюда тренажёрный зал, сюда поход на выставку. Порой хочется отдохнуть, конечно же — так у меня есть целый список книг, которые надо прочитать, фильмов, которые надо посмотреть… Всё это время я чувствую себя счастливым. У меня просто нет времени грустить.
Меня задолбали тоскующие люди. Обязательно, в какое бы общество я ни попал, они выползут с печатью страдания на лице и будут рассказывать, как им плохо и тоскливо. Потом в интернете появляются всякие посты вроде: «В ноябре каждый человек должен выделить несколько дней осенней депрессии. Ничего не делать, лежать и страдать. Каждый культурный человек». Картинки с содержанием: «Все люди как люди, а я у мамы разочаровашка». Или ещё лучше:
— В чём смысл твоей жизни?
— Лежать на диване, смотреть сериалы, грустить.
— Можно с тобой?
Эти люди просачиваются куда угодно. Кого-то родители выперли на курсы языков, куда они приходят, страдающе смотрят в окно и ждут окончания пары. Кого-то лишили карманных денег, и несчастные чада отправились на работу в офис, не забыв репостнуть на страничку картинку: «Можно быть бесконечно правым, но какой в этом смысл, если вставать в семь утра?». В офисе, когда никто не видит, они спят прямо на рабочем месте, отлынивают и играют в браузерные игры. В тренажёрных залах их, к счастью, чаще всего нет. Точнее, они появляются один раз, покупают абонемент, тратят родительские деньги на самые лучшие кроссовки и штаны «Адидас», ожидая, что это сделает их успешнее, фоткают себя в зеркале и идут грустить домой.
Их окружает не только собственная тупость, поскольку развитие — это тоже работа, а им предпочтительнее грустить, но и неопрятность — ведь куда лучше предаваться тоске у окна, чем даже элементарно принять душ. Бесформенные тела, грязная неглаженая одежда, запах пота, жёлтые зубы и сальные волосы — на эстетику нужно потратить усилия, элементарные усилия, но опять же — надо не только ничего не сделать, но ещё и гордиться этим, рассказывая всем, что «опять настроения не было, я такой ранимый».
Один мой школьный друг умудрился произвести впечатление нормального, месяц назад женился на своей избраннице, въехал к ней и её родителям и стал «заниматься творческим поиском». Живя за счёт своей жены и её родителей, он сутками играет в «Доту», но когда заходит разговор о поиске работы, включает пластинку жалости к себе: на последнем собеседовании на него несправедливо наорали, и теперь ему надо успокоиться и прийти в себя.
Задолбали! Люди, хватит жалеть себя! Каждый раз, когда на вас будет нападать тоска, идите и работайте. Сделайте что-то своими руками. Пробегитесь. Прочитайте книгу. Заставьте себя — а потом труд скажет вам спасибо. Делайте что-то полезное. Неужели вам самим не жалко тратить своё и чужое время впустую? Вы же бесполезные и жалкие, всю работу приходится делать за вас, но вы искренне недоумеваете, недополучив половину зарплаты за опоздания и невыполнение планов. И снова жалеете себя.
Из вас даже обезьян обратно не получится. Не будь рядом с вами ваших родителей, которые вас содержат, вы просто вымрете, не забыв перед своим исчезновением потосковать и репостнуть: «Ленивые люди самые свободные» и «Если бы существовал конкурс ленивых, я бы и его проиграл, потому что мне бы было лень приходить».
Но пока вы есть, и этот вечно депрессирующий балласт задолбал.
Я вечно спешащий куда-то человек. Я постоянно опаздываю или желаю приехать слишком рано. И я постоянно спускаюсь и поднимаюсь с эскалатора своими ногами.
Запомните, пожалуйста: если вы хотите стоять — стойте справа; хотите идти — слева. Подумайте о других, не останавливайтесь на полпути с левой стороны, не загромождайте проход сумками, детьми, друзьями. Посередине стоять тоже не стоит. Так просто, верно? Этому учат с детства.
Так почему же я постоянно встречаю тех, кто, видимо, даже не подозревает о существовании таких вот правил?
Вот стоят две подружки. Они мило беседуют о чём-то. Одна из них посчитала более удобным встать рядом и занять левую часть движущейся лестницы. Прошу отойти. Отходит — и… снова встаёт туда же, когда я прохожу.
