Иногда, понимаете ли, находит такая блажь — книжку почитать. И не просто бульварный мусор, а что-то если не полезное для души и разума, так просто занимательное, любопытное и интересное, с живыми персонажами и продуманной историей. И если в случае с классикой информацию по каждой конкретной книге можно где-нибудь нарыть, чтобы понять, заинтересует это сейчас или нет, а у современной прозы обычно аннотация адекватна (о чём, впрочем, судить не берусь, ибо, каюсь, этот жанр мне не слишком интересен), то с книжными новинками или относительно старыми (вторая половина прошлого века) фэнтези и фантастикой творится какой-то ужас.
Во-первых, обложки. Моя знакомая, имеющая художественное образование, может аргументированно объяснить, что, где и почему нарисовано не так и неправильно. Я же просто плачу кровавыми слезами и мечтаю оторвать руки художнику. О типажах, которые на этих обложках поселились, тактично промолчу, потому как цензурных слов на это не хватает. Очень часто от идеи прочесть книгу отговаривает уже сама обложка, а я полагаю, господа книгоиздатели, вы рассчитывали на несколько другую реакцию.
Но это ещё полбеды. Скрепя сердце и не глядя на обложку, ищешь аннотацию и пытаешься понять, что же обещает читателю очередной опус. И тут есть три варианта (четвёртый — адекватная аннотация — опустим за редкостью). В первом случае на читателя обрушиваются тонны пафоса, иногда с капсом. Капс в аннотации — книгу хочется выкинуть в окно сразу. Но даже если и без капса, нечто столь пафосное, непременно о судьбах мира, сдобренное личной неразрешимой трагедией главгероя (которого иногда описывают так, что вообще непонятно, что эта бесталанная нюня и размазня делает на этом месте), держишь двумя пальцами, как использованный подгузник, и аккуратно ставишь назад на полку, чтоб не воняло и не отсвечивало. Во втором случае читатель сталкивается с гением остроумия, полным ехидства и бесконечной мудрости, что позволяет ему весело гыгыкать по любому поводу и без оного вовсе. Поскольку до сэра Терри Пратчетта таким гениям обычно, как отсюда до Сириуса пешком, их опусы тоже аккуратно ставим назад на полку и задвигаем подальше в самый тёмный угол. В третьем случае мы имеем комбинацию первых двух, что, понятное дело, желания прочитать книгу не прибавляет.
Кстати, такая же претензия касается и большинства авторов сетевого самиздата. Своими аннотациями вы буквально отпугиваете читателей.
Самое обидное, что хотя обычно эти кошмары свидетельствуют о качестве опуса, иногда за вырвиглазной обложкой и идиотской аннотацией скрывается нечто приятное для чтения. Выяснить это можно единственным образом — начать читать книгу прямо в магазине. Но, видите ли, ближайший книжный магазин, в котором с удобством можно провести длительное время (в комфортной обстановке и кресле, а не в духоте и на ногах перед полкой), находится от меня в десятке автобусных остановок и восьми станциях метро. Чаще всего я захожу в другие книжные по дороге куда-нибудь откуда-нибудь, и времени и желания по часу торчать перед каждой полкой, пытаясь выбрать что-нибудь стоящее, у меня нет, а тащить домой нечто, что при ближайшем рассмотрении окажется хламом, я не хочу.
Читать бумажную книгу гораздо приятней электронной (тут кто-нибудь может поспорить, но в моём случае именно так). И за интересную книгу, разумеется, хочется поблагодарить автора рублём. Но даже если покупаешь электронную книгу, это всё равно (даже ещё больше) кот в мешке с дурацкой биркой. Дорогие книгоиздатели, больше внимания уделяйте оформлению вашей продукции, потому как не у каждого хватит терпения искать перлы в горах навоза.
Пару месяцев назад я увидел по ТВ сюжет о том, как один совхоз, выращивающий клубнику, буквально плачет насчёт того, что эту самую ягоду у него никто не покупает, хотя они специально организуют в городе многочисленные точки продажи ягоды. И, мол, ведь никто не хочет покупать отечественную ягоду, все хватают импортную, чёрт знает чем напичканную.
Взыграл во мне патриотизм! Зашёл на сайт совхоза. Там на карте указаны адреса торговых палаток и телефон для связи.
Звоню уточнить время работы ближайшей ко мне точки — телефон выключен. Ради интереса звонил несколько дней подряд — «Абонент — не абонент…» Звоню в управление совхоза — дают другой номер. По нему просто никто не отвечает.
