Все люди делятся на руководителей и исполнителей. Вы можете сколько угодно игнорировать этот факт, но изменить вы ничего не в силах. Вы можете притворяться «независимым», «свободным художником», «фрилансером», но всё равно будете зависеть от воли того, кто даёт вам задания и спрашивает с вас результат. Либо вы можете сами давать задания другим, и тогда кто-то другой будет зависеть от вашей воли. Что, разумеется, не мешает вам одновременно быть в подчинении к кому-то ещё.

Смысл жизни — сделать так, чтобы тех, кто зависит от вашей воли, было намного больше тех, от кого зависите вы — тогда почти любую проблему за вас будет решать кто-то другой, рисковать своим временем, здоровьем и даже, может, жизнью. Вам же останется принять на себя лавры решившего проблему — ну, или выбрать козлов отпущения в случае неудачи. Люди, работающие на вас, вероятно, получат какую-то финансовую компенсацию — ровно ту сумму, которую вы сочтёте достаточной для них, и только если вас устроит качество их работы, при этом критерии «устроит — не устроит» вы определите по своему усмотрению.

Все это называется одним ёмким словом «власть». Вы можете быть сколь угодно богатым, но без власти всё равно останетесь никем, лохом, которого раздевают все, кому ни попадя. С другой стороны, с властью вы будете себя чувствовать уверенно, даже не будучи миллиардером.

Хорошая школа — это та, которая готовит из учеников руководителей, тех, кто, став взрослым, будет командовать другими. Не знания важны сами по себе, но способ мышления и поведения. Разумеется, далеко не всем по природе быть дано руководителем, как не всем дано петь, как Карузо, или танцевать, как Павлова, но любой здравомыслящий родитель никогда не откажется от шанса эту склонность поразвивать.

Дорогие мои школьники, сейчас вы можете не понимать, зачем в школе вам дают все эти знания про рибосомы — от вас и не требуется это понимание. Оно придёт позже, когда лет так в тридцать вы увидите, что те из ваших сверстников, кто ходил в плохую школу, в лучшем случае прозябают, а в худшем уже умерли — да-да, всего через пятнадцать лет после её окончания! А те, кто учился вместе с вами в хорошей, даже, может, не хватая звёзд с неба, вполне неплохо устроены и могут рассчитывать ещё лет на пятьдесят жизни, а может, и больше.

Жизнь — жестокая штука, но, к счастью, её основные законы неизменны уже несколько тысяч лет. Не будьте наивными дурачками, рассчитывая, что при вашем поколении что-то изменится. Не упустите шанс, всеми силами пытайтесь захватить себе как можно больше власти и удержать её — только так вы обеспечите будущее себя и своей семьи. И благодарите школу, которая помогает вам в этом.

В тот злополучный вечер муж ушел к друзьям. Мне срочно понадобилось взять его машину (у нас внедорожник). Ехала по правилам, не превышала, но тут на дорогу прямо передо мной выскочил какой-то мужик. Сбила.

Как выяснилось, своего мужа. Сломанное ребро, пробито легкое, переломы, раздроблена кость в ноге, серьезное сотрясение. КМП.

Про собак в городе было написано много. Я бы хотел написать про собак в деревне, ибо живу уже более десяти лет в 30 км от столицы, и поведение окрестных жильцов (особенно обитающих в поселениях типа садовых товариществ) иногда просто не поддаётся объяснению.

Для начала собака. В большинстве своём — это какое-нибудь огромное волосатое беспородное чудовище, купленное на местом птичьем рынке за двести рублей, без документов и родословной. Ну, большая и злая — понятно, чтобы дом сторожила, зачем же ещё собака нужна?

И вот живёт себе эта собака в будке на верёвке. Питается чем дадут — обычно это всякие объедки со стола. Собаке такая жизнь не мила, она может по ночам орать, выть, греметь каким-нибудь мусором, которой ей удалось найти. Представляете себе — соседствовать с такой собакой? А с пятью?