Вот женщина с ребёнком лет пяти. Ребёнок стоит слева от неё, прижимаясь к маме. Иду я. Вежливо замечаю, что на левой стороне не стоят. На меня кидают злобный взгляд и двигают ребёнка. Грубо, поднимая за руку.
Спешу. Наверху шумная компания человек из шести. На каждой ступени по двое. Что-то шумно обсуждают. Дохожу до них. Они даже не слышат меня, пока я не повышу голос. Касаюсь руки одного из них. Вежливо прошу подвинуться. Еле перераспределяются по ступеням, пропуская меня. За спиной слышу злорадство в мою сторону.
Вот бабушка едет, поставила свою огромную сумку слева, загородив мне весь путь. Человек старый, и мне даже как-то стыдно намекать, что поступила она не очень правильно. Но она же всю жизнь, наверное, метро пользуется, а такого не знает!
И таких людей кучи. Из-за них приходится тратить три минуты, чтобы стоя преодолеть путь на огромном эскалаторе. А я рассчитываю время вплоть до минут, поэтому такие ситуации просто мешают графику.
Всегда думала, что налоговая служба — это серьёзная организация. Ни фига!
Итак, задача: сменить ИНН в связи и изменением фамилии после заключения брака. Очевидное решение: идём в налоговую, отдаём нужные документы, ждём, забираем готовый ИНН. Куда там…
Зная тягу бюрократов к бумажкам, на домашнем копире сделала заранее в четырёх экземплярах ксерокопии всех документов. Решила штурмовать организацию после обеда, так как народу будет меньше, а работники после еды наверняка подобреют. Захожу в холл и понимаю, что мысль «после обеда народу будет поменьше» грешила излишним оптимизмом. К тому же я понятия не имею, к кому мне идти с моим вопросом. Налево — кабинет с окошечками, как в банке, и какая-то загадочная деверь. Наверное, начальника окошечек. Направо — коридор с кабинетами без подписей. Прямо — лестница на второй этаж. Но я ж умный человек, читать умею, а ребята очень старались и обклеили три стены стендами с полезной информацией. Обошла стенды два раза, внимательно выискивая ту самую полезную для меня информацию, чем привела в недоумение людей, сидящих в очереди. Видимо, я была первой, кто вообще обратил внимание на эти бюрократические граффити. Полезной для меня инфы чуть меньше, чем ноль.
Ладно, думаю, можно ведь и спросить. Вежливо предупредив очередь, что мне нужно только уточнить, просачиваюсь в кабинет с окошечками. Из четырёх окон работает одно, но в нём суровая женщина уже кого-то консультирует. А вот из самого крайнего доносится стук клавиш. Туда-то я и обратилась со своим вопросом. За стеклом сидела женщина и что-то сосредоточенно печатала одним пальцем. Вместо ответа в меня метнули грозный взгляд и ткнули тем самым рабочим пальцем в работающее окно. Как порядочный человек, я вышла из кабинета и заняла общую очередь в холле.
Спустя два часа я всё же выложила свою проблему. Налоговый инспектор затребовала мой паспорт и стала вбивать мою новую фамилию. Через десять секунд раздался возмущённый голос: «Но вас нет в нашей базе!» Повторно объяснила, что фамилию сменила в паспорте и хочу то же самое проделать с ИНН. Недобро на меня глянув, затребовала ксерокопию старого паспорта.
— Не вопрос.
Затем мне сообщили, что нужна ксерокопия нового паспорта.
— А пожалуйста.
— В двух экземплярах!
Улыбаясь до ушей, отдаю вторую ксерокопию. Видно, что инспектор была удивлена такой запасливостью, но напора не сбавила, и бюрократическая борьба ксерокопиями продолжилась.
— Оригинал ИНН.
— Вот.
— Копию ИНН.
— Возьмите.
— Копию свидетельства о браке.
— Пожалуйста.
Но тут противник применил неизвестный мне приём, и я была вынуждена сдаться:
— Десять чистых листов формата А4!