Мне уже стало интересно. Звоню утром-днём-вечером пару дней — молчание. Опять звоню в управление — дают телефон отдела сбыта. Звоню в отдел сбыта — ну, думаю, вы уже догадались… В ответ тишина.
Опять звоню секретарю. Она злобно рявкает в ответ: «Может, они все на сборе ягоды?!»
Все. Всё правление совхоза — на сборе несчастной клубники? Что ж…
Вспомнил про эту историю, зашёл на сайт совхоза: обновлён несколько дней назад, указан всё тот же отключённый номер телефона.
Прежде чем устраивать свой «клубничный плач Ярославны» — доработайте свою систему сбыта, неуважаемое и бездарное правление совхоза. А я пока что пойду и куплю себе импортной клубнички: она лежит на каждом прилавке, более доступная, хоть и немного дороже вашей.
А вы пока поплачьте, что «не покупают отечественное…»
А я задолбала мужа. Зимой задолбала, а сегодня уже официально разведённая женщина. И слава Богу, если честно!
Я вообще сволочь, как мне говорят все бывшие общие друзья. Тянула из мужика деньги, а потом бросила и забрала единственную радость — доченьку-красавицу. Вот зараза, правда?
А если посмотрим с моей стороны, увидим и другую сторону Луны.
Мы живём на Крайнем Севере. Уточню: это где довольно холодно зимой и не очень жарко летом. Муж зарабатывает, я сижу дома с ребёнком — сам настоял, он мужик, он добытчик. А я что? Я не карьеристка, мне дом хранить и дитё воспитывать в радость было. Пока я не начала мужа задалбывать.
И причина-то банальна: я захотела шубу. Норковую там, или лисью, или, сохрани этих зверюшек, енотовую.
В первый раз я прямо сказала мужу: «Саш, мне нужна шуба». Не «я хочу», а «мне нужна». Потому что она была нужна. Ты сказал, что денег нет, но я не отстала. Предложила взять с рук, сказала, что возьму немного работы на дом, а ещё что родители подарят мне на день рождения сумму, и тебе останется только добавить около половины. Ты сказал, что денег нет, и чтобы я не маялась дурью, а занималась ребёнком. Что ж… Тогда я подумала, что моноблок и сопутствующее нужны тебе для работы.
Потом я попыталась сама скопить на шубку. Откладывала деньги с подарков, с ежемесячной выплаты с места работы, с твоих подачек «на себя». Мы никогда не прятали деньги, ты знал о заначке. В один прекрасный момент все деньги исчезли. «Милая, прости, маме срочно нужно было лечение, я решил, ты не будешь против». Окей, подумала я, мама — святое. «Но я же копила на шубу. Когда твоя мама вернёт деньги? Она ведь работает и довольно хорошо получает». В ответ — удивлённый взгляд и смертельная обида. Ты не знал, что деньги, взятые у жены сына, надо возвращать. Я же твою мать видела два раза: когда она вытолкала меня из квартиры в бытность ещё встреч с тобой как парнем, а не мужем, и на свадьбе, когда плакалась соседке, за кого же сыночка пошёл. Правильно плакалась: за сволочь он пошёл.
— Вот я тринадцатую зарплату получу, купим тебе шубку недорогую, ладно?
Прошла тринадцатая зарплата, подошло время четырнадцатой, а шубу я так и не увидела. Ты доблестно просматривал интернет-магазины: мол, смотри, я выбираю, к такой покупке нельзя относиться безответственно. Делал это до тех пор, пока я в лоб не спросила. Оказалось, ты ждал весны: там шубы дешевеют ввиду падения спроса.
Да твою мать! Мне не нужна шуба весной! Весной мне нужны резиновые сапоги! К счастью, они стоят семьсот рублей, и ты их дал. Но ладно, весна — так весна, экономный ты мой. Сгодится на следующую зиму, эту я прохожу как-нибудь.
Весной ты выдал: «Дорогая, ну зачем шуба, сейчас ассортимент плохой, остался неликвид, давай лучше съездим в отпуск». Эх, душа моя, затуманенная мечтами о море…
Когда пришла зима, ты уговорил меня на хороший финский пуховик. Мол, тепло, практично и не так дорого. Да, всё верно, вот только китайская подделка финского пуховика за пять тысяч — не то, что нужно в мороз 30 градусов. Но я же домохозяйка, а ты, мой господин, сделал мне щедрый подарок. Я заткнулась и о шубе не вспоминала. Я вообще боялась просить тебя о чём-то. Даже когда мой старый телефон окончательно сдох, я, перепуганная, что ребёнок вдруг поранится или подавится, а я даже не смогу позвонить в скорую, побежала и купила убогую трубку всё за те же семьсот рублей. Ты вечером мой телефон высмеял и сказал, что надо было поехать с ним в магазин и там купить хороший и современный. Но раз уж я купила, пускай будет. Тупая домохозяйка, да?