Обычно такая собака время от времени срывается с верёвки и начинается таскаться по участку, пока не обнаружит (или сама не раскопает) аварийный выход, после чего эвакуируется на улицу и начинает «тусоваться», обычно на ближайшей помойке (одними объедками со стола же сыт не будешь). Самое удивительное, что «хозяева» могут заметить пропажу на второй-третий день, после того как их монстр (отнюдь не добродушный) поставит на уши всю деревню, а соседи не придут с ультиматумом: «Забирайте обратно, иначе вызовем отлов бродячих». Хозяева начинают угрожать расправой и местью за родную собаченьку, забирают её домой, сажают на верёвку, из которой собака ускользает на второй день.

Отдельные индивиды покупают себе сук, и самый смак — когда собаки во время течки выходят на променад. Своим запахом суки привлекают всех окрестных кавалеров — и питомцев подобных горе-хозяев, и бродячих, и кобелей с соседнего стройрынка, на котором обитает прикормленная стая. И начинается огромная, на всю деревню, собачья свадьба. На прямые намёки — мол, собаку-то вашу вот видели на помойке, и её сношают все, кому не лень, — хозяин обычно шлёт на три буквы: дескать, мне лучше знать, что с моей собакой происходит.

Через два месяца — сюрприз. Киндер-сюрприз, блин: собака рожает штук пять щенков. Что с ними делать-то? Топить? Жалко, да и нечеловечно это. Отдавать в приют — да он переполнен, не возьмут. Продавать, отдавать в хорошие руки? Да ну, долго, хлопотно, и так дел по горло, картошку копать надо. Остаётся один, самый лучший выход из ситуации. Надо подождать, когда собака выкормит щенков, посадить их в коробку, вывезти на какую-нибудь остановку в соседней деревне и там оставить. Их с радостью подкормят и потом разберут окрестные жильцы. И жильцам радость, и хозяевам париться не надо. По рукам обычно расходятся один-два. Остальные погибают под колёсами.

И завершающий штрих. Конец дачного сезона. Не тащить же этого монстра в город на квартиру? Нет, конечно же. Монстр, пережив одно лето в статусе домашней собаки, остаётся в деревне зимовать в качестве собаки брошенной. Судьба такой собаки может быть разной. Иногда она погибает голодной смертью на участке, но чаще — всё же выбирается на улицу, прибивается к стае таких же брошенных, и они находят себе вариант проживания: или на помойке, где их временами подкармливают жильцы, не уезжающие на зиму в город, или возле каких-нибудь строек, рынков, автосервисов у дороги. Со временем такая стая редеет. Собаки так же погибают под колёсами — все же мы рядом с шоссе живём. До весны доживают две-три. А там — новый сезон, и вот уже те же «хозяева» тащат нового подрастающего «сторожа» с местного птичьего рынка.

Из года в год одно и то же: покусанные дачники, их дети, велосипедисты. Формирующиеся стаи. Брошенные в коробках щенки, затем — брошенные на зиму дворняги. Только и смотришь — на дороге очередная туша, в которой узнаёшь какого-нибудь монстра, от которого убегал осенью на своём велике.

Что в голове у этих горе-владельцев?

Сынишке скоро будет годик. Жена сказала, что снова беременна. А я не хочу еще одного ребенка. Совсем. Мне первого хватает с головой. Не знаю, как сказать ей. ПМП.

Мой отец называет секс «пиханием». Неважно, про животных речь или про людей. Например, сажает крольчиху к кролику, смеется, тычет пальцем и говорит «о, он в нее пихает».

Все бы ничего, но на днях я привела к родителям своего парня познакомиться. Все шло хорошо, а потом как-то разговор зашел на интимную тему, папа тихо так подмигнул моему парню и спрашивает: «а ты уже в нее пихаешь?». КМП.

Когда уже до мужчин дойдёт, что не стоит хвалить одну женщину при другой? Так уж мы устроены, что вне зависимости от нашей красоты, холёности и интеллекта нам просто неприятно слышать комплименты в чужой адрес. При том, что я объективно не урод и стройная, я не люблю обсуждать внешность других людей и тем более свою — есть и есть, меня устраивает. Поэтому и разговоры об этом я не поддержу — не удивляйтесь и не обижайтесь.