На резонный вопрос, неужели мне придётся купить пачку бумаги ради десятка листов, мне сообщили, что листы покупаются там же, где делаются ксерокопии. Вышла из здания налоговой обескураженной и потопала искать ближайшую точку с услугами копирования. Вежливая пенсионерка в нужном мне отделе улыбнулась моей озадаченной физиономии и сказала, что удивляться нечему, не я первая. Отсчитала мне десять листов за двадцать рублей. Да-да, два рубля лист.
Отстояв ещё одну очередь, но теперь уже в полной боевой готовности, я всё же сдала документы. «Когда забирать?» — «Через 14 дней примерно». Оказалось, что имелись в виду 14 рабочих дней, а не календарных. Хорошо, что уточнила сразу.
В общем, завтра иду за новым ИНН и распечатаю памятку для тех, кто придёт после меня с той же проблемой. Пусть хоть какая-то полезная информация появится на стендах этого учреждения.
Я учусь уже на втором курсе университета, но при слове «школа» до сих пор сводит зубы. Порой кажется, что школы специально устроены таким образом, чтобы провести детей через все круги ада — знайте, мол, какая бывает жизнь, закаляйтесь.
Первый класс. Утро, зима, темень, тяжеленный ранец, сменка, неудобные ботинки с длиннющими носами и лыжи. Будучи самым слабым ребёнком в классе, кататься я на них толком не умела. Зато, слава богу, умела собирать и правильно нести. Но вот другие дети не умели. Спасибо тебе, дорогой одноклассник, за порванную куртку! Ведь нести несобранные лыжи и палки охапкой, аки шлагбаум, а затем ещё и резко развернуться — это норма, в таком возрасте ни о каких последствиях не думается. Но тебе, дорогая наша учительница, ещё большее спасибо! Посмотрев на разрезанный наконечником палки рукав, ты всего лишь пожала плечами и сказала: «Ну, не в глаз же!»
Дорогая наша администрация, как же я вас люблю за ревностный контроль за школьной формой! «Ученики не должны одеваться лучше учителей!» — твердили вы нам. Да-а-а, джинсы за 500 рублей — роскошь. Но нет, какие джинсы, что за джинсы, эй, родители, ваша дочь в джинсах ходит, пятой точкой виляет перед мальчиками, шалава будущая! Это, к слову, в пятом классе — джинсы гармошкой, на вырост лет на пять, в сочетании со старой водолазкой. Но отдельная песня началась, когда администрации припекло обрядить нас в платья и фартуки. Когда смотришь на завуча в шерстяных брюках с начёсом, а сама ты в ужасном синтетическом платье, давящем горло, не дышащем, делающем тело влажным и холодным, как лягушка, ледяном зимой и бесконечно жарком осенью и весной, хочется разбить её надменное лицо. Вдобавок её совсем, видимо, не заботит отсутствие раздельных раздевалок. Штаны мы, видимо, прямо перед мальчиками должны переодевать. Что, простите? Что-о? «Колготки потеплее наденьте»? В −30 (мы же старшеклассники, а значит, должны переть в этот филиал психушки и в штормовое преступление, и в преддверии Апокалипсиса) не спасут даже пятеро колготок, только штаны из болоньи с тёплым наполнителем. Я не хочу простудить почки и женские органы, к тому же перенесённый ранее цистит даёт о себе знать при любой прохладе.
Да, мои любимые одноклассники скинули меня с лестницы. За шкварник. Да. Нет, я не сама. Я не суицидница. Что?! Нет, я не пьяная, я вообще не пью! Ах, скинувший меня — сынок какой то шишки в РОНО, и вам не нужны проблемы? Ну, что я поделаю против такой силищи…
Дорогая классная, мы для вас «одна толпа, даже лиц не различить»? Но ведь вы ведёте нас уже седьмой год, к выпуску готовите — и не помните даже лиц? Но вы всегда обижаетесь, если, не дай бог, кто-то ошибётся в вашем имени-отчестве.
Ах, ещё один вопрос к администрации. Зачем вы переполнили школу в три с половиной раза? В классе по сорок человек, из них половина — неблагополучные. В такой обстановке и пошевелиться страшно. А, мне надо было вести себя по-другому? Не рисовать животных, тихо сидя за своей аж седьмой партой третьего ряда, а отбиваться? Пробовали. Вот только после самозащиты я сама от учителей и огребла. За фингал. Фингал-то рассосётся, а мне порванный портфель никто не зашьёт и новый не купит, так как с деньгами у нас тогда был большой напряг. Ну хорошо, я попытаюсь раствориться в стене, всё равно нет желания с кем-то общаться. Опять я виновата? Ах, я жертва, я провоцирую их… Чем? А, беззащитным поведением. Вместо того чтобы успокоить своих любимых орангутангов, сынков спонсоров класса, вы обвиняете меня. И ваши обвинения звучат для обидчиков как одобрение. За это вам самое большое спасибо.