Всю зиму я пробегала (а бегать надо было часто: отвести ребёнка в школу, сходить в магазин, забрать ребёнка из школы) в китайско-финском пуховике, пока не простыла. Ангина дала осложнения, меня увезли в больницу.
Я не понимала. Реально не понимала, чем заслужила такое твоё отношение. Я что, мало работаю ради нашей семьи? В доме чисто, ребёнок растёт умницей (ты думал, хорошие оценки в школе — твоя наследственность?), к твоему приходу обед горячий и вкусный. Я не фотомодель, но симпатичная и стильная, да и ты не Ален Делон. Но этой чёртовой шубы тебе было жалко.
И вот в больнице, под капельницей, я вдруг ясно представила: если я умру, моя дочь останется с отцом, который удавится ради копейки. Которому на неё наплевать, для которого фраза «Саша, мне холодно, мне нужна шуба» — женская блажь. Наверное, ему приятно было рассказывать мужикам на работе, как его достала жена с требованием купить шубу. И все ему сочувствовали. Мне не сочувствовал никто, только мама звонила и спрашивала:
— Машенька, у вас же выше тридцати зимой не поднимается! Ты точно тепло одеваешься?..
Есть в моей жизни два злодея. Эти злодеи — консьержи моего дома. Как консьержи в основном они хороши: следят за состоянием парадной части подъезда, гоняют хулиганов, контролируют поток спама в почтовые ящики. Но есть у них всего один косяк, который задолбал неимоверно.
Окошко комнатки консьержей выходит на площадку перед дверью подъезда, причём консьержам людей видно, а людям их — нет. Консьержи у нас люди добрые, поэтому жильцам открывают дверь, нажимая на кнопку в своей клетушке, но как они это делают! Поскольку у нас много съёмных квартир, в которых частенько меняются жильцы, консьержи открывают дверь только тем, кто достаёт ключ. Из сумки, из кармана — откуда угодно. Ключ уже можно почти успеть поднести к домофону, но добрые блюстители подъезда всё равно откроют дверь изнутри. Особенно приятно, когда у тебя в руках вагон пакетов, ты ищешь чёртов ключ по всем карманам (а консьержи за тобой наблюдают) — и, как только ты его достаёшь, раздаётся бодрый писк домофона.
Иногда консьержей нет, но поскольку снаружи этого не видно, ключ приходится искать всегда. На просьбу запомнить уже народонаселение подъезда и либо пускать всех без ключа, либо уже не страдать фигнёй, консьержи не реагируют. Вот и остаётся только страдать и задалбываться.
Я полная. И у меня широкая кость. Нет-нет, поймите: это не оправдание. Это причина.
Я могу похудеть — и была худой. Впалый живот, грудь второго размера, промежуток между бёдер… и широченные плечи, торчащие кости на бёдрах. А в профиль вообще на редкость смешно было: плечи, грудь, рёбра, живот — этакая лесенка наоборот. А на заднице сидеть было откровенно жёстко и некомфортно. Лицо было ещё ничего — там только скулы выпирали и царапали всех пытающихся чмокнуть меня в щёку.
Плюнула, прекратила бороться с генетикой. Стала есть ровно то, что организм хочет, в желаемых количествах (по-прежнему мясо, овощи — только уже со специями, вкусно приготовленное, а не постное), и сразу стала гораздо активнее. Специально ничем не занималась, но бегать-прыгать-танцевать хотелось намного больше.
Грудь выросла до четвёртого размера, плечи из широких стали гармоничными. Промежуток между бёдрами исчез, зато косточки прекратили безумно выпирать, на заднице стало нормально сидеть. Ноги стали ощутимо толще — и ощутимо выносливее. Из «лесенки наоборот» я стала «песочными часами».
А главное — я почувствовала себя женственной. Из «дылды с широкими плечами» я стала «пухленькой и аппетитной». Мужское внимание начало зашкаливать.