Милый, умоляю, думай, что говоришь. Мне не нравится слышать от тебя: «Ух ты, какая соска у нас в соседнем отделе!» Мне неприятно, когда ты сообщаешь, что «а ничё так первокурсницы у нас». Тем более — «вау, вот это сиськи» или «обалдеть, какие ноги». Почему я не считаю нужным говорить тебе, какие красивые накачанные руки у моего знакомого или что я вижу симпатичную задницу? Они просто часть окружающего мира.

Друзья тоже не отстают. Даже если мы можем беседовать обо всём, от дистрибутивов линукса до сакрального смысла пелевинских романов, не надо обсуждать со мной вещи, которые обычно говорятся в мужском коллективе. Мне неинтересно слышать, какие симпатичные бабы с вами работают, как им идут эти рубашечки, как они преображаются, надев платье. Тем более я отказываюсь слушать про чужие фигуры и как вы бы такую отжарили. Нет, не ревную, мне просто это не нравится.

Есть, конечно, категория женщин, которые привыкли сами заводить такие разговоры, но, как правило, искренности там ноль и всё строится на антитезах: мол, посмотри, я у тебя не такая, как вон та. Но если видите, что с вами не хотят беседовать об этом, не пытайтесь. Задолбали.

Так уж вышло, что ежеавгустовские рейды на канцелярские магазины я последние несколько лет совершаю сама — большая девочка, в конце концов, в десятый класс перешла. И уже второй или третий год меня преследует одна и та же проблема.

Давно прошли те времена, когда я-младшеклассница предпочитала «девичьи», в блёстках и цветах, тетради, и даже те времена, когда я, отчаянно понтуясь и стараясь казаться крутой, скупала пачками всё с изображением мотоциклов и черепов. Сейчас в выборе тетрадей/дневников/блокнотов для меня важны два критерия: неброскость и качество. Плотная, не рвущаяся с первого, а также второго и третьего движения обложка с нейтральным орнаментом (в идеале — однотонная), белая бумага без дефектов, и всё это нормально скреплено. То, что можно спокойно носить в сумке, не боясь, что оно там трагически погибнет, и приятно держать в руках.

Так вот.

Какого чёрта мне приходится совершать многочасовые походы по книжным и канцелярским, чтобы просто купить себе хорошую, не бросающуюся в глаза, не отвлекающую тетрадь, которую можно спокойно сдать уважаемому и до кучи любимому учителю? Без ободранной краски и замятых уголков, без убогих мемов и позитивненьких надписей (а эта тенденция меня немного пугает). Ну, неуместно это, по моему мнению, вообще никак.

Есть, конечно, клеёнчатые обложки для сохранности и годные «солидные» блокноты от 80 листов. Но я же поломаюсь, если буду это на себе носить шесть дней в неделю, и препода, которому всё это богатство тащить проверять, поломаю тоже.

Я люблю учиться. Мне нравится мой тёмно-синий костюм, как и туфли на «широком каблуке не выше пяти сантиметров», я со странным удовольствием делаю домашки и даже в лихорадочной подготовке к экзаменам нахожу какой-то кайф. Это не мешает мне вне школы носить рваные джинсы, слушать панк-рок и делать прочие, как говорил один инопланетянин, молодые вещи с молодыми людьми — я по жизни та ещё раздолбайка.

Однако если учиться — то учиться. В рабочих условиях. В которых, по моим представлениям, нет места супергероям DC и хиханькам из ВК, и игривые тетрадочки с надписями типа «Love me to you» — абсолютно неуместное на какой-нибудь алгебре кокетство.

А ещё рабочие условия не предполагают отрывающихся обложек и остающейся на пальцах краски.

Может быть, мои тараканы в этом неправы. Но честно — устала от поиска взрослого, не побоюсь этого слова, товара среди растопки и того, чем меряются вместо писек младшеклассники. Задолбалась.