В своё время мне пришлось очень много поработать над собой, чтобы сделать свою жизнь приемлемой.
Нет, не потому, что я — плохая и некачественная. А потому, что мне нагадили в голову этим вашим «самадуравиновата». Да, тогда, во времена моего детства, так было принято: попал в неприятную ситуацию — тут же, на пике негативных эмоций, получил ещё и выговор от родителей: сам виноват, почему сделал или не сделал то или это.
Сразу оговариваю для альтернативно читающих: нет, я не считаю, что ребёнку нужно дуть в попку и защищать от малейших проблем; да, я считаю, что нужно на наглядных примерах объяснять, что всякий поступок имеет свои последствия; нет, я не считаю, что деточку нужно за всё хвалить и одобрять любые деточкины поступки.
Но! Во-первых, всё нужно делать в подходящее время. Анализ неправильного поведения не нужно начинать в тот же момент, когда к тебе прибежало твое ревущее чадо, и изложило тебе какую-то свою детскую катастрофу. А ведь многим моим ровесникам в этой ситуации угрожал не только родительский выговор, но и вполне себе физическое наказание; расхожая детская фраза тех времен — «меня мамка-папка убьёт».
Во-вторых, не всякую ситуацию ребёнок может с успехом разрешить сам. Например, с предубеждённостью учителя или с травлей со стороны одноклассников ни одно дитё самостоятельно справиться не может. И все эти традиционные: «лучше старайся, чтобы тебя было не в чем упрекнуть», «дай сдачи» или «не обращай внимания на глупости», — они попросту не работают: плохой учитель всё равно найдёт к чему придраться, а травящие соберутся и налетят стаей.
Ещё раз — для альтернативно читающих: речь именно о ситуациях, которые ребёнок не способен разрешить сам, в силу психофизиологических особенностей его возраста и его зависимости от взрослых. И нет, не надо сюда лезть с вашим глупым и блевотным: «а во взрослой жизни никто ни с кем цацкаться не будет». Ибо практика показывает, что опыт детской травмы ничем не поможет в выстраивании отношений во взрослом мире. А вот повредить — вполне себе может. Потому что уже взрослый человек потом живёт с внутренним убеждением, что он — «низкосортный», «неправильный». Так что ему нормальное отношение окружающих не полагается по умолчанию, и изменить здесь ничего нельзя. Бесполезно даже пытаться.
Так вот, мне после неудачного опыта с мерзавкой-классным руководителем, считавшей вполне приемлемым для себя «бороться на равных» с зависимой от себя малолетней соплюхой, пришлось долго собирать свою психику по кусочкам. Потому что от любящих и заботливых, подчеркиваю — действительно любящих и заботливых родителей, я как раз слышала то самое: «она же учитель», «старайся лучше», «не обращай внимания» и «дай сдачи». И это говорилось, когда подлая дрянь с педагогическим дипломом натравливала на меня одноклассников, всячески давая при этом понять, что им за это ничего не будет.
Психологов в те времена не водилось, точнее, они где-то там существовали как явление, но с миром живых не контактировали примерно никак. Но меня, к счастью, хватило на то, чтобы справиться самостоятельно. Правда, на семейной жизни пришлось поставить крест — пока все нормально учились выстраивать отношения, я была ещё слишком покалечена психически, и закрывалась от любых попыток сблизиться. Да и с выбором карьерного пути мои возможности были намного уже, потому что мне необходима была максимальная степень автономии и минимум необходимости командной работы, как и вообще какого-либо взаимодействия с другими людьми.
Нет, я не жалуюсь. Точнее, уже не жалуюсь. Я справилась, моя жизнь приятна и комфортна. Я решаю все свои проблемы, я могу за себя постоять в случае чего. Я умею и договариваться полюбовно — мой любимый способ, и очаровывать, и брать обаянием, и жёстко настаивать, и идти напролом, и давить авторитетом — его есть у меня. И даже устраивать скандалы — очень эффективные скандалы на совершенно холодную голову и с полным самоконтролем. Более того: правильно отступать и уступать я тоже умею. И, главное, я знаю, когда и что из этого уместно.
Интенсивные взаимодействия с людьми, правда, меня до сих пор утомляют. Ну так я себе выбрала такую карьеру, в рамках которой могу сводить таковые к некоему приемлемому для себя уровню.
Я уже даже ни на кого не сержусь — резкие эпитеты, которые я могу употребить, вспоминая о моём прошлом, давно не сопряжены с какими бы то ни было эмоциями, они суть сухая констатация фактов, основанная уже на взрослом обширном опыте и некоторых специальных знаниях.
Похвасталась? Ок, теперь — к предмету задолбашки.
Итак, я имею несчастье наблюдать таких же покалеченных, какой когда-то была сама. Но — в силу каких-то обстоятельств не справившихся. Несчастных, с поломанной жизнью. Я испытываю к ним острую жалость и сочувствие — потому что кому, как не мне, знать, каково это: существовать с ничем не обоснованным ощущением своей ничтожности и второсортности. Быть несчастным не в силу объективных причин и обстоятельств, а из-за того, что ты просто не умеешь жить иначе. Страдать, когда в этом нет никакой необходимости. Быть пленником в клетке, которой на самом деле не существует. Я стараюсь помочь таким людям. Даже в ущерб себе и своему психическому комфорту.
И меня бесконечно задрали две вещи.
Первая — то, что установки «самадура/самдурак» до сих пор занимают в головах многих людей то место, где бы полагалось быть эмпатии. Даже хороших людей, которые не жестоки сами по себе — но попросту так воспитаны.
Вторая же — безумные оправдания всякой заведомой мерзости и жестокости, что якобы эта мерзость как-то там кого-то «воспитывает», «закаляет» и «исправляет». Ничего она не делает, кроме как калечит человеческие души. Просто одни искалеченные в итоге выживают и выздоравливают.
А другие нет.