К сожалению, активизировались и девушки. Наслушалась немало. Но самое удивительное — когда девушка с фигурой, как у меня, худой (но не видевшая меня такой), высказалась:
— Слушай, я не понимаю. Ладно я — кости не изменить. Но ты-то красивая! Похудела бы — так круто было бы! И, несмотря на твою полноту, ты популярна — представь, как была бы популярна, если бы была худой?!
Я глубоко увлечена музыкой. Лет в восемь я заявила, что хочу учиться игре на пианино. Семь лет со стонами и пререканиями я отучилась, а затем начала уже сама, в своё удовольствие играть и подбирать красивые композиции. Затем, года так через три после окончания музыкальной школы, я подумала: «Давно мечтаю научиться играть на поперечной флейте». Порыскала по магазинам, нашла красивую. Тут наступил день моего рождения, и родители решили подарить цифровое пианино.
Квест первый — покупка флейты. При том, что она была выбрана заранее, заранее была составлена легенда, что дарю другу на день рождения (ну вот не люблю я сообщать продавцам, что себе покупаю — каждый раз они начинают советовать, отговаривать…) и даже был выбран магазин, в котором флейта была в наличии. Там было трое мужиков, которые охали, ахали, предлагали взять другое и смотрели как на блондинку, пришедшую к ним требовать колбасы. Ладно, пофиг, у меня хорошее настроение, пропустила мимо.
Квест второй — пианино. В трёх магазинах меня послали по телефону, заслышав женский голос, интересующийся неплохим по цене-качеству пианино. В конце концов я не выдержала и, затребовав поддержки тяжёлой артиллерии, отправилась в единственный по городу магазин, где было пианино нужной мне модели и цвета. Самое удивительное — увидев родителей (сорокалетнего мужчину в костюме и женщину в необычном пальто и с «Луи Виттоном»), продавцы сразу стали предельно вежливы и предупредительны, носились вокруг хвостиками и вообще.
Ладно, хорошо, понимаю, что девчонка лет двадцати с натяжкой не кажется хорошим покупателем пианино за сорок тысяч. Но, ребят, уже не раз и не два говорилось, что и у такой девчонки может быть в кармане карта на сто косарей, которые она может потратить у вас, но не станет.
Флейта движется. Не могу сказать, что играю прям ах, но мне нравится. И надо бы, пока лето, найти себе ещё развлечение. Подумала — надо купить виолончель. Причём хотелось именно электронную, поскольку на примере пианино оценила, насколько это удобно. В три ночи бессонница? Идёшь и спокойно играешь, не беспокоя соседей. Ладно, хорошо, электронные виолончели у нас в страну не поставляют. Но почему электроальты (которые чуть больше скрипки) все вносят в категорию виолончелей? Да ещё и с названием «электровиола». Да, тот кто занимается музыкой, вспомнит, что viola — это альт, а violin — это скрипка. А виолончель — вообще-то cello. Но я была в полной уверенности, что это виолончель. Когда приехала в магазин, там сидел мужик — и дальше опять этот взгляд, как на блондинку…
Дальше — круче. Магазин нот. Иногда покупала там ноты, увидела блок-флейты, решила — круто, пойду спрошу. Хотела альтовую — оказалось слишком дорого, налички с собой столько не было. Попросила посмотреть сопрано — продавец поинтересовалась, какой я системы хочу. А я понятия не имела, что они ещё и на системы разделяются. И тут понеслось: после стандартного вопроса «для кого покупаете?» я стандартно соврала, что не для себя. Мне тут же выставили ультиматум: поинтересоваться, какой системы нужна, или она не продаст мне ничего.
И тут я поняла, что я больше не хочу никаких разговоров ни с какими продавцами, кроме как в продуктовых. Потому что такое отношение просто затрахало. Да, у вас мало конкурентов, потому как магазинов мало и порой вы продаёте эксклюзив по городу, но знаете, я лучше на Ибей пойду, хотя и боюсь потери денег и Почты России.
Есть такая категория подростков, которая рассматривает на кассе презервативы и смазки, хихикает и громко обсуждает, что лучше и какой вкус «вон у того». Такие альфа-самцы, которые, несмотря на россыпь прыщей на гладких лицах и запинки на слове «куннилингус», любят блеснуть знаниями в такой широкой и необъятной области, как секс.
День, магазин. Стоим с любимым на кассе, за нами как раз сладкая парочка «Твикс», напичканная подростковыми гормонами.
— Хых, смотри, смазки всякие.
— Эффект покалывания, а-ха-ха!