Да, из всей параллели я одна выбрала на ЕГЭ этот предмет. Нет, я не откажусь от него, мне он нужен для поступления. Нет, я не пойду на другую специальность. Да, вашему сопровождающему придётся меня одну везти в другую школу. Нет, я не обнаглела, в отличие от вас.
Что-о-о? Двадцать тысяч на выпускной? В том захудалом ресторанчике? А морда не треснет? Я всё понимаю, «зарплата маленькая, за то, что в столовую детей веду, мне рубль платят, а вы неблагодарные, ко-ко-ко, кудах-тах-тах», но, на мой взгляд, за такие деньги нам как минимум в Кремле должны выпускной делать, а не в этой шараге. Нет, идите вы в пень со своим выпускным! Не пойду, так как не люблю ни одну эту рожу, не люблю пить и не хочу тратить деньги. И с последним звонком тоже идите туда же. Сдался мне ваш капустник — я к ЕГЭ готовлюсь. Да, предатель, пусть. И стерва тоже. Да, не уважаю вас всех. Больше скажу: ненавижу.
Школа, прощай! И прощайте, одноклассники. У меня наконец-то нормальная жизнь, куча друзей, любимый человек, любимая специальность. Я счастлива. И даже задолбанность у меня уже не бомбит — так, лёгкий дымок остался. А вот тем, кто ещё протирает свои китайские брюки и уродливые платья о драные стулья этого холодного, неуютного здания, искренне сочувствую и прошу: держитесь!
Значительная часть моей жизни проходит за компьютером. Профессия такая — веб-разработчик. Кроме того, порой хочется почитать, поиграть, пообщаться — опять же, всё это делается при помощи компьютера. Следовательно, требования к компьютеру достаточно высокие. К счастью, есть калифорнийская фирма, отличающаяся от всех прочих производителей компьютеров тем, что выпускает технику приемлемого качества. Эта же фирма сама разрабатывает операционную систему для своих компьютеров, которая до недавних пор тоже была приемлемого качества.
Но недавно вышло обновление ОС до новой версии. Объективно это кошмар. Не работает половина нужных программ. Какой-то странный дизайн, который я сама порой позволяла себе в 11 лет. Не просто странный — глаза устают. Восемь часов в день за кислотными цветами и резкими шрифтами — это не один раз посмотреть, восхититься и написать хвалебный обзор. Это насилие над собственной психикой.
При этом откатиться на предыдущую версию значительно сложнее, чем обновиться до новой. На это банально нет времени, а когда время есть, нет уже желания. Поэтому я стала искать способы исправить хотя бы явные косяки новой версии системы. Искать способы запустить нужные программы, заменить кислотные иконки на более спокойные, заменить системный шрифт на читаемый. И что же?
А вот что. Поиск не даёт рецептов. Поиск даёт тонны ссылок на совершенно одинаковые восхищённые статейки, писанные под копирку. В комментариях порой проскользнёт замечание о том, что этим невозможно пользоваться, но это замечание будет заминусовано до предела, и на него будут десятки ответов о том, что комментатор дурак, не понимает своего счастья и гениальности боготворимой калифорнийской компании. В связи с этим сама я даже боюсь задавать вопросы на форумах или где-то ещё.
Кроме веб-разработки, являющейся моей профессиональной деятельностью, у меня есть ещё хобби: история. Мне нравится изучать европейскую историю Средних веков. И знаете, сама собой проводится аналогия с известными событиями. Так и кажется, что вскоре начнётся преследование осмелившихся усомниться в гениальности очередного мегадизайна. Тех, кому от операционной системы нужно, чтобы она запускала программы и не мешала работать, будут обвинять в ереси, пытать раскалённым железом, вздёргивать на дыбе и сжигать на кострах. Пытающихся защитить свои глаза от нечеловеческих сочетаний цветов будут сажать в темницы. А оставшиеся на свободе будут бояться даже заикнуться о том, что мутное пятно жирного серого на тошнотворном сером с тенями и прозрачностью ну никак нельзя назвать пригодной для прочтения надписью.