Пробиваем наш товар, мой парень сосредоточен на оплате, я от нечего делать ловлю обрывки разговора.
Я даже не знаю, как их назвать. Они не ходят толпами и не заметны с первого взгляда. Это может быть ваш коллега, сокурсник или друг. Это милые, добрые люди. Щедрые.
О, сколько раз вы предлагали мне вкусняшки к чаю, колбаску, сырочек, бутербродик, мон дье, и сколько раз я вам отказывала! Я не аллергик, не худею и не брезгую. Я обожаю сырокопчёную, моцареллу и «Раффаэлло». Но, чёрт бы вас побрал, вежливые вы мои поборники принципа «делиться надо», вы правда думаете, что я буду кусать ваш единственный бутерброд, который вы притащили из дома перекусить в полдник, ополовинивать крошечный сырочек (явно один из упаковки, которая лежит дома в холодильнике и ждёт вашего прихода) или радостно уминать конфетку, которую вы принесли себе из дома чайку попить со сладеньким на работе?
Я не считаю, что надо тащить мешки вкусняшек на работу/учёбу и угощать всех и каждого. Это нормально, мы все платежеспособны и в состоянии обеспечить себя куском шоколадки. У вас дома есть вкусняшка — вы её взяли с собой, дабы скрасить рабочий полдник. Порция такова, что всем понятно: тут явно на одного, и даже если очень хочется куcочек, то взять стыдно, как минимум. А лучше всего это понятно вам, мон шер щедрецы. Но как только на кухне собирается некоторое количество коллег, вы достаёте крошечное лакомство, припасённое явно для себя любимого, и вопрошаете: «Кто-нибудь хочет?», точно зная, что никто не осмелится покуситься на вашу маленькую прелесть.
Вечер, лето, жара. Иду домой по тихой-тихой улочке, не трогаю никого. Да, я босиком, а обувь несу в руке. Нет, обувь цела, просто по тёплому асфальту идти приятно, а ноги дома я сразу вымою. Да отвяжись ты, дама с мелкой псиной! Фух.
Вечер, лето, жара. Другой конец города. Да, блузка с длинным рукавом. Нет, я не наркоманка, но вот спина на даче у подруги обгорела, какую кофту нашла мне по размеру, ту и накинула. Иди своей дорогой, бабуля.
Идём с подругой в магазин. У меня волосы выкрашены в среднестатистический рыжий, но свои чуть отросли, и видны тёмные корни. Убейся об стену, соседка, это мои волосы, и мне так нравится. И да, ногти у меня чёрные.
Очередной религиозный праздник. Да, у меня уборка. Потому что выходной, потому что уборку нужно сделать, и вообще, я неверующая.
Почта, очередь почти вся из бабушек. Я где-то в середине, стою в наушниках, никого не трогаю. Нет, я не оглохну, музыка… Музыка хорошая, но Квебека вы явно не оцените, и вообще, тут люди работают, так что вам не включу.
Еду после работы в переполненном троллейбусе, книжку электронную читаю. Женщина, она на английском, и это не эзотерика, а дискретная математика. Отвалите от меня.
Дамы, доколе вы будете совать своё мнение во все щели?
Незнакомые люди часто считают, что меня избивают. Версии выдвигаются разные: муж, родня, гопники на районе… Причины тоже разные: муж-алкоголик, или я девка гулящая, или «из тех… этих… ну, которым нравится». Да, я слышу перешёптывания за спиной, а у некоторых достаёт наглости спросить в лицо.
Знакомые списывают всё на мою неуклюжесть. Отчасти они правы: я не самый ловкий в мире человек. Я постоянно на что-то натыкаюсь, спотыкаюсь… Хотя мне бы и хотелось, чтоб об этом напоминали не столь часто.
Мне приписывают участие в поножовщине и пару попыток вскрыть вены. Это напрягает, но в основном тогда, когда прохожу какую-нибудь медкомиссию — вдруг решат, что я психически неуравновешенная?
А я просто тонкокожая. Дело не в заболеваниях сосудов или крови, я абсолютно здорова, но шрам может остаться от царапины, а синяк — появиться чуть ли не от косого взгляда. Часто я новые синяки сама и не замечаю, особенно если они мелкие и в не бросающихся мне в глаза местах.
Я сама уже устала от того, что вид моих синяков оскорбляет эстетические чувства любого случайного встречного. Но, ребята, жарко же! Не могу париться, закутанная до кончиков пальцев, только чтобы вам было приятнее смотреть. Отвернитесь и не глазейте, а?