Что ж, пожалуй, пора организовывать тайное общество почитателей здравого смысла.
Были у меня одногруппники — Танюша и Серёжа, которые периодически друг друга троллили. Троллинг основывался на диаметрально противоположных взглядах на взаимопомощь. Серёжа считал, что, приложив много усилий к решению задачи, можно и нужно помочь товарищу не тратить те же усилия. А Танюше было крайне досадно, если кому-то результат доставался более лёгким путём, чем ей.
Наверное, все люди время от времени бывают и танюшами, и серёжами. Кто-то скажет: «Я смогла — и он сможет, нечего приходить на всё готовое, сам потом спасибо скажет». Кто-то подумает: «Я намаялся — так пусть хоть этот человек не будет маяться, а потратит время и силы с большей пользой». В разных ситуациях и то, и другое будет правильно. Но в общем и целом такие, как Серёжа, двигают общество вперёд, а такие, как Танюша, задолбали.
И дело не в том, чтобы из принципа не указать дорогу, а в том, чтобы не помочь человеку. Ах, вчерашняя школьница сама купила карту и сама нашла дорогу? Аплодисменты, переходящие в овации! Какое достижение! А может, она сама и нарисовала эту карту? Или построила эту дорогу? Может, чтобы научиться варить суп, она не пользовалась готовым рецептом, а придумала его с нуля? Может, свои любимые книги она же сама и написала? Или в музыкальной школе заново изобретала тональности?
Общество существует за счёт чужого опыта. Если бы каждому поколению нужно было заново изобретать колесо, закон Ома, формулы лекарств и рецепт борща, у таких вот танюш не было бы возможности писать, как они в своё время своим умом до всего доходили и как их задолбали просьбой указать дорогу.
Возможно, я бы этого и не писала, если бы недавно не листала ЖЖ одного хорошего человека — с золотыми руками, живым и светлым воображением, отменным художественным вкусом и уверенной жизненной позицией. Человек после напряжённого дня оказался в незнакомом районе, спросил дорогу у адекватной с виду барышни и получил ответ, который пришлось стирать платком с лица.
В конце концов, я и сама спрашивала у прохожих дорогу в незнакомом районе — причём, как учит автор, будучи проинструктированной по телефону. Вот только по телефону сказали, что мне нужно здание жёлтого цвета, а передо мной было одно песочно-бежевое и ещё одно в жёлто-зелёную полосу. Мне показалось — и сейчас кажется, — что умнее было отвлечь неспешно идущую женщину от важных дум о, например, цене на сахар, чем отвлекать тех, кто с большой долей вероятности занимался работой.
Нет, я не говорю, что правильнее списать задачку у одногруппника, чем искать решение своими мозгами. Но, чёрт возьми, человек, который попросил о совершенно необременительной услуге — ткнуть пальчиком в нужном направлении или спокойно ответить: «Извините, не в курсе», — немного отличается от человека, который регулярно и подолгу выносит мозг. Вы за самодостаточность и независимость? Да ради Мерлина. Только тогда извольте носить с собой рюкзак медикаментов, средств личной гигиены, тёплой одежды, запасных колготок и прочих нужных вещей — никогда ведь не знаешь, какие из них могут понадобиться всего через полчаса, а просить у окружающих — ни-ни! И забудьте о существовании Гугла с Википедией — людям, которые помещают туда информацию, она тоже не с неба свалилась. Они добыли — вот и вы добывайте. А я одолжу сотруднику зарядку от телефона, докину знакомой мелочь на метро, помогу незнакомой бабушке пополнить счёт через терминал — да мало ли какие способы взаимодействия бывают, помимо указания дороги. И задолбают меня не эти люди, а вышеуказанные танюши, которым проще отшить человека и написать гневный текст, чем оказать совершенно пустяковую услугу.
Бывает в жизни иногда дефицит чего-нибудь. Не так давно у нас с мамой случился дефицит искусства — так бывает, когда давно не ходили в театр или кино, потом всё собирались сходить, а некогда. В такой ситуации я своим волевым решением приобретаю билеты, заранее выпытав у маман, что она хотела бы посмотреть и когда у неё есть свободный вечер. Так было и в этот раз. Необходимая информация получена, и вуаля — вечером в пятницу идём на «Сильву» Кальмана.
Поразило состояние театра оперы и балета в моем родном городе. Разумеется, здание огромное, требует очень больших денежных вливаний даже для поддержания штанов, не то что уж масштабного ремонта. Зрительный зал явно облез. Пыль на том, что должно быть побелено, позолота поблекла, светильники разбиты. Состояние туалета не буду описывать вообще. В общем, храм искусства приходит в упадок — единственный в городе, замечу, что специализируется на классических видах: балете, опере и оперетте. Впрочем, о том, где находишься, очень быстро заставляет забыть прекрасная труппа театра. Честь им и хвала. Но то присказка была, история будет дальше.
Мы с мамой, как приличные люди, пришли заранее, чтобы занять свои места, никого не беспокоя после того, как потушат свет. А я, надо сказать, в этот раз не поскупилась на партер — уж очень хотелось сидеть поближе к сцене, а не на балконе и не в бельэтаже. Приходим мы в назначенный час в зал, ищем свои места, пытаемся сориентироваться. Нашли. Сюрприз! На наших местах кто-то уже сидит. Подхожу к администратору зала — так, мол, и так, вот билеты, места заняты, правильно ли мы сориентировались, те ли это места? Администратор посмотрела и говорит: «Всё верно, те места». Надо идти сгонять. Преодолевая чувство неловкости, я подхожу к дамам за шестьдесят, вальяжно рассевшимся в креслах, и говорю:
— Дамы, произошло недоразумение: у нас билеты на эти места. А у вас?
Две вообще меня не удостоили взглядом, а одна, что была ко мне ближе, обернулась, смерила меня презрительным взглядом, скорчила мину, достойную герцогини кембриджской, и сообщила своим товаркам:
— Пошли отсюда! Спектакль спокойно тут не посмотрим…
Встали. Вышли из ряда, освободив наши с мамой места и ещё одно, на которое тоже потом пришли люди. Все трое — при полном параде: маникюр, причёски, вечерние платья… Не задолбали, но оставили меня в недоумении, честно. Если вы так любите искусство, столь ухожены и надменны, что плебс вроде меня претит вам в театре, почему бы вам не проголосовать рублём за то, что вы любите? Наградите актёров не только аплодисментами — те будут рады, если их родной театр наконец накопит денег на ремонт.
Я фотограф-любитель. Снимаю по большей части для себя, изредка перепадают заказы. Периодически зову подруг в качестве моделей, придумываю образы, снимаю, обрабатываю. Я люблю фотографировать, но всему есть предел. Каждые выходные (а иногда и не только) происходят примерно одни и те же диалоги:
— Анютка-а-а, а что ты делаешь вечером? Ничего? О! А может, в лес сходим, погуляем (я в гости приду, потрещим о девичьем; в бильярде шарики погоняем)?
— Давай, я с удовольствием!
— О, хорошо! Ты только фотик возьми, пофоткаемся!
Твою мать.
Твоё «пофоткаемся» означает, что ты будешь позировать в осенних листьях (моём продавленном кресле, с бильярдным кием), а я буду прыгать вокруг, выискивая ракурс, подбирая свет и композицию, чтобы ты получилась в наилучшем виде. А потом 100500 дублей просматривать и отбирать. А потом ретушировать. И хорошо если всё это не в тот же вечер, после нытья: «Ой, я хочу посмотреть, что получилось, ну хоть пару фоточек!».
Для меня нет понятия «ну ты просто сфоткай, чё там». Я не буду отдавать «ну прям так с фотика слей мне на флешку». Я не могу так, ибо пошедшие по рукам неидеальные фото (а без обработки они редко вызывают вау-эффект) — плохая реклама мне как фотографу. И каждое твоё «пофоткаемся» — для меня работа, которой и так навалом.
Вчера на очередное «ой, а давай пофоткаемся!» я не выдержала и ответила, что если подруга желает прийти в гости к моей камере, а не ко мне — пусть говорит об этом прямо. И знаете что? На меня обиделись.